Стрекоза в янтаре и клоп в канифоли (СИ) - Сергеева Александра Александровна (серия книг .TXT, .FB2) 📗
Вырубить видюху Юлька не успела: ящерка спрыгнула с крышки на клаву и сделала стойку. Натурально собачью — ещё чуток и примется брехать. Хвосты вновь заработали в режиме циркулярки — вот-вот взлетит на своём разогнавшемся вертолётном винте. Впрочем, скорей влетит носом в экран: винт же на заднице, а не на маковке.
Юлька забекренилась телом, дабы со стороны оценить состояние морды залётной нечисти. Эта пигалица беззвучно шипела — или рычала — на громадного инфантильного собрата. Раззявила пасть, злобно скалясь и постреливая синим язычком.
— Мне он тоже не очень, — призналась хозяйка неосторожного пальца. — Жуткий урод. И безмозглый. Я тупей морды не видала.
Ящерка медленно завернула к ней голову, и Юлька отшатнулась: глаза с морды пропали. Как корова языком слизнула. Однако мозг на то и дан людям, чтобы истеричные дуры перед тем, как распахнуть рот, продрали очи. Так что взвизгнуть не успела: вовремя заметила, что глаза ящерки на месте. Просто тёмные шарики побелели, потерявшись на белоснежной мордахе.
— Фу-у-у! — выдула она испуг, опустошив лёгкие до донышка. — Ну, ты… даёшь. Разве можно так пугать?
Ящерка вновь уставилась на экран, где её уродливого собрата уже демонстрировали анфас. Что его нисколько не спасало: такое же чучело, как и в профиль.
Юльке вдруг пришло на ум, расширить нечаянный эксперимент: она развернула видео на весь экран. Ящерка отреагировала не совсем ожидаемо. Не отпрыгнула от мгновенно выросшего монстра, а равнодушно развернулась на девяносто градусов. И невозмутимо пошлёпала пешим ходом в сторону окна. Когда твёрдая почва панели ноутбука под лапками закончилась, на них это никак не отразилось. Белая нечисть засеменила прямиком по воздуху аки посуху.
На этом желание похулиганить сдулось: уж больно скучная забава, если объект хулиганства тебя игнорирует. Юлька проводила глазами ящерку, что прошла сквозь стекло и пропала. Закрыла ноутбук: тоже надоело. Она предложила себе поваляться в джакузи — натура покривилась: не хочется. Тем более не улыбалось застрять на диване, загаживая башку интернетным мусором. Для просмотра чего-то серьёзного не то настроение.
А «не то настроение» у женщины штука заковыристая и опасная. Затеешься с ним «не в ту строку», так либо что-то испортишь, либо кому-то испортишь жизнь, либо что-нибудь испортят тебе.
Впрочем, не в её положении привередничать — спохватилась Юлька, машинально глянув на окно. Ящерки не видать, но эта зараза где-то рядом — как пить дать! Пока прыткая нечисть скучает в бездействии: в доме кроме жертвы и старенькой бабушки никого. А старики — как подтверждено экспериментально — для её затей не годятся.
Значит, «присмотреться» не получится, покуда экспериментатор просиживает задницу в безопасности. В поисках же опасности придётся выползти из дома — кстати, прогулка и для здоровья полезна. Ничего абсурдней с ней ещё не случалось — заметила Юлька, сползая с дивана. Прогуляться, чтобы поправить здоровье и заодно сдохнуть. Хотя — как говаривал отец — какие твои годы?
Для прогулки на «линию фронта» выбрала новенький горнолыжный костюм, купленный впустую: ни с каких гор она кататься не станет — это всё фантазии Кирилла. Но для того, чтобы удрать от опасности, в самый раз. Предстоящее приключение будоражило кровь: она экипировалась в считанные минуты. С курткой подмышкой собралась, было, спуститься вниз, но её притормозил смартфон: забулькал в кармане комбеза.
— Ты? — удивлённо выпалила отважная разведчица, приняв звонок бывшего.
Видимо, слишком явно удивилась, ибо Даян «встал в стойку»:
— Что случилось?
— С чего ты взял? — досадуя на свою неосторожность, осведомилась Юлька тоном страшно занятого человека.
— Не начинай, — раздражённо приказал он. — Коротко и внятно.
— Не скажу, — обиделась она, но тут же насторожилась: — Тебе Севка что-то наговорил?
— Наговорил, — подтвердил мужчина, который никогда ей не врал.
Во всяком случае, отвечая на заданные вопросы. А на незаданные — кто знает? У Юльки никогда не зудело вызнавать о муже всю подноготную. Во-первых, нечего зазря портить свою замечательную жизнь неприятными сюрпризами. Во-вторых, они и без того расставались, лишь на время работы, парикмахерской или врачей.
