Пособие по выживанию - Руденко Елена "Элен Уайт" (читаемые книги читать TXT) 📗
Какие, к черту, земли, если он детей сиротами оставил? А что, если их подставили, да вот этот самый графчик и подставил? Мнение об этих двух резко изменилось.
— Казнили? А суд? Доказательства? — не могла успокоиться я.
— Их вина была неоспорима, — тихо сказал Александр, вмешавшись в наш разговор. Он был зол, а напряжение, возникшее между нами, стало настолько сильным, что ощущалось физически.
— Неоспорима? И за что их казнили? За какой сговор? И почему сразу казнить? Тюрьмы переполнены? — Я не могла сдержать злости. В голове не укладывалось, что вот так просто людей лишили жизни, а их детей оставили без родителей.
— Это не то, чем должна интересоваться твоя прелестная головка, дорогая! — все так же тихо, но с предупреждающими рычащими нотками в голосе сказал супруг, с силой сжав вилку.
— А чем еще?! — не сдержалась я, отбросив прибор. Это бесчеловечно!
— Молчать. Или я заставлю. — Холодный бесстрастный голос, от которого застыла кровь. Говорить расхотелось, а все силы ушли на то, чтобы сдержать предательские слезы. — Ужин закончен, господа. Дворецкий вас проводит. Вам лучше забыть все, что вы видели и слышали, если, конечно, не хотите последствий. — Голос супруга звучал глухо, но никто не посмел ослушаться. Меня знобило от отвращения и бессильной злости. Для него человеческая жизнь вообще ничего не значит?!
ГЛАВА 9
Элли
Едва за гостями закрылись двери, гнетущую тишину нарушил тихий голос Алекса. Сейчас я могла сравнить его полушепот с рычанием зверя и в полной мере осознать, кто сидит по левую руку от меня.
— Послушай, девочка, не говори о том, чего не понимаешь, — говорил он, не поднимая на меня глаз, словно я была недостойна взгляда, а руки с силой сжимали мраморную столешницу, грозя надломить ее. — Ты можешь хоть триста раз пытаться сделать что-то мне назло, можешь надевать беленькие платья, весь замок перекрасить в розовый цвет, но тебе не изменить одного. Меня. Я. Всегда. Поступаю. Так. Как. Мне. Нужно. А ты здесь никто.
— Так зачем ты меня сюда привез? — На глазах блестели слезы. — К чему нужен был весь фарс с балом?
— Я тебе уже говорил. — Александр поднял на меня взгляд, и на секунду показалось, что в нем вселенская скорбь уставшего от жизни человека. Нет, показалось. Злые и колкие глаза цвета морской бури.
— Я помню, — в голове всплыл наш недавний разговор в кабинете, — про наследника. Так, может, сделаешь ребенка и сошлешь меня подальше? — Смех вперемешку со слезами распирал меня изнутри, щекотал ребра, грозя превратиться в истерику прямо сейчас.
— Может, так и сделаю!
— Отлично! — Мое лицо исказила гримаса-улыбка. — Вся в вашем распоряжении, сир! На этом спешу откланяться! Ешьте — не подавитесь! — Громко отодвинув стул (несчастный предмет интерьера жалобно скрипнул), я выбежала из столовой и быстро поднялась по лестнице. Почему-то до последнего боялась, что Алекс побежит следом, но он этого не сделал. Но что это было? Спокойствие или разочарование? Едва дверь моей комнаты захлопнулась, я разрыдалась, упав на кровать поверх атласного покрывала, холодившего разгоряченную кожу. Кот где-то пропадал, но я была рада — желала, чтобы моих слабости и слез никто не видел.
Обида из-за несправедливых слов, жалость к себе из-за того, что до последнего верила в то, что Алекс может быть хорошим, печаль по родному дому и не очень уютным стенам академии, которые по сравнению с этим местом были просто раем, и боль. Боль одиночества, ведь моя судьба предрешена. Выхода нет, остается только смириться с положением и принять испытания с честью. Он — жесткий, сильный… и я — бледная тень, не имеющая своего собственного мнения.
Кровать прогнулась под чьим-то весом, а на мою голову опустилась рука и стала перебирать локоны. От неожиданности я дернулась, приподняла голову от подушки.
