Солнце Ирия (СИ) - Егер Ольга Александровна (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
А на полу валялась изорванная тряпка, которая некогда была любимым плащом, сшитым собственными руками. Элишка вообще мечтала сжечь эту пакость, чтобы огонь уничтожил не только ткань, но и воспоминания о дне, когда ей преподнесли самый жестокий урок.
Глава 12
Черная башня, непривычно тихая, хранила молчание, которое не нарушалось ни криками птиц (опасающихся летать вокруг черного пика), ни заливистым смехом или сказками, песнями одной белокурой девушки. В полной тиши лишь слышен был мерный разговор двух сторожил рая, разместившихся за столом в хранилище душ.
— Непривычно как-то, — передернул плечами Борис Васильевич. — Аж мурашки по коже. Аж мурашки от этой тишины!
— А ты спой, Борис Васильевич! — усмехнулась Пелагея, налив в блюдце горячего чая, и сдула пар.
— Эт тогда не чай пить надо! А настойку на хмеле! — сощурился он.
— А чай тебе, значит, не угодил! — хмыкнула женщина. — Рассказывай, сплетница наша, что там приключилось?
— Кто это тут сплетница! Я к твоему ведому, сокол, а не сорока! Да и не знаю я. Ибо не делилися они со мной. Прилетели оба пришибленные какие-то. Одна нос из своей коморки не показывает, второй, как туча грозная сидит на крыше или в покоях запирается, да пишет, пишет что-то. Сказитель!
Борис Васильевич с большим удовольствием уничтожал приготовленные женщиной сладости, жалуясь на хозяина.
— Вкусно-то как! — хвалил он. — И когда только успеваешь, и прясть, и готовить, и с душами разбираться!.. — Меж словом нахвалил нянюшку сокол-мужчина. — В общем, заметил я, что руку он повредил где-то. Представляешь? Прилетели, она — к себе в комнату спряталась, а он — стоит, главное, смотрю — а у него рука правая в царапинах, даже какие-то щепки из ран торчат…
Пелагея чуть чай на себя не опрокинула. Владарь во все века считался существом вечным, не подвластным никому и ничему, кроме своего долга.
— Он рукой так дернул, — повторил движение владаря Борис Васильевич. — Щепки разлетелись, раны затянулись… Впервые такое видел!
— Выходит, в том мире его беда ждет! — с долей страха осознала нянюшка, и сердце ее кольнула боль.
— Та не! Думаю, то он сам себе от дурной головы вавку сделал!
— Это как? — нахмурилась Пелагея.
— А не скажу. Но если у мужика в голове вавка есть, то тут только сама вавка все исправить может. — Туманно объяснил Борис Васильевич и, чтобы не вдаваться в подробности о том, кто такая Вавка, где она живет, принялся нахваливать угощения.
А Пелагею все не покидало дурное ощущение, и весь тот день она посылала мольбы во все миры разом, чтобы силы Вселенной собрались, и сделали владаря сильным, не подвластным горестям и напастям… ну и пресловутую вавку вылечили.
Квад впервые коротал время не за книгой, и, не любуясь небесами, но при том, стоял у окна. Он следил, как маленькая тонкая фигурка, кутаясь в платок, идет по глади озера к берегу, в который раз стараясь сбежать из замка. Верный ястреб тенью скользил в потоках воздуха над ней, сопровождая маленькую хозяйку.
С некоторых пор, владарю в голову стала приходить одна неприятная мысль, которую он записал на листе бумаге:
«Аглая, Аглу… Я чуть было не потерял ее — твой драгоценный подарок, часть тебя… Кажется, зря ты вручила мне свой маленький дар, свою дочь. Вначале, я думал, что эта ноша не по мне, что это мое наказание. Не понимая, как с ней обращаться, я постепенно научился говорить с ней, слушать ее, заботиться о ней, понимать, чего она хочет. Но, наверное, я не способен защитить ее так, как того хотела ты. Когда я должен был сделать это, пришел другой, и у него получилось лучше. Сейчас, глядя на нее, я все больше нахожу в ней твоих черт. Вы обе умеете любить и знаете что-то, о чем не ведаю даже я — тот, кто рожден раньше всего и всех в десяти мирах! Хуже всего то, что я вижу еще одну твою черту — вам обеим здесь душно, вы будто задыхаетесь взаперти. Совсем скоро настанет время, и ей тоже захочется улететь… Как тебе, когда я был вынужден запереть тебя. Прости. Мне не стоило тогда так поступать с тобой. Надо было дать тебе свободу… Судьба, все равно, расставила все на свои места. И ты не примешь моих извинений, потому что тебя нет… И я не смогу тебя вернуть…»
Там, где заканчивалась тропинка, где росло много ив, стоял большой-большой дуб… Впрочем таких дубов в Ирие было более, чем достаточно для того, чтобы на широких, крепких ветвях любой птичьей паре можно было свить свое гнездо, либо построить вполне удобный домик. Вот только в округе, в данном случае, был всего один дом: маленький, серенький, худо сколоченный, зато увешанный разными забавными побрякушками, которые при дуновении ветерка мелодично позвякивали.
