Реквием опадающих листьев - Молчанова Ирина Алексеевна (бесплатные версии книг txt) 📗
Лайонел вышел и спустился по лесенке к воде, где его ждала черная гондола.
Фарнезе, облаченный в белый смокинг, поднялся и подал своей гостье руку.
Вместо приветствия он демонстративно принюхался и заметил:
— Екатерина, вы с Лайонелом делите одну туалетную воду на двоих?
Молодой человек едва не чертыхнулся, поняв, что Катины духи не перебили запах его личного парфюма.
Фарнезе ждал ответа, Лайонел присел на диванчик и спокойно изрек:
— Он же как зверь накидывается на меня, когда захочет. Надеюсь, Порфирио, вас не сильно смутит, что я не приняла душ?
— Оу, — виновато улыбнулся Фарнезе, — какой я бестактный, прошу прощения. — Он уселся рядом и сделал знак гондольеру отчаливать.
— Вы всегда возите с собой собственные гондолы? — не удержался от колкости Лайонел.
— А как вы определили, что она моя, а не взята напрокат в Петербурге?
Лайонелу хотелось ответить: «Сукин сын, ты не меняешь свои привычки», — но вместо этого он лишь мило засмеялся, пояснив:
— Даже не представляю, где бы вы тут могли снять гондолу напрокат. У нас все больше теплоходы…
Порфирио взял изящную девичью ручку, затянутую в черную перчатку, и молвил:
— Я счастлив, наконец, узнать вас, Катя.
— Взаимно, — шепнул Лайонел, чуть наклоняя голову к собеседнику, чтобы ему лучше был виден изгиб шеи. И все же мысль, что венецианский правитель, известный ловелас, мог сейчас обольщать Катю, вызывала у него раздражение.
— Вам нравится ваше новое… — Порфирио умолк, подбирая слово, — положение?
— Весьма.
Гондола достигла моста, где Мойка разветвлялась, и Фарнезе указал на канал Грибоедова:
— Мне показалось, будет символично покататься именно по этому каналу. Как считаете?
— И почему же? — разыграл удивление Лайонел. Однако ему польстило, что его соперник детально ознакомился с историей города, прежде чем нанести визит.
— А вы разве не знаете, что этот канал до тысяча девятьсот двадцать третьего носил называние Екатерининский — в честь императрицы Екатерины Второй?
Молодой человек тряхнул волосами, беспечно обронив:
— Ну-у… я не такая древняя, чтобы запомнить всю эту дребедень! Мне восемнадцать, Порфирио, не нужно ждать от меня многого.
Взгляд карих глаз с золотистыми точками остановился на губах девушки.
— Какая прелесть…
Лайонел видел, что мужчина искренне очарован, а ему самому нестерпимо захотелось съездить кулаком по смазливой лощеной физиономии.
— Значит, вы не разделяете главной привязанности Лайонела? — уточнил Порфирио, крепче сжимая руку девушки.
Молодой человек отстранился и вырвал Катины пальцы из рук ухажера.
— С Лайонелом я готова разделить любую привязанность. — Он улыбнулся, представив лицо девушки, если бы та слышала его сейчас. В сущности, он верил, она бы примерно так и ответила. И за руку держать себя наверняка не позволила бы.
Фарнезе досадливо покусал нижнюю губу и задумчиво протянул:
— Поразительно, учитывая его репутацию. А вы не похожи на ту, кто готова мириться с абсолютно всеми вкусами столь разноплановой личности.
— На что вы намекаете?
— Да так, — повел плечом Порфирио, охотно выдав: — Он жестокий убийца и потаскун.
— В этом вы с ним похожи, не так ли? — усмехнулся Лайонел.
— Я бы не утверждал, — потупился мужчина.
— А когда поднял глаза, Лайонел напрямую спросил:
— Зачем вы тут?
— Из-за вас, — спокойно ответил он.
— А точнее?
Лайонел едва успел поставить руку ему на грудь, чтобы предотвратить поцелуй. Фарнезе навис над девушкой, обхватив ее за пояс.
— Плохая идея!
Пылкий поклонник не сдался, напротив, попытался применить силу, чтобы дотянуться до губ девушки. А когда ничего не вышло, прошептал:
— Я уже в курсе, что вам нравится, когда с вами не сильно церемонятся.
