Ветер перемен (СИ) - Волк Сафо (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
— Это не твоя вина, Алеор, — Лиара взглянула на эльфа, чувствуя, как тяжелая грусть ложится на сердце. — Не ты заварил всю эту кашу.
— Нет, — кивнул эльф и вдруг громко усмехнулся. — Всю эту кашу заварила наша дорогая Эталах! И как только я ее верну, мало ей не покажется, уж поверь! — он тяжело покачал головой, вновь становясь серьезным. — Что же такого в этой проклятущей золотоволосой бабе, что из-за нее поднялось столько шума? Все никак в толк не возьму, и чего она так сдалась Сагаиру? И уж тем более, Марне.
Лиара промолчала, чувствуя горькую тяжелую вину. Она так боялась, что окажется Аватарой, и что вся эта погоня, все эти неприятности преследуют друзей только из-за нее. И в тайне молилась, чтобы это было не так, чтобы Марны не сплели ей такой судьбы, и чтобы из-за нее не страдали ее друзья, обретенные с таким трудом после долгих лет одиночества. И вот домолилась. Все ли слова наши ты слышишь, Великая Мать? Все ли глупости наши исполняешь в назидание нам, чтобы мы не просили у тебя дурного и злого? И сколько еще раз мои близкие будут платить за мою собственную глупость, когда я обращаюсь к тебе и прошу уберечь меня от бед по трусости своей?
— Ладно, Светозарная, давай-ка, выше нос, — она вздрогнула, когда тяжелая рука Алеора легла ей на плечо. Это было так странно и неожиданно: раньше эльф никогда не говорил с ней таким тоном, в котором звучала почти отеческая забота. — Сейчас поможешь мне погрузить на борт лошадей: вряд ли, когда мы отобьем Раду, у нас будет время заходить в порты. Сразу же на запад и пойдем, а лошади там понадобятся. А заодно уберу тебя с глаз нашей хищной кошечки капитана, пока она не загребла тебя к себе в каюту своей когтистой лапкой. Думаю, что ничего страшного от этого с тобой не случится, однако, зачем нам потом лишние проблемы с Радой, правда?
Он что, тоже понял?! Лиара бросила на эльфа дикий взгляд, и ответом ей были смеющиеся синие глаза. Только вот алый огонек ярости из них так никуда и не делся, и это каким-то образом приободрило ее. Даже против другого Тваугебира, даже зная, что тот сильнее, Алеор не собирался сдаваться. И они обязательно отобьют Раду, чего бы это ни стоило. Я не отдам тебя никому, мое обжигающее пламя. Только подожди еще немного, и мы освободим тебя! Только вот краска смущения все равно залила щеки, и Лиара, потупив глаза, побрела следом за Алеором вниз, на пристань, к их лошадям, гадая о том, знает он о них с Радой или все-таки нет.
==== Глава 43. Песнь над морем ====
Путешествие на корабле оказалось вовсе не таким, как представляла его себе Лиара. Казалось бы, чего проще? Сиди себе на палубе да жди, пока здоровенная посудина, гонимая ветрами, не достигнет необходимого тебе места назначения. Однако на деле все обстояло совсем не так просто.
Первой проблемой стала Улыбашка. Она сдержала свое слово и сразу же, как только корабль поднял якорь и отчалил от пристани, ушла на корму, влезла на скатку канатов, чтобы достать до борта, перегнулась через него и принялась изрыгать из себя все съеденное ей за последнее время. Делала это Улыбашка громко и от всей души, а изможденный установкой мачты и ремонтом корабля Кай никак не мог ей помочь при помощи Источника, и потому уже очень скоро и сама Лиара начала ощущать подкатившую к горлу тошноту. В ее случае все, конечно, было не настолько плохо, как у Улыбашки, но находиться на верхней палубе она не могла, а потому спустилась в каюту моряков, надеясь притулиться где-нибудь в уголке и уйти в грезы. Только и здесь места ей не нашлось. Застарелая вонь человеческого пота и немытых тел буквально въелась в доски, которыми изнутри были обшиты борта корабля, а к этому добавлялся и дружный храп тех матросов, что отсыпались после дневной смены работы, громкий, будто ржавая пила, вгрызающаяся в сырое дерево. Да и качка здесь ощущалась сильнее: наверху можно было хоть через борт на волны смотреть, отчего становилось легче, здесь же сквозь закопченные, заляпанные и тысячу лет немытые круглые окошки в стенах не было видно ничего.