— Что вы?.. — рядом сидела горничная. Та самая, что принесла мне платье. Полумрак, который царил в комнате вместе с лунным светом, смягчил черты ее лица, сделав их добрее и умиротвореннее.
— Не плачь, деточка, все пройдет, — мягко сказала женщина.
— Вы не понимаете, — всхлипнула я, утирая слезы. — Я здесь совсем одна, если не считать Кузи. Ни друзей, ни родных. Он ведь даже к отцу меня не отпустит!
— Элли, деточка, не плачь. Он не такой, каким хочет казаться. Просто он всегда должен был делать выбор. От этого выбора зачастую зависели жизни его родных и близких.
— Расскажи мне, — попросила, устроившись поудобнее.
— Давай мы тебя переоденем, я заплету тебе волосы и расскажу, — тепло улыбнулась женщина. — Вот, выпей. — В ее руке оказался стакан с водой.
Спустя полчаса, когда я приняла душ и переоделась в ночную рубашку, Аделаида расчесывала мои волосы, а я сидела на стуле, внимательно слушая рассказ.
— Ты знаешь, как умерли его родители?
— Нет. Не встречала нигде ничего об этом, — вопрос был столь неожиданным, что мне понадобилось время, чтобы что-то вспомнить. А ведь действительно про них ничего не сообщалось!
— Синьора и синьор прожили короткую жизнь, а Александру пришлось возглавить империю очень рано. Ему тогда едва исполнилось шестнадцать. Да и империей это место тяжело было назвать. Небольшая страна размером с два графства, раздираемых междоусобной войной. Мать его, леди Мариам, умерла во время родов, и отец винил сына в смерти жены. Он был добрым человеком, но из-за смерти супруги страдал и часто пил, забывая обо всем, поэтому Александру пришлось самому заботиться о себе. Стараниями его отца из небольшой, но крепкой страны будущая Темная империя, а тогда царство под названием Анисия, превратилась в бедные земли, разоренные из-за высоких налогов и отсутствия сильной руки.
Неизвестно, что могло бы случиться, если бы Алекс, который тогда учился в академии, не вернулся домой на каникулы. Он застал отца и всех слуг мертвыми. Боюсь даже представить, что сын чувствовал в этот момент. Найти труп собственного отца и пепелище вместо замка… Он поклялся отомстить и сделал это. Учеба была заброшена, а дар парень совершенствовал самостоятельно, в свободное время, положив все силы на то, чтобы вернуть землям предков былую мощь.
Через сотню лет благодаря силе, отваге и твердому духу он вернул стране мощь времен его прадеда. Александра боялись, но уважали.
— Ладно, я поняла, как нелегко ему пришлось. — В голове не укладывалось, что Алекс так рано лишился любви и заботы. — Но он не имел права вести себя так со мной.
— А как ему вести себя с тобой? — устало покачала головой женщина. — Ты же сама его злишь.
— Я не… — попыталась возразить автоматически, но поняла, что сказать мне нечего. Ведь действительно сама провоцировала его.
— Я же вижу. Вы как два ежика — и подойти хочется, и иголки колючие. Поверь, деточка, я многое повидала на своем пути. Почему он так с тобой? А он не умеет по-другому. Александр привык, что девушки к нему в постель прыгают сами. Не все, конечно. Некоторые кокетничают, но только для вида. Но о тех и других он наутро забывает. — От этих слов на душе стало тоскливо, словно я была на месте этих девушек. Ну уж нет! Ни за что не стану одной из них! — Еще есть такие, что вздохнуть боятся в его присутствии, сжимаются, словно он ударит их. А ты только споришь и колючки выпускаешь. Это для него ново. Сейчас, когда мальчик больше не играет в войну, ему скучно, а ты как глоток свежего воздуха.
— Вы его так хорошо знаете!
— Я уже сорок пять лет здесь работаю. Его величество взяли меня из мятежной деревни, когда почти никого не осталось в живых. — На лице женщины появилась скорбь.
— И вы на него не злитесь? Не ненавидите? — Мое удивление не знало предела.
— Нет. Иногда правителю нужны жесткость или даже жестокость, и ты как жена должна его поддерживать и не сомневаться в нем. Тем более публично. — Большего женщина сказать не захотела, и я не стала расспрашивать, увидев, что рана еще свежа и велика.
