Инкубийственные интриги (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (читать книги без сокращений TXT) 📗
Приняв решение, Итшуан ринулся следом за Алхором, нагнал и уточнил, кивнув на своего притихшего и какого-то непривычно понурого друга по храму:
— Когда ты с ним объявишься?
— В смысле — как долго тебе помалкивать? — переиначил вопрос аусваинг. — Сейчас приведу себя в порядок, голову помою, подарок заверну и приду.
Небрежно кивнув, инкуб развернулся и пошагал по коридорам замка в свою комнату.
После слов Алхора у него перед глазами постоянно крутилась картинка, как небольшой паучок тащит своей избраннице завернутую в листик муху… И как потом паучиха съедает этот подарок, а затем…
Итшуану не нравилось в этой картине все! И цель паука, и то, что муха — Азмирк, и… и то, что паучиха — его женщина. Его!
Да, он уже знал, что основной соперник покинул крепость, причем не вперед ногами, а вполне добровольно. Здешние суккубы — большие любительницы сплетен, и у них можно выпытать многое, даже если отчаянно стесняться при этом собственной раскованной наглости. Ему даже рассказали про человеческую девушку, в которую, оказывается, был влюблен Жуан.
Для Итшуана поведение родственника осталось загадкой. Как можно выбрать кого-то другого, когда тебя ценит и любит Урстенера?! Ему вот еще только предстоит добиться уважения этой женщины, а у Жуана оно было… Все было. Он был нужен и полезен, ему доверяли. А он предпочел обычную человеческую девушку.
***
Урстенера сидела в кресле у окна и скучала в ожидании Итшуана, готовая или успокоить, если что-то пошло не так, или порадоваться, если ее мальчик будет доволен. Конечно, все еще очень шатко, но привязка делала свое дело, соединяя их двоих друг с другом. И эта связь оказалась гораздо крепче и плотнее, чем с Жуаном, когда почти вся отдача шла от аусваинги к инкубу. Теперь сильнее был привязан именно инкуб, но его жаркая мальчишеская влюбленность на уровне преклонения пьянила так сильно, что аусваинга в ответ тянулась к нему сама, без всяких мистических ритуальных узлов. И дело было даже не в постоянной жажде его вкусной крови, его красивого мускулистого тела, его то смущенных, то жарких жадных взглядов… Мальчишку хотелось держать рядом постоянно, вдыхая аромат его влюбленности и стараясь ее не расплескать. Хотелось любоваться им, наслаждаться тем, как он меняется… Хотелось оберегать и одновременно не мешать развиваться… Хотелось передать весь свой опыт… и… изнасиловать прямо здесь, сейчас, такого желанного, с еще влажными распущенными волосами, в незастегнутой рубашке, приоткрывающей грудь и живот. Вот только взгляд у Итшуана был какой-то странный, растерянно-напряженный.
— Что-то случилось?
Юноша немного нервно дернул плечами и виновато улыбнулся:
— Все хорошо. Извините, что я ушел… Мне хотелось попробовать, чтобы убедиться, смогу или нет. Теперь я точно знаю, что смогу. Я буду тренироваться по утрам, — в самом конце Итшуан постарался превратить фразу из утвердительной в вопросительную и даже добавил: — Вы не против?
Урстенера встала с кресла, подошла к своему инкубу, запустила ладони ему под рубашку, чтобы погладить напряженные плечи, предплечья, потом грудь… соскользнуть по ребрам к заметно выделяющимся мышцам пресса…
Потом с трудом оторвала взгляд от начавшего увеличиваться от ее ласк члена, пока еще скрытого тканью, и посмотрела Итшуану в глаза:
— Нет, я не против!
После этой фразы ее ладонь осторожно проскользнула за плотный пояс штанов…
И тут в дверь настойчиво постучали…
— Кто?.. — даже не пытаясь скрыть раздражения, Урстенера распахнула дверь комнаты и наткнулась на Алхора, быстро, как фокусник на ярмарке, выдернувшего из-за спины человеческого мальчишку. Аусваинга еще успела нахмуриться и даже начала объяснять, что ей очень приятно, но, может, ты отнесешь низшего пока куда-нибудь и мы съедим его потом, вместе, заодно обсудив, как поступить с Ратшем… Но тут она глубоко вдохнула и замерла. Принюхалась, затем обернулась к слившемуся со стеной Итшуану. Снова принюхалась, убеждаясь, что вкусный манящий запах идет не только от ее инкуба, но и от стоявшего перед ней человеческого парня.
