Грешные ночи (ЛП) - Шоуолтер Джена (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Рада, что ты это заметил.
— Я хочу, чтобы ты... Мне нужно, чтобы ты... — Захариил поджал губы и провёл языком по нёбу. Он снова попытался заговорить, и снова попытка не удалась. Слова отказывались слетать с его губ.
Если он передаст Аннабель на попечение Джамиле, то у него не будет возможности видеться с ней, не напрашиваясь в гости к ангелу. Он никогда не узнает, что стало с этой девушкой. А Джамила была так импульсивна, так часто подвержена эмоциям. А что если Аннабель разозлит её? У этой девушки тот ещё характер, и она не всегда задумывается над тем, что говорит. Как отреагирует Джамила, если ей станет перечить низший смертный? Захариил точно знал, что это ничем хорошим не закончится.
"Я не могу поручить Аннабель её заботам."
Словно тяжкий груз свалился с его плеч и что-то яркое, и лёгкое засияло в его сердце. Нет, это не облегчение. Точно не оно. Конечно же, Захариила раздражал такой поворот событий. Он вернулся к тому, с чего начал; к тому, к чему не желал возвращаться.
Ангел пристально смотрела на него в ожидании.
— Что нужно женщинам? — спросил Захариил, отказываясь снова поменять решение. Аннабель останется у него. Это уже решённое дело.
Джамила двинулась в сторону. При ходьбе её одеяние колыхалось.
— Смотря для чего?
— Для удовлетворения потребностей.
Глаза Джамилы широко распахнулись, а зрачки, казалось, поглотили всё золото. Щёки порозовели, линия губ смягчилась, рот приоткрылся.
— Я понятия не имела, что ты начал испытывать подобное желание, Захариил. Тебе стоило рассказать это раньше. И я бы ответила, что нуждаюсь лишь в твоей взаимности.
Пока Захариил обдумывал её слова, Джамила подошла вплотную к его телу, обвила руками за шею и приподнялась на цыпочки. А затем она прижалась губами к его губам, и проскользнула языком в его рот.
***
Ладно. Ультроледяной Захариил был подвержен эмоциям. Желанию. Но это его никак не оправдывало.
Аннабель хотела знать, где он, не потому что беспокоилась об этом мужчине — совсем не беспокоилась — а потому что он что-то приказал облаку и то не выпускало её из комнаты. Разозлившись, она потребовала у облака показать, где и что делает Захариил, и оно — не ясно, женского или мужского рода? — повиновалось.
Перед ней, словно из воздуха, появился экран, похожий на телевизионный. Сжав руки в кулаки и сузив глаза, Аннабель наблюдала за тем, как тёмноволосая девушка-ангел обнимала Захариила, сливаясь с ним в страстном поцелуе. Её возмущение никак не было связано с ревностью, а всего лишь с обстоятельствами: Аннабель была заперта в комнате, а Захариил развлекался.
А затем она увидела, как Захариил отпрянул от девушки и зарычал:
— Что ты делаешь?
Красавица снова приблизилась к нему, пытаясь возобновить поцелуй.
— Я целую тебя. Теперь поцелуй меня в ответ.
— Нет. — Захариил нахмурился и отстранился, удерживая девушку на расстоянии. Его крылья, сложенные за спиной, расправились, отгораживая его от красавицы. С кончиков перьев сыпались снежинки, оставляя на полу сугробики из крошечных кристалликов. — Зачем ты целуешь меня?
Чувственный порыв девушки умирал медленной и мучительной смертью.
— Затем, что ты желаешь меня также, как я желала тебя эти несколько месяцев? — Вопрос, хотя Джамила планировала сделать свои слова утверждением.
— Я не желаю тебя, Джамила.
Ой! В тоне Захариила слышалась такая суровая честность, что даже Аннабель вздрогнула.
— Но ты сказал... — Джамила на мгновение замолкла. — Я подумала...
"О, милая, уходи скорее, пока он окончательно не растоптал твою гордость",
— подумала Аннабель. Симпатия к девушке моментально вытеснила её гнев к Захариилу.
