Вещь. Империя Терон (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Огонь, меха, большой металлический тигель, чувство кошмара наяву, не покидавшее эльфа ни на минуту с тех пор, как он вошел в кузницу. Жар был достаточным, чтобы в тигле начали плавиться золотые монеты. Нальяс, хладнокровный безумец, положил туда же диск!
Фарсим был готов голыми руками разгребать угли под тиглем! Лишь бы остановить святотатство, спасти чудесный артефакт! Вещь плакала, молила о спасении, с каждым мгновением ее крик становился громче. Фарсим видел, что Левьис с трудом сдерживается, тоже хочет прийти на помощь артефакту. Подобные же чувства он видел и в военном. Он взволнованно переминался с ноги на ногу и поглядывал на магов. Только Нальяс смотрел на тигель спокойно.
Левьис не выдержал первым. Он бросился к тиглю, на ходу зачаровав себя от ожогов, собрался сунуть руку внутрь. Его отшвырнуло магией, пригвоздило заклинанием к полу.
— Нет. Этого не будет, — удерживая выкручивающегося мага на полу, Нальяс жестко пригрозил воину. Тот схватил клещи, чтобы ими снять тигель с огня.
— Там кто-то плачет! — возмутился военный.
— Да, артефакт, который мы хотим уничтожить, — сухо ответил юноша и магией добавил огню жара.
Вопли Вещи стали невыносимыми. Фарсим упал на колени, зажимая ладонями уши. Он видел решимость Нальяса, помнил его угрозы и не пытался спасти диск, в кои веки чувство самосохранения пересилило долг перед артефактом. Эльф качался из стороны в сторону и выл, лишь бы заглушить крики из тигля. Воин ругался так грязно и громко, что его слова стали бы оружием, если бы у эльфа был магический дар. Но заклинание Нальяса удерживало и его от сумасшедшей идеи помочь диску. Левьис бесновался на полу, тигель раскалился так, что едва сам не лопался от жара.
И в этот момент крыша начала рушиться. Будто кто-то раздирал ее когтями. Нальяс рассеял чары, схватил ведро холодной воды и опрокинул его на раскаленный тигель. Горячий пар клубами пошел наверх, к тому, кто ломал крышу. Быстро схватив зачарованными руками тигель, юноша вытащил из него диск и выпавшие из него камни.
— Уходим! Немедленно! — крикнул он, плеснув на трещащий от жара металл еще воды.
Фарсим не помнил, как оказался на улице. Не соображал, куда бежал, расталкивая мечущихся по площади людей и эльфов. Прямо на него неслась лошадь, казавшаяся порождением бездны. Отскочить Фарсим не успел.
Лошадь зацепила его боком. Эльф упал, кто-то через него перепрыгнул. Фарсим попробовал встать, но его ударили в живот. Согнувшись от боли, он повернулся на другой бок и увидел крышу кузницы.
На ней сидел огромный ящер, такой же по размеру, как и Госпожи. Он был черен, великолепно красив и крылат. Фарсим мог поклясться, что раздиравший лапами крышу кузницы монстр встретился с ним взглядом. Откуда еще эльф мог знать, что глаза у него изумрудные? Кто-то ударил Фарсима по голове.
Свет померк.
* * * * *
Пришлось постараться, чтобы удержать одновременно и одного из старших магов, и воина подальше от раскаленного тигля. Хорошо хоть Фарсим, этот безвольный раб артефакта, не вмешивался. Визг Вещи едва не разрывал Нальясу барабанные перепонки, а жалоба и боль в этом звуке причиняли настоящие страдания всем окружающим. Артефакт, идеальное творение, мучился в тигле, а Нальясу оставалось надеяться, что не зря. Что Вещь будет уничтожена и больше не сможет призвать ни ящеров, ни магов из другого мира.
Вдруг крыша начала рушиться. Слышно было, как кто-то разрывает кровлю, отбрасывает в стороны черепицу. Сомнений в том, что настоящие создатели Вещи пришли ей на помощь, не возникало. Через щели в потолке сверху просочился дым. Нальяс отпустил заклинания, плеснул воды на раскаленный металл, чтобы поднявшийся пар обжег нападавших. Но ни криков боли, ни проклятий не последовало.
Молодой эльф сунул зачарованную руку в тигель и не сдержал стона разочарования — проклятая вещь не расплавилась! Только потеряла почти все камни!
— На улицу! Сейчас все рухнет! — истошно завопил военный, распахивая дверь.
