Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ) - Азарцева Анна (книги хорошего качества .txt) 📗
Не представляясь, портниха смерила меня изучающим взглядом и скривила губы.
Да, знаю, я - не идеал, я - не Оливия, для которой мистрис Рауф шила последние десять лет. У меня небольшая грудь и узкие бедра, темные волосы непонятного оттенка – то ли каштанового, то ли просто коричневого, обычные карие глаза. Правда, кожа белая, почти прозрачная, прямой нос и точеные скулы, но кто это замечает, когда рядом золотоволосая красавица Ливи?
При виде мистрис Рауф Марисса вытянулась в струнку, а затем буквально упала на пол в реверансе. Что и говорить, среди слуг портниха слыла почти легендой, сумев пробиться из простых городских швей в привилегированную группу избранных мастеров-ремесленников. Еще, конечно, не госпожа, но уже и не служанка. Умело и со вкусом одевая семью герцога и его приближенных, она смогла добиться безграничного уважения со стороны его светлости и обожествления от всех остальных.
Мистрис Рауф, не замечая подобострастного реверанса Мариссы, подошла к окну.
- Госпожа Лиатрис, ты зря оделась, - портниха отдернула тяжелую штору, - я не буду измерять тебя через платье.
Она ногой подвинула мне небольшой пуфик и кивнула на него головой, - мол, вставай. Я сбросила туфли и в одних чулках вскочила на табурет. Мистрис Рауф повернулась ко все еще склонившейся в глубоком реверансе горничной:
- Так, девушка, – скомандовала белошвейка, - раздень свою госпожу и разверни вон то зеркало к свету.
Марисса поднялась на ноги и услужливо бросилась выполнять приказ. Тяжелое зеркало в массивной дубовой оправе повернула к окну, с меня почти рывком содрала платье. Спасибо, хоть по доброте душевной оставила мне панталоны и корсет.
И застыла ледяной статуей, ожидая новых приказов своей богини. Но та уже не обращала на усердного адепта никакого внимания, и вовсю занималась моей оголенной персоной.
- Руку. Вторую. Плечо. Наклонись. Повернись…
Белошвейка отдавала мне короткие приказы, что делать, и я беспрекословно подчинялась. Рулетка с лентой мелькала в ее руках, змейкой хищно меня обвивая. Сначала мистрис Рауф полностью меня измерила, затем, взяв в руки карандаш и стопку бумаг, начала набрасывать силуэт моего будущего платья. Она рисовала, бесцеремонно разглядывая меня со всех сторон, ругалась как портовый грузчик, комкала черновики и бросала на пол. Марисса подбирала мятую бумагу, чтобы выбросить, но я заметила, что пару листков с эскизами хитрюга все-таки запрятала в корсаж.
- С тобой придется повозиться, госпожа, - буркнула мистрис Рауф сквозь зубы, когда наконец, результат на бумаге ее удовлетворил. Скомандовала Мариссе, чтобы та принесла из комнат Оливии альбом с образцами и начала подбирать мне ткань для наряда. Я заикнулась было, что привезла немного материала с собой - не зря ж обогатила нимрисского купца на двадцать семь талеров. Но мистрис Рауф мельком глянула на купленные ткани и одним махом их отвергла:
- Это тряпки для черни, не для дочери герцога.
Особенно ее возмутил яркий бирюзовый шелк, гладкий, блестящий, не ткань, а сказка. Она грубо швырнула его в сторону двери:
- Какой глупец тебе его продал? Это ведь не твой цвет абсолютно. Да еще и так вульгарно блестит!
- Но, мистрис Рауф, это же шелк...
- Только алый! - рявкнула на меня портниха, - И парча!
- Но это низерийский шелк! Я отдала...
- Ты дочь герцога, госпожа, тебе не к лицу считать монеты! - мистрис Рауф гордо задрала подбородок, - Только алая парча и винный бархат!
Я обреченно кивнула, соглашаясь. Парча и бархат тоже хороши, но в красном я была чересчур яркой и вызывающей. Привлекающей слишком много внимания, которого мне совсем не хотелось.
И еще мне было искренне жаль шелка. Нежный, удивительно красивый, струей льющийся в пальцах. Марисса подхватила с пола ткань, что одиноко валялась у самого порога тусклой бирюзой, и, подмигнув мне, утащила ее в спальню.
Издевательства надо мной продолжались до самого ужина...