— Я не сказал ничего такого, что могло бы навести тебя на мысль, что я желаю тебя, — заявил он с той же холодностью, которая всегда ощущалась в его словах. — Ты всё надумала. Поэтому сейчас я скажу тебе совершенно откровенно. Я не хочу, никогда не хотел и не захочу тебя.
Ладно, Аннабель ошиблась. У этого мужчины не было чувств.
Из девушки вырвались рыдания, и она резко развернулась и стремительно расправила крылья, на которых золотистых перьев было гораздо меньше, чем на крыльях Захариила, но тем не менее, они всё равно выглядели прекрасно. Джамила взмыла в воздух и покинула облако.
Захариил повернулся лицом к экрану, в который всё ещё пялилась Аннабель, и та поняла, что он направляется в её комнату. Не желая оказаться пойманной на шпионстве, она приказала экрану:
— Исчезни!
Видение тут же рассеялось, превратившись в туман.
Спустя секунду, через эту стену прошёл Захариил, словно появился из запретного полуночного сна, но выглядя намного лучше, чем тот, что она видела. Густые, шёлковые чёрные пряди ниспадали на его безупречный лоб и глаза, решительно изучающие её. Несмотря на свой довольно юный облик, Захариил казался чем-то древним, а взгляд его изумрудных глаз был настолько внимательным, что, казалось, от него не ускользнёт ни одна деталь.
Белое длинное одеяние ангела выставляло напоказ его невероятную силу и, о боже, с его появлением повеяло арктическим холодом. Аннабель обхватила себя руками, пытаясь согреться.
Захариил осмотрел её с ног до головы. На мгновение в его выражении лица что-то появилось, — то, что она не смогла прочитать, — но затем исчезло.
— Ты в порядке.
"Мне не страшно, и меня абсолютно не испугало его появление."
Аннабель дала волю накопленному раздражению:
— А ты кретин. Ты запер меня, и это после того, как я сказала, что скорее умру, чем стану чьей-либо пленницей!
— Не нужно так разговаривать со мной, Аннабель. Я в дурном настроении, — ответил Захариил без злобы.
Как будто у неё было другое.
— Так, так, так, великий Захариил на самом деле что-то чувствует, — раздражённо произнесла Аннабель. — Это рождественское чудо.
— Сейчас не Рождество, и я советую тебе сменить свой тон. В противном случае, я могу подловить тебя на слове и убить. Как насчёт этого?
Аннабель судорожно вздохнула и начала отступать назад, пока не ударилась о край кровати и едва не рухнула на неё.
— Ты не посмеешь. Не после того, как предпринял столько усилий, чтобы спасти меня.
Злость застила ему глаза.
— Я смог убить собственного брата, Аннабель. Так что вряд ли меня кто-то или что-то остановит.
Погодите, погодите, погодите. Что он сделал?
— Ты лжёшь. — Это же не может быть правдой.
Захариил лязгнул зубами, напоминая ей раненого зверя, которое отказывалось от всех попыток помощи.
— Я не лгу. Мне не за чем. Люди лгут, потому что беспокоятся о последствиях восприятия правды. Мне не о чем волноваться. Люди лгут, потому что хотят произвести впечатление на окружающих. Мне это не нужно. И с твоей стороны было бы мудро это запомнить.
Неужели это тот же самый мужчина, который с таким трепетом заботился о ней?
— Почему ты убил своего брата?
— Это не твоё дело.
— Как ты убил своего брата? — настаивала Аннабель.
Молчание.
— Несчастный случай?
— Аннабель!
В его тоне слышалось страдание. Ладно. Она пока оставит эту тему в покое. Хотя, сравнение с раненым зверем имело смысл. Что бы Захариил не совершил, он мучается из-за этого.
— Почему ты позволяешь мне оставаться в твоём облаке, — спросила она, — несмотря на то, что я так явно раздражаю тебя? А я действительно раздражаю тебя, чтобы ты там не говорил, иначе, зачем бы ты ещё запер меня?
Сердцебиение пришло в норму, а его гнев, кажется, исчерпал себя.
— Полагаю, ты специально достаешь меня этим вопросом. Ты надеешься заставить меня почувствовать вину, поклясться никогда не запирать тебя впредь.
