Слышащая (СИ) - Кавин Ирина (версия книг TXT) 📗

Следом я примерила бусы, которые представляли собой сплетение необычайно тонких ледяных нитей. Мне показалось, что они смотрелись неплохо, но девушка, взглянув на меня, разочарованно поджала губы.

Мы углублялись всё дальше и дальше, и я поразилась диссонансу между вычурным декором фасадов и линейной простотой архитектуры внутреннего пространства. Внутри всё было даже слишком просто, особенно в сравнении с резавшим взгляд нагромождением сложных форм снаружи.

Наконец модистка остановилась, и с помощью миниатюрного ледяного табурета сняла с верхней полки маленькую резную шкатулку. В ней лежали ледяные серьги-подвески и небольшая брошь. Ничего особенного, но мне сразу приглянулась изящная простота этого комплекта. А когда я примерила его, лицо модистки осветила удовлетворённая улыбка. Это было то, что нужно.

Её коллеги единодушно согласились с нашим выбором, также, как и Тайя. Зная, что это не навредит, я поблагодарила девушку на языке Рхи, и она ответила мне без слов, слегка склонив голову. Раскланявшись и с остальными, мы с Тайей вышли на улицу.

– Надеюсь, ты не станешь возражать против моего намерения добавить твоему образу местного колорита? – спросила Тайя, когда мы проходили по залитой пёстрым неоном улице.

Я сомневалась, даже не представляя, что она могла иметь ввиду. Но Тайя, не смотря на свой вопрос, похоже, не особо нуждалась в моём мнении. Мы подошли к салону красоты, который первым привлёк моё внимание, когда мы оказались здесь, и до того, как я успела высказать свои возражения, Тайя мягко, но настойчиво втолкнула меня в здание.

Стоило нам войти, как один из мастеров резво подскочил к нам. Он был молод, возможно, мой ровесник. Необычная для Рхи причёска – платиновые волосы до плеч, вившиеся мелким бесом – делала его похожим на пушащийся одуванчик. В отличие от большинства, которых неуёмное стремление выделиться лишь делало ещё больше похожими на клоны друг друга, ему это, без сомнения, удалось.

По тому, как он обменялся взглядами с Тайей, я поняла, что они были хорошо знакомы, и наш приход не был для него неожиданностью. Окинув меня оценивающим взглядом, мастер просиял улыбкой: похоже, он был доволен возможностью поработать с моей необычной для этого мира внешностью.

– Это Кираан, – представила его Тайя.

Я поздоровалась на Рхи и Кираан обеспокоенно взглянул на меня, а затем на Тайю.

– Он предупрежден, что не может говорить с тобой, – сказала та.

Я виновато улыбнулась, хотя знала, что моё приветствие ничем не навредит до тех пор, пока он не будет отвечать: впитать энергию, содержащуюся в языке Рхи, невозможно, если твой собеседник молчит.

Другие мастера и посетители провожали нас заинтересованными взглядами, когда мы направились к креслу. От чрезмерного внимания я почувствовала себя неуютно: взгляды окружающих слепили меня, как сценические софиты. Я выдохнула лишь после того, как уселась и скрылась от любопытствующих за ледяными ширмами.

Кираан тут же принялся за работу. Распустив мои волосы, он прядь за прядью расчесал их ледяным гребнем. Затем в его руках появился ледяной прибор, похожий на щипцы для выпрямления волос. Одну за другой он пропустил несколько прядей между щипцами, и каждая из них засверкала мельчайшими ледяными искрами. Собрав мои волосы в высокий хвост он скрепил их ледяной заколкой. Покрытые инеем пряди мягко переливались. Завершая причёску, Кираан распылил на мои волосы ледяной пар, сделавший их абсолютно гладкими.

Не успела я как следует рассмотреть причёску, как Кираан резким движением развернул кресло так, что к зеркалу я оказалась спиной. Пристально вглядевшись в моё лицо, он придвинул к себе ледяной шкафчик с выдвижными полочками, до отказа забитыми ледяными кисточками, щипчиками, щёточками, шпателями, тюбиками, баночками и прочими вещицами, некоторые из которых выглядели настолько необычно, что об их назначении можно было лишь догадываться.