Клепсидра показывала почти семь вечера, пора идти на ужин. Папенька крайне не любит, когда кто-либо из семейства опаздывал к ужину, а учитывая, что мне сегодня уже приласкалось от его светлости, то повторения такой любезности как-то не хотелось.
Из комнаты я в буквальном смысле выползала. Все-таки стоять на постаменте на протяжении двух часов с постоянными указаниями мистрис Рауф «повернись, нагнись, подними руку…» - это изощренный тип издевательств. Я поневоле зауважала Оливию, она-то проводит время с портнихой-садисткой гораздо больше моего.
Ноги немного подрагивали от усталости, поэтому шла я медленно, приветственно кивая в ответ на поклоны встречающихся слуг, как вдруг…
- Трис!!
Дикие вопли заставили окружающих нервно вздрогнуть.
Я обернулась. Ко мне со всех ног неслись два ярких шарика в шелковых оборочках – Беата и Алейна, мои младшие сестры-близняшки. Им было всего по шесть лет, но от их проказ порой шатался весь замок. Свою няню Селину они оставили далеко позади, ее силуэт я заметила только у лестницы на этаж.
- Трис, Трис, Трис! – они догнали меня и запрыгали вокруг, мельтеша и пританцовывая, - Ты приехала, Трис!
- А мы тебя так ждали, Трис!
- Наконец-то!
- Почему так долго, Трис?
- Мы тебя в окно каждый день глядели!
- Бета мне даже ноги сегодня отдавила! – Алейна показала сестре язык.
- А ты не подвинулась! – Беата ткнула ту кулачком.
- Ты мне каблуком прям по пальцам!
- Да ты сама виновата!
- Замолчи!
- Нет, ты замолчи!
- Трис, ну скажи ты ей! – тянула меня за юбку Алейна.
- Трис ничего не будет говорить! – а это уже Беата с другой стороны.
- Трис?
- Трис!!
- Ну, Трис?
От верещания и постоянного мельтешения у меня аж голова закружилась. Беата в синем платье с розовыми хризантемами по подолу и Алейна в таком же зеленом, но с желтыми ромашками, превратились в большой разноцветный клубок, который крутился, подпрыгивал, вертелся кувырком и дергал мое платье. И при этом визжал от радости, кипел от возмущения, смеялся и ругался даже на меня.
- Трис, ну что ты молчишь?
- Потому что я запретила ей говорить!
- Да ты вообще вредина!
- Нет, это ты вредина!
- Трис!
- Ну Трис же!
- Ты нам сказку на ночь сегодня расскажешь?
- Ну пожалуйста, Трис!
- Ну, Трис!
- А то Селина рассказывает так неинтересно, что мы засыпаем!
- Ну пожалуйста! – этот кружащийся калейдоскоп не давал мне даже слово вставить.
- Так, стоп! – прикрикнула я на них.
Близняшки застыли в тех позах, что застал их мой окрик. Беата подпрыгивала на одной ноге, хватаясь за мою руку, Алейна в попытке дотянуться до моей шеи, надеюсь, чтобы обнять, повисла на моей юбке. Я ровно поставила одну и отцепила от платья другую.
- Во-первых, я тоже вас очень рада видеть!
Девчонки снова принялись скакать вокруг меня, но я грозно нахмурилась и строго оборвала их восторги:
- Во-вторых, сказка будет, но только после того, как Селина мне доложит, что вы съели весь ужин!
И круговорот начался по новой, только теперь уже от возмущения и обиды.
- Ужин?
- Я не хочу ужин!
- Я тоже не хочу!
- Ну, Трис!
- Ну пожалуйста!
- Ну что ты вредничаешь?
- Там опять небось будет молоко!
Близняшки скривили мордочки гримасами различной степени противности:
- Фу!
- Молоко!
- Гадость!
И переглянувшись, синхронно закивали.
- Вы даже не знаете, что подадут на ужин, - резонно заметила я.
- Все равно ничего вкусного! – скорчившись в брезгливости, ответила Беата, а Алейна ей вторила:
- Будет гадость!
- Забавные девчушки! – раздался вдруг насмешливый мужской голос, - Кажется, это младшие дочери его светлости.
- Да, брат, Беата и Алейна, - лениво вторил ему второй мужчина, - Нам их не представляли.
- Но я наслышан.
- Неудивительно, - усмехнулся второй, - Они очень… яркие девочки.