Нальяс рывком поднял Фарсима с пола, подтолкнул к выходу. Засовывая под одежду диск и камни, тоже побежал на улицу. После жара и чада кузницы летний воздух опалил легкие холодом. Сверху с грохотом летела черепица. Народ на площади сошел с ума. И было отчего!
На крыше кузницы сидело огромное чудовище! Иссиня-черный крылатый ящер, разрывавший когтями дом!
Рухнула робкая надежда, что разобранный артефакт поможет выиграть время, что с нападающими действительно сможет справиться спешащая на помощь армия. Появление ящера обратило эти мечты в пепел.
Монстр пыхал дымом, Нальяс мог поклясться, что видел в пасти чудовища языки огня. Отбежав от кузницы, он спрятался от толпы на крыльце дома и для верности набросил невидимость. Поэтому видел больше Левьиса, расчищавшего себе путь к ратуше отталкивающими заклятиями, и больше военного, подхваченного толпой.
Нальяс заметил лежащего на земле Фарсима, телегу, которую тащила к нему взбесившаяся от страха лошадь. Огромный ящер слетел на площадь. Нальяс успел бросить щитовые чары на эльфа, наспех сплетенное волшебство смягчило удар копытом и сломалось. Ящер как раз в этот миг подоспел к обмякшему Фарсиму и ударил лошадь лапой. Походя, как-будто отгонял назойливую муху. Лошадь отшвырнуло в сторону вместе с телегой.
Истошное ржание, звук удара, хруст, предсмертные хрипы лошади — все слилось в один кошмар. И на фоне этого монстр превратился в черноволосого мужчину. Его лица, как и знаков на доспехах, Нальяс со своего места не видел, но золотистое лечебное сияние заметил. С этого момента он был уверен, что ящер и есть лорд Старенс.
Наблюдая за тем, как мужчина, вновь обратившись в ящера, подбирает и уносит бесчувственного мага, Нальяс пришел к двум весьма неутешительным выводам. Он решил, что все маги-аристократы могли обращаться в ящеров. А еще задумался над тем, достанет ли силы блокирующим магию кандалам, чтобы помешать пленнику в подземелье ратуши превратиться в крылатого огнедышащего змея. Отчего-то Нальяс верил, кандалы не станут пленному помехой.
К счастью, юноша успел вернуться в ратушу до того, как обездвиживающее заклинание перестало действовать. Своего резерва на поддержание волшебства ему уже не хватало, и пришлось воспользоваться силой единственного мага в округе, сохранившего хоть немного энергии. Императрица Мадаис боялась незнакомого ей заклинания, связанного с причинением боли. Сказывалось незнание даже принципов атакующей магии. Но она позволила Нальясу сотворить заклинание через себя и очень испугалась того, что увидела во время короткого ритуала. Правительница со слезам на глазах называла пленника "не человеком", говорила, что видела его истинный облик.
Слова Мадаис о светло-зеленом и чрезвычайно злом крылатом ящере неосведомленный император поначалу не принял всерьез. Он обнимал и утешал жену, предполагая, что она переволновалась из-за заклинания. Нальясу бесконечно странно было видеть такую перемену отношения Ардира к супруге.
От безразличия и пренебрежения до любовной опеки и нежности путь оказался коротким, но болезненным. Через смертельную опасность. Осторожно подбирая слова, щадя чувства женщины, молодой страж рассказывал о преображении черного ящера и надеялся, что ему самому хватит мудрости вовремя осознать любовь к кому-то. Раньше, чем жизни окажутся под угрозой, и, самое главное, до того, как станет совсем поздно.
Император слушал молча, хмурился, крепче обнимал льнущую к нему жену. Он бросал короткие тревожные взгляды наверх, а Нальяс не сразу понял, что так проявлялось беспокойство о дочери, оставленной с няньками в одной из комнат третьего этажа. Подумать только, еще неделю назад принцесса Амаэль была для отца сущим разочарованием, а для матери — причиной многолетней немилости!
Общаясь с правящей четой, Нальяс с трудом подавлял желание дать непрошеный совет. Ему хотелось, чтобы Ардир и Мадаис поднялись к дочери и сказали ей, что любят ее. В голову лезли мрачные мысли о том, что другой возможности у правителей может и не быть, и девочка навсегда запомнит их нелюбовь. Эти идеи оказались навязчивыми до болезненности, и Нальяс не сдержался, мягко намекнул Мадаис на то, что маленькая принцесса наверняка напугана и нуждается в родительском внимании. Впечатлительной императрице этого оказалось достаточно, и величественная эльфийка ушла побыть с дочерью. К немалому удивлению и удовольствию Нальяса, Ардир последовал за женой.