Сперва Кираан принялся протирать моё лицо ледяными кубиками, что доставило мне не самые приятные ощущения: холод щипал кожу, как будто я вышла на лютый мороз предварительно окунув лицо в воду. Затем небольшой кисточкой он нанёс на моё лицо прозрачную ледяную пудру, покрывшую его как тончайшая маска. Блёстки инея легли на мои веки, мягкий пастообразный лёд – на брови и ресницы. В довершение тонкая кисть с красным цветным льдом едва коснулась губ. Всё это не заняло и десяти минут и, по правде говоря, я не ожидала значительных перемен в своей внешности. Поэтому только когда Кираан подал мне шкатулку с подобранными для меня украшениями, я сообразила, что, одев их, стоило бы взглянуть в зеркало хотя бы из вежливости.

Но развернувшись в кресле и встретившись взглядом с собственным отражением, я обомлела. На меня смотрела ледяная принцесса. Мраморно-белая кожа, сверкавшие инеем ресницы, идеально гладкие, переливавшиеся ледяными кристаллами пряди волос. Я шевельнула рукой только чтобы проверить, шевельнётся ли отражение, но даже после этого всё ещё не верила глазам. Не знаю, как он это сделал, но я стала такой же красавицей, как они все. И в то же время я была совсем другой, не похожей ни на кого из Рхи.

Я улыбнулась Кираану самой благодарной улыбкой из всех, на какие была способна – смущать его речами на Рхи не хотелось. Да и, честно признаться, на какое-то время я просто потеряла дар речи. Он ответил изящным поклоном.

Стоило мне показаться из-за ширмы, как в одно мгновение голоса вокруг смолкли. Эхо стихло чуть позже, погрузив огромное помещение в полную тишину. Все взгляды были прикованы ко мне, но впервые в жизни меня это не угнетало. Спустя пару секунд молчания со всех сторон послышались удивленный шёпот и одобрительные возгласы. Тайя, стоявшая поодаль, придирчиво оглядела меня с ног до головы и удовлетворенно кивнула Кираану. Что-то знакомо-неприятное промелькнуло в её глазах: похоже, зависть. В мире людей она – красивая как фарфоровая статуэтка – ни за что не стала бы завидовать мне – такой обычной и неприметной… Но в мире Рхи мы словно поменялись местами.

Когда мы с Тайей шли по улице, я ловила своё отражение в ледяных витринах и каждый раз улыбалась сама себе. Куда-то исчезли мои извечные сутулость и зажатость – я едва не летела, забыв и о боли во всём теле, и о неудачах того дня. Даже мои жесты и походка изменились. Тайя упивалась вниманием, преследовавшим нас. И всё же, когда она смотрела на меня, в её глазах то и дело вспыхивал холодный огонёк – в тот вечер заинтересованные взгляды были адресованы не ей.

Наконец мы вышли на площадь. Там яблоку негде было упасть: эхо от тысяч слившихся воедино голосов переросло в не прекращавшийся гул, от которого лёд под ногами, казалось, вибрировал. Волна внимания к нам схлынула, мы затерялись в толпе. Я выдохнула, почувствовав облегчение: быть настолько заметной для меня всё ещё было непросто.

Внутри исполинского цилиндра, возвышавшегося в центре площади, бешено кружились неистовые потоки снега. Глядя на них, я не могла не вспомнить своих утренних приключений, но сама удивилась тому, что не смутилась от этого воспоминания. Мне казалось, что всё, что произошло тогда, случилось с кем-то другим.

Я двигалась сквозь толпу вслед за Тайей, пока мы не подошли к живой изгороди: мужчины Рхи, вытянувшись по стойке смирно, окружали цилиндр плотным кольцом, не давая толпе возможности приблизиться к нему. Все как на подбор под два метра ростом и – неожиданно для любивших сооружать на собственных головах невероятные композиции из волос и льда людей Рхи – обритые налысо. Какая ирония: среди помешанной на желании отличаться друг от друга безликой толпы, действительно выделялись только они – те, кто, похоже, стремились быть близнецами.

Подойдя к ним, Тайя подняла руку, раскрыв ладонь, и её поверхность заискрилась молниями энергии Рхи, которые, извиваясь, сплелись в узор-пиктограмму. Двое охранников молча расступились, пропустив нас.

За их спинами вокруг цилиндра располагались стиги. Мы забрались в один из них. Устраиваясь в ледяном кресле, я видела, как с разных сторон к цилиндру подходили другие зрители и, так же как и мы, занимали места в стигах. Когда ледяной купол сомкнулся над нами, стиг оторвался от земли и сквозь тоннель в стене цилиндра начал движение вверх.