Требуется рабовладелец (СИ) - Меркулова Ирина (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Теперь понятно, почему вчера он так злился. Святые меченосцы, что она натворила!?
Глава 7. О мести
Женщина без любви, как цветок без воды:
либо зачахнет, либо кактус.
NN
Губы обжигали. Каждый поцелуй пьянил не хуже давешнего вина. Джен и думать забыла о приличиях, до того хорошо ей обнимать Квентина за шею и все крепче прижиматься к нему. Это правильно. Так и должно быть. Внутри все горело огнем, тело само изгибалось под сильными руками. И стон сам собою вырывался. Джен закинула ногу на бедро Квентина, а он повел по ней рукой, задирая юбку. Добрался до подвязки и ловко отстегнул. Охххх, жаром обжигает. А рука колдуна двинулась дальше, вот уже и до попки добралась, гладит, ласкает. Да, да, да! Ох, до чего же Джен бесстыдная. Да плевать. Лишь бы не отпускал.
Какие у него волосы мягкие. А кожа горячая, чуть шершавая. Торопится. Быстро, жестко целует влажными губами, колет щетиной, путается в длинных волосах Джен. А она отвечает, подставляет лицо, шею, грудь. «Бери, это твое. Только твое. Все без остатка».
Квентин с силой прижал Джен к стене, почти вдавил ее в деревянную поверхность. Он сжимал ее за талию так, что Джен задыхалась, ей было больно, но ей хотелось еще и еще этой боли, чтобы он обнимал еще сильнее, прижимал к себе еще крепче, чтобы раствориться в нем, быть частью его, быть им.
Стены закружились – это Квентин тянул Джен в ее спальню. Они ударялись о мебель, спотыкались и едва держались на ногах. У Джен не осталось сил, но Квентин держал ее слишком крепко, не отпускал от себя, не переставал искать и находить губами ее губы, жадно впиваться в них, заставляя Джен снова и снова стонать от удовольствия.
Уууух! Короткий головокружительный полет – Джен упала спиной на кровать, сверху навалился Квентин. Она выдохнула и забыла вдохнуть. Тяжелый. Но ей нравится эта тяжесть. Лицо Квентина так близко, она гладит его щеки ладонями. Он смотрит на нее черными шальными глазами, часто дышит, и Джен чувствует на коже его дыхание. Горячее как он сам. Как она сама.
Это счастье.
- Я люблю тебя, Квентин.
*
Джен резко села на кровати, заозиралась в темноте, не понимая, где находится. Сердце больно колотилось в груди. Она откинулась на подушку. По телу разливалась тягучая истома и слабость.
Опять этот сон. Уже вторую неделю каждый день ей снился один и тот же сон, который обрывался на одном и том же месте. И каждый раз остаток ночи она проводила, ворочаясь с боку на бок, мечтая поскорее уснуть то ли для того, чтобы забыть дурацкий сон, то ли увидеть его продолжение.
Нет, так больше не может продолжаться, иначе Джен с ума сойдет! После того, как Фил рассказал ей о поцелуе, она себе места не находила. Как ей посмотреть в глаза колдуну? Что он о ней думает? Вот уж настоящий кошмар!
Но Квентин вел себя так, словно и не было ничего. Утром они встречались за завтраком, обсуждали планы на день, потом вместе шли в поселок, где Джен забывала на время о своих терзаниях. Ей нравилось работать с Квентином. С колдуном было легко и интересно. Какая же она дура, что сразу не поехала к нему на практику! Он не ругал, не критиковал, даже иногда хвалил Джен за сообразительность и расторопность. На обратном пути домой, часто уже в поздних сумерках, Квентин заставлял ее анализировать то, что они делали днем, повторять, искать более простые и эффективные решения, объяснял ошибки, показывал новые заклинания. И Джен готова была слушать его часами, в глубине души сожалея, что поместье Торнштольдт находится так близко от Свиристелок.
Но и она старалась изо всех сил не ударить в грязь лицом. Для этого по вечерам сидела в библиотеке, изучала справочники по артефактологии, целительству, нежити и даже ведению хозяйства. Хоть и способная она, а так много еще не знает.