— Неправда! — возмущенно вступился Лайонел за честь своей возлюбленной. И, устав упираться в каменную грудь, предупредил: — Если немедленно не прекратите, вас вышвырнут из города уже сегодня!
— Не вышвырнут, — самодовольно заявил Порфирио, но свой натиск ослабил и даже отвернулся, созерцая величественно возвышающийся впереди Казанский собор.
После недолго молчания Фарнезе объявил:
— У меня есть один документ, позволяющий мне находиться в любой точке планеты когда угодно и сколько угодно. Уйдут годы, пока Лайонел оспорит это разрешение у старейшин.
Лайонел с трудом сдержался, чтобы не спросить: «Когда успел?» Он прекрасно знал: еще пару месяцев назад у Фарнезе не было данного документа. И поспешность, с какой он его получил, могла означать лишь одно — его приезд санкционирован старейшинами. Теперь и оставалась-то всего лишь какая-то сотня вопросов. Но, конечно, список возглавлял главный: «При чем тут Фарнезе, если в пару Кате Создатель прочит Вильяма?»
Молодой человек оценивающе посмотрел на своего соперника. Он всегда знал — старейшины сделают следующий ход быстро, но не ожидал, что его придется разгадывать. Неожиданное появление давнего недоброжелателя, настроенного отбить Катю, причем с негласного разрешения Создателя и старейшин, вносило сумбур в общую картину происходящего.
Они подплывали к Львиному мостику, когда Порфирио сказал:
— Тут, пожалуй, мы с вами попрощаемся.
Гондола проплыла под мостом и причалила к подножию лестницы. Лайонел ступил на каменную набережную и посмотрел через плечо на Фарнезе.
Тот усмехнулся, проронив:
— Передавай привет Екатерине. В следующий раз я предпочел бы видеть именно ее. В тебе нет огня!
Молодой человек подмигнул ему и холодно произнес уже своим голосом:
— Жестокий убийца, говоришь? Следующего раза не будет.
Фарнезе кивнул гондольеру, бросив:
— Увидим. Ты в самом деле полагал — я поверю, что ты отпустишь девочку ко мне? — И посмеявшись, прибавил: — Тебе идет платье, Лайонел, так бы и потискал…
— Ты сможешь загадать это в качестве последнего желания перед смертью, — снисходительно пообещал тот.
Гондола отплывала, и взгляды двух правителей скрестились точно два меча. Никто не хотел первым отводить глаз. Поединок уже начался. Только кровопролитие чуть откладывалось.
В «Rock Cafe» собралось много народу; перед сценой, где выступала молодая рок-группа, не осталось ни одного свободного столика.
Бесс сидела на черном кожаном диване, рядом полулежал Максан, использующий свой живот вместо подставки под большую кружку пива. На низком деревянном столике перед ними лежала карта города с отмеченным желтым маркером маршрутом гонки, стоял кальян и бокал с коктейлем «Текиловый восход».
Вокруг них разместились друзья и знакомые. В сизых клубах дыма лиц было практически не видно, но из бело-голубоватого марева то и дело раздавался смех.
Девушка отпила из бокала, затем взяла в рот мундштук кальяна, сильно затянулась и выпустила несколько горячих ароматных колечек.
Максан, наблюдая за ней из-под опущенных век, прохрипел:
— Ты как этот хоббит кольца пускаешь, ну, помнишь книжку…
Она откинулась на спинку.
— Джон Толкин «Хоббит, или туда и обратно».
Парень засмеялся.
— Нам ее мой дед еще читал. И я всегда хотел только туда… — Он потер макушку, пояснив: — В трусы к моей соседке Таньке. Помнишь, она прибегала послушать моего дедка?
Бесс улыбнулась. В пятом классе она приходила к другу домой после школы, и пока они обедали, дед Максима надевал на нос очки и читал им. Он полагал, что телевизор разрушает детскую психику. Мать Максана отменно готовила, у них на первое были супы, второе подавалось с гарниром, а на третье чай или компот обязательно с пирогом, печеньем, конфетами.
— Ага, помню ее, — отозвалась Бесс, — она ходила в желто-белом платье, и когда садилась на кресло, можно было рассматривать ее розовые ляжки и трусы в красное сердечко.
Друг хохотнул.
— Я сперва думал, ты ревнуешь меня к ней. Она тебе не нравилась.
Пришла очередь Бесс смеяться.