Низший не рыпался, стоял спокойно, не пытаясь убежать или упасть в обморок. Но смотрел на женщину без страха, с какой-то отрешенной обреченностью. Хотя, может, он еще не понял, к кому попал? Или не осознал, что, когда шел разговор о еде, это его и имели в виду?
— Храм уничтожен и перенесен в другой мир. Монах по имени Кнек найден и доставлен в крепость, элифаи явятся за ним позже. А этот был… скажем так, вместе с монахом. Так что я его спас от смерти на алтаре, для того чтобы он умер с большей пользой.
Урстенера одобрительно кивнула, продолжая изучать человеческого мальчишку. Потом одной рукой легонько надавила ему на голову, заставляя склонить ее набок, лизнула пульсирующую на шее венку и… впилась в нее зубами, прокусывая и жадно присасываясь… Удивительно волшебный вкус! Почти как у Итшуана… а может, даже вкуснее… просто не оторваться!
Глава 17
Оторваться от вкусного низшего аусваинге все же пришлось, и сделала она это даже чуть раньше, чем подошедший сзади Итшуан обнял ее за плечи, ласково и настойчиво притягивая к себе.
— Да ты псих, парень, — прокомментировал его действия Алхор, после того как встретился взглядом с Урстенерой и облегченно выдохнул.
В первые секунды мужчина с напряжением ждал драки или, вернее, жестокого избиения подопечного — вмешиваться в процесс питания аусваингов мог только самоубийца. Но вместо отшвыривания любовника в сторону Урстенера откинула голову ему на грудь, сыто улыбнулась и только потом, повернув голову вбок и потершись щекой о теплое, маняще пахнущее тело своего инкуба, предупредила:
— Не делай так больше…
Итшуан, внутренне напряженный до предела, внешне старался изобразить самоуверенную расслабленность, подражая Жуану. Юноша чувствовал, что сейчас надо вести себя именно так, — никакого стеснения и смущения. Лидировать должна инкубическая сущность.
— Азмирк из того же храма, что и я, — пояснил он шепотом и замер, чувствуя, как деревенеют мышцы и даже сердце словно остановилось. От дальнейших действий Урстенеры зависело очень многое. Их будущее решалось в эти несколько секунд. Итшуан даже не сомневался, что просто так не позволит… не даст… полезет в драку и… Главное — разочаруется. Он был готов принять смерть своего незнакомого родственника, но съеденный на его глазах друг — это уже перебор!.. И…
— Ты слишком дорого мне обходишься, — хмыкнула аусваинга. — Жуан за все годы безупречной службы и секретарем, и любовником запросил всего одну низшую. А тебе я уже подарила четверых. Теперь ты просишь себе пятого? А что потом? Шестой, седьмой… десятый?..
Женщина развернулась, чтобы смотреть в лицо Итшуану.
Алхор тактично помалкивал — едва началось выяснение отношений, он пропихнул в комнату человеческого мальчишку, захлопнул дверь и отошел к окну.
Инкуб на секунду скосил глаза в сторону, чтобы убедиться — Азмирк живой… пока еще живой. Потом уверенно взглянул на Урстенеру:
— У меня не так много близких людей… осталось… здесь.
— Подходящий для продления рода низший — большая редкость, иногда его приходится искать годами, — аусваинга внимательно следила за сменой эмоций на лице Итшуана. Надежду сменила обреченность, но потом ярко засветилось отчаянное упрямство.
— Хорошо, — оценив визуальный итог мыслительной деятельности, женщина устало вздохнула. Да, обычно используемый низший обречен, но и случаев, когда мужские особи выживали и даже были использованы еще раз, тоже хватало.
Но как-то уже надо остановить этот поток попыток приучить ее питаться только кроликами. А то потом выяснится, что кроликов тоже жаль, и тогда ей, чтобы не смущать бедного демона своими вкусовыми пристрастиями, предложат перейти на морковь с капустой?!
— Озаботься вместе с Алхором возвращением оставшейся тут четверки выживших в перенесенный им храм и помоги ему добыть мне как можно больше еды. Нормальной, привычной мне еды! — последнюю фразу Урстенера буквально прорычала, глядя в глаза Итшуану. — А затем будешь присутствовать третьим, пока я использую твоего… друга, и если сумеешь меня отвлечь и выжить… и дать выжить ему… тогда мы с тобой решим, как поступить с вами дальше. Если он тебе и правда так дорог, я не буду ставить тебя перед выбором: или он, или я. Но и отказываться от своих привычек ради тебя не собираюсь…