И все бы ничего, если бы не эти дурацкие сны. Днем, беззаботно общаясь с Квентином, она почти убеждала себя, что Фил просто жестоко ее разыграл, и не было никакого поцелуя. А ночью, едва закрыв глаза, начинала гореть от любовной истомы, и по утру опять не знала, куда деваться от стыда. Успокаивала себя тем, что колдун понятия не имеет о ее глупых фантазиях, и старалась вести себя как ни в чем не бывало.
Страдания Джен усиливал Хавсан. Злобный старикашка так и вился вокруг нее. Через день приходил на ужин, один раз даже заявился с огромным букетом для Джен, но узрев ее полные ужаса глаза, больше с подарками не экспериментировал, ограничиваясь бутылкой дорого вина для хозяина дома.
Каждое посещение старого колдуна без ножа резало сердце Джен, заставляя беззвучно обливаться кровавыми слезами. Не сказать, что Хавсан был настолько ужасен, даже наоборот, при более близком знакомстве выяснилось, что не такой он и противный, а даже очень умный и интересный собеседник, обладающий поистине широкими знаниями почти во всех сферах магических наук. А мрачность его объяснялась тем, что случилась в жизни Хавсана какая-то трагедия. Что именно там произошло, Джен так и не поняла, но по некоторым оговоркам и обрывочным фразам она точно убедилась — события его прошлого изменили жизнь Хавсана раз и навсегда. Тут бы ей и пожалеть пожилого человека, и Джен по доброте душевной обязательно бы так и сделала, если бы не явный интерес старика к ее скромной персоне.
Нашел бы себе подходящую старушку, Джен бы за него искренне порадовалась. Так нет же, потянуло его, понимаешь, на восемнадцатилетнюю девчонку. Но даже и этот факт она бы простила Хавсану, если бы в качестве объекта страсти не выступала она сама. Вот радости-то ей привалило! А Квентин тоже хорош. Каждый раз при посещении Хавсана он старательно строил из себя радушного хозяина, но лишь взглянув в его наглые карие глаза, Джен понимала — в душе подлый рабовладелец ухахатывается и над перепуганной своей рабыней и над гостем, который чувствовал себя явно не в своей тарелке.
В такие моменты все мысли о любви разом покидали голову Джен. Вместо них такая злость на Квентина в ней поднималась, что хотелось схватить что-нибудь увесистое и надавать колдуну по голове. За что он так с ней? За что?! Ладно, не любит он ее, не нравится, это Джен могла понять. Но продавать-то зачем?!
В один из последних визитов Хавсана, когда старый колдун особенно долго на прощание держал обоими руками ее дрожащую ладошку, Джен не выдержала. Едва дверь за гостем закрылась, она рванула наверх в лабораторию. Словно в тумане достала из шкафа мешочки с яблоневой пыльцой, нектаром душицы, лепестками зной-травы. Сквозь слезы щедро сыпанула в плошку горсть дикого обжигая, растолкла все в муку, выпарила на горелке до невесомого порошка. Вот так тебе, получи! Будешь ты у меня знать, как людьми торговать, рабовладелец проклятый. И лишь когда пришло время читать заклинание да вписывать в узор имя жертвы, она замерла. Закрыла глаза, ужаснулась.
Что она творит? Нельзя так. Любовные привороты до добра не доводят, а уж сколько она обжигая да зной-травы в зелье насыпала — от такой страсти и с ума сойти можно. Квентин, конечно, подло поступает, но не заслуживает такого. И все же выбросить порошок рука не поднялась. Джен ссыпала его в плотный мешочек и спрятала с карман. Так, на всякий случай.
*
Случай подвернулся буквально через пару дней. Квентин и Джен освободились еще до обеда, и перед тем как отправиться домой, зашли в суконную лавку купить ткани для зимнего плаща для Джен. А на выходе столкнулись с Хавсаном. Раскланявшись по всем обычаям, принятым между добрыми соседями, мужчины завели разговор о «погоде, природе и мертвяках в огороде», как это про себя называла Джен.
- Слышал новости? - хмуро спросил Хавсан.
- Нет еще, - ответил Квентин, щурясь на морозном солнышке. - Я сегодня рано ушел из дома, Фила не застал. Случилось что?
- В Побегаловке в таверне ночью убили тринадцать болотных троллей.
Квентин присвистнул. И одного-то тролля завалить сложно, а тут целая дюжина разом полегла.