— Но и без его науськиваний понятно: что-то случилось, — продолжил доставать Даян в своей иезуитской манере. — Если подпрыгнула от испуга, значит, я тебя «застал». Если застал, значит, что-то натворила. Ну?
— Не понукай, не запряг!
— Хорошо, — сухо оборвал он её жалкую попытку отбояриться. — Я возвращаюсь.
— Погоди! — на этот раз испугалась Юлька.
Не его возвращения и последующего допроса. Она испугалась встречи с ним. Почему? По кочану! Просто чувствовала, что пока нельзя, и всё тут. Что-то вставало стеной между ними — именно сейчас.
Вот странное дело: когда сказала, что уходит к другому мужчине, не «вставало». А едва засомневалась в верности выбора — тут как тут. Некоторые «преграды» женщин сродни снежинке, вокруг которой крутится планета. Смотришь на эту фигурную глыбищу льда и чувствуешь, что она тебя сейчас похоронит. В башке ни единой мыслишки о способе избавления от этакой напасти. А всего-то и надо, что дохнуть на неё — преграда и растает.
— Вернёшься, расскажу, — «дохнула» Юлька на внезапно свалившуюся стотонную «снежинку». — Уверяю: ничего смертельного не происходит. Раз я ещё жива и отвечаю на твои неделикатные вопросы.
— Хорошо, — согласился Даян.
«Снежинка» растаяла, и Юлька с лёгким сердцем прочирикала:
— До встречи. Не напивайтесь там. И не вздумайте поить Севку!
— Это же мой сын, — удивился Даян нелепости требования. — А не чужой ребёнок из телевизора. Давай. До скорого.
— Давай-давай, — бормотала Юлька, спускаясь по лестнице. — Веселись там, когда я тут погибаю. Хорошо вам там, у Анжурчика. У Бонжурчика всегда есть, чем полакомиться. И подружек своих побаловать. Свинья! Не успела жена сбежать к другому, как сразу нашёл замену. Бабник.
Ящерка материализовалась на свёрнутой подмышкой куртке. И с уже привычным интересом слушала исторгаемую жертвой бредятину. Юлька тряхнула курткой, норовя сбросить нахалку — та даже не пошевелилась. Нарочно играет на нервах — раздражённо подумала Юлька, разворачивая куртку. Затрясла ею, будто расправляя выстиранное бельё — ноль эффекта. Ящерка сидела, как приклеенная.
— Ну, и хрен с тобой, — буркнула под нос неудачница, зарулив в прихожую. — Буду игнорировать.
Из дома на задний двор выбралась незамеченной: видимо, Ирма Генриховна прилегла отдохнуть. Всё остальное время она проводила в кухне-гостиной, беспрестанно находя себе занятия. Выйдя за калитку, Юлька огляделась: на улице никого. Только у второго слева дома стоял Лексус. Раз мордой к воротам, значит, вернулся, а не отчаливает.
Насколько она помнила, хозяином этого дома был пожилой седовласый безукоризненно интеллигентный «колобок»: от него уж точно удерёт. Тем более что улицы с утра почистили, так что не забуксует где-нибудь в сугробе. Плохо, что на этой узкой улочке при нужде никуда не спрячешься: вдоль неё сплошные ограды участков. И ещё какие: крепостные стены! Словно их тут по три раза в неделю осаждают пришлые варвары.
— Что, прицениваешься? — ехидно осведомилась Юлька у белой ящерки.
Та висела над её правым плечом, вытянув шею в сторону Лексуса. Перед которым медленно разъезжались ворота.
— Тогда пошли, — окончательно решилась на эксперимент без пяти минут жертва очередного покушения. — Начнём тебя изучать.
Ящерка покосилась на неё — кажется, как на идиотку: на этой мордахе ни черта не разобрать. Да и вряд ли на неё можно переносить человеческие чувства — рассуждала Юлька, поспешая в сторону Лексуса: «колобка» упустить нельзя. Сейчас заедет во двор, и поминай его, как звали. А он такой соблазнительный кандидат в убийцы.
Она успела. О чём пожалела, едва поравнялась с воротами, куда благополучно загнали машину. Ибо злодейка судьба её надула: из Лексуса вылез здоровяк в моднявом трикотажном кардигане в крупную клетку. Фу, жёлтый — поморщилась Юлька — как вульгарно. Мужик, будто услыхал её мысленное кудахтанье: обернулся и сощурился. Разглядывал такое редкое явление в их коттеджном посёлке в разгар рабочего дня, как случайный прохожий. К тому же прежде они точно не встречались.