В итоге Лиара промучилась от тошноты всю ночь, сжавшись в комочек на носу корабля, дрожа от холодного пронзительного ветра под своим шерстяным плащом. Смежить глаза и раствориться в теплой черноте с золотыми искорками без звуков и движения у нее так и не получилось, а потому к утру голова разболелась, а в горле стало горячо и сухо. Хвала Богам, Кай за это время смог отоспаться и вернуть себе хотя бы часть сил, и сразу же, как проснулся, подлечил Улыбашку, и та прекратила перевешиваться за борт и замертво уснула на тех же канатах, где до этого кормила рыб. Так что на корабле стало чуть потише, а самой Лиаре — полегче.
Второй проблемой оказалась стряпня. То, чем подчевал матросов и пассажиров корабельный кок Вакита, назвать едой язык не поворачивался даже у Лиары и даже при том, что она всю жизнь прожила в приюте, довольствуясь не самой свежей и не самой вкусной пищей, которой кормили найденышей. В итоге уже после обеда помощь Кая понадобилась ей, потому что живот начало немилосердно резать, а тошнота подкатила к горлу уже по-настоящему, не давая думать ни о чем другом.
Третьим препятствием была скорость. Словно сами небеса ополчились против них, не позволяя быстро догнать Раду. Восточные ветра, что раньше так радовали Лиару, воображающую, как они несут ее все дальше и дальше от дома навстречу приключениям и совершенно новой жизни, теперь били им прямо в нос, и матросам приходилось постоянно поворачивать паруса, ловя воздушные потоки, чтобы хоть как-то продвигаться вперед. Равенна выбивалась из сил, во всю глотку погоняя моряков и то и дело сама влезая на мачты, но пока что побороть ветра и заставить их служить себе ей никак не удавалось.
Лиаре казалось, что корабль вообще не двигается, застряв на месте и качаясь на волнах, и от этого сердце болезненно сжималось. Они должны были как можно скорее догнать Раду, а не стоять на месте, едва отплыв от Алькаранка. Радовало только одно: скорее всего, у Сагаира были те же самые трудности, а, значит, он не выигрывал у них по времени больше тех часов, что уже успел присвоить, отплыв гораздо раньше них.
Ее мысли то и дело обращались к тому, что у Алеора, оказывается, был брат, и Лиара все думала, каково это: когда твой единокровный родственник оборачивается против тебя и всего мира в лютой ненависти, примыкая к твоему врагу. А еще о том, что Алеор назвал его достаточно сильным, чтобы составлять реальную угрозу. Глаза ее все шарили и шарили по зыбчатой морской дали, на которой не было видно ни единой черной точки, похожей на корабль второго Тваугебира. И Лиара тщательно перебирала все свои воспоминания, каждое сказанное Радой слово, стараясь понять, почему же именно на нее была нацелена вся ненависть Сета, такая яростная, что он послал за ней одного из лучших своих людей. И никак не могла.
Но самой большой проблемой всего этого плавания стала молодая пиратка, благодаря которой они и отправились в путь. Казалось, проблем у нее было по горло, как и дел, которые нужно было сделать, и Равенна только и делала, что управляла кораблем, помогала матросам и работала с ними на равных, не жалея сил. Да вот только даже сидя на носу, как можно дальше от нее, завернувшись с головой в шерстяной плед и отвернувшись спиной от палубы, Лиара все равно чувствовала ее взгляд: голодный, тяжелый, горячий взгляд хищника, наметившего жертву. И этот взгляд не нравился ей.
Он походил не только на то жадное пламя, что плескалось в глазах Заины, когда она заманивала Раду в свой дом и опаивала ее своей так называемой брагой. Лиара вспомнила и другие случаи, когда на нее смотрели также. Даврам Натар из таверны «Домик у дороги», что позволял ей выступать в своем заведении, когда она еще жила в Деране. Заезжие купцы, чьи липкие взгляды подолгу задерживались на ней. Тот человек из каравана гномьего купца, что гнался за ней по лесу и погиб в результате из-за того, что она не сдержала свою силу и вынуждена была противостоять ему. Эти взгляды оставляли на ее памяти ожоги: горячие, саднящие, не до конца зажившие ожоги, заставляющие ее саму сжиматься в комочек и пытаться спрятаться от чужих глаз, укрыться где-нибудь, где никто не будет желать ее. И теперь также смотрела Равенна.