И вот около этого самого дома, рядом с дубом, стояла, пригибаясь время от времени к земле, белокурая девушка. Пригибалась, прикрывая буйну голову руками, чтобы одна озлобленная птица не вцепилась ей в волосы когтями, не исцарапала лицо и не клюнула в темечко. А ведь именно такими были намерения злой птицы.
— Да чего ты бесишься??? — не понимала Элишка. — Уймись! Я к тебе, как к подруге, а ты… «волосы повыдергаю, парик себе сделаю!». Зачем тебе парик такой??? Тебе своих волос мало?
— К подруге? — возмутилась ворона, и осуществила очередной налет. — Отлично! Лысая подруга будет у меня! Тряпочку подарю, чтоб лысинку натирать до блеска!
Девушка пригнулась.
— Кто наябедничал на меня владарю??? Кто спрашивается??? Подруга! Лысая подруга! Я тебе по секрету рассказала про своего человека!
— Надо было сразу сказать, что это секрет! — бормотала под нос Элишка. — Я же не знала. Ты ж не сказала!
Выдержав небольшую паузу, в которой Аннутка припомнила, что и впрямь не уточнила некоторых деталей, смягчилась и решила на глупых девчонок не обижаться. Спрыгнула с ветки уже девицей, и предстала, недовольно щурясь, перед Элишкой. Ну и отпустила подзатыльник, вместо теплого дружеского приветствия, после чего поинтересовалась:
— Так зачем пришла?
— Просто поговорить… — вздохнула девушка. Да так печально вышел этот вздох, что Аннутка забыла о мечте отлупить одну светловолосую бестолочь.
— Поднимайся! — кивнула ворона, приглашая в гости. И вытаскивая веревочную лесенку, ворчала. — Почему я-то с тобой нянчусь???
Вопрос был риторическим, ибо ответ на него Аннутка знала давным-давно. Аглая — вот кто просил приглядывать за малышкой, будто она уже тогда знала, что ее чадо так или иначе окажется в Ирие, будто ученица шамана ведала о своей судьбе.
— Я получила свой урок. Жестокий. — Часом позже подытожила историю о своих приключениях в другом мире Элиша, болтая ногами и сидя на ветке, с высоты которой открывался великолепный вид на черную башню в окружении поблескивающей воды.
— Глупости! — заявила на услышанное Аннутка. — С чего ты взяла, что он решил тебя проучить и бросить там одну? Думаю, владарь вовсе не хотел тебя там оставлять. Он, наверное, сам растерялся…
— Да? Я поняла, что не нужна здесь, когда… — Она вспомнила холодный дождь, и как пряталась от сурового повелителя, разом излившего на нее все свои мысли о вредном ребенке, совавшем нос куда не следует и выкинувшем письма в воду… — Я видела это в его глазах. И не раз. Иногда мне хочется его тепла, и я мечтаю…
— Ну да, а потом бежишь к нему с глупыми вопросами про свадьбу! — хихикнула Аннутка.
— И получаю отказ, который бьет больнее пощечины! — чуть не заплакала девушка.
— Но все равно любишь его…
— Он — все, что у меня есть! А что тебе сделали, когда узнали о твоем человеке из того мира?
Настроение собеседницы мигом изменилось, и заступаться за повелителя птиц уже не хотелось. Она села удобнее, чтобы не сползти с ветки. Гордо выровняла спину и выдала:
— Да, сокол наш ясный, мозг мой несчастный вынес весь! Напрочь! — сквозь зубы сцедила ворона. — Сказал, есть два варианта: либо я остаюсь здесь и забываю о человеке, либо я отказываюсь от крыльев и могу жить так, как мне нравится…
