Академия для старшей дочери графа. Часть 2 (СИ) - Хегбом Юлия (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Как я уже говорила ранее, драконы этого мира — сильные телепаты.
И я не удивилась, когда с шести точек вокруг в спину Рлена ударили лучи света.
Глава 16
Вот к чему я точно не была готова, это к тому, что боль перекинется с моего дракона на меня!
И я ни пошевелиться не смогу, ни разомкнуть рук.
Как я взяла Сиерлена за плечи с самого начала ритуала, так и осталась стоять.
Боль превратилась в вечность, никаких заклинаний я, соответственно, произнести не могла. Для любого магического действа с пространственно-временной магией нужны свободные руки.
Тайри, чтоб тебе, хитрой золотой драконьей… нехорошей девочке, икалось долго-долго!
Предупредить что-ли не могла, что задумала?
Я от мамы ждала следующего подвоха… а не от тебя, драконья девочка!
Я бы и так согласилась, что Рлен не выдержит такую боль в одиночку, без заклятия «разделения боли…» но использовать кого-то втемную, не предупредив о том, что накладываешь заклинание?
И как у тебя получилось наложить такое заклятие на меня незаметно, на глазах у моей мамы, отца, Императора, ректора… синего дракона наконец?
Наверное, Тайри наложила заклятие ДО того, как мы пришли в этот малый зал. Когда я спала? Но тогда что именно выступило катализатором?
Никогда раньше от боли я так не кричала. У меня иногда бывала мигрень. Несколько простуд, одна пневмония… на этом с болью мое знакомство было закончено. Как-то так получилось, что пока я лечила других, я оставалась абсолютно здоровой сама.
Так что, когда я почувствовала боль Рлена, то, что может быть настолько больно, стало для меня откровением.
Нет, я конечно, понимала: снимать смертельное проклятие для собственно проклятого — это больно, если уж применение антагониста вызывает боль на грани болевого шока. И я примерно себе представляла, что обязана буду использовать пространственную магию, чтобы ослабить боль Сиерлену.
Ага. ЩАЗ! Какое там «что-то использовать…», какие там заклинания! Когда свет от примененных заклинаний шестерых сильнейших магов Империи и драконьих кланов коснулся спины Сиерлена во всем теле взорвалась боль.
У меня не осталось никаких мыслей, кроме мысли: «Тайри, зачем?»
О том, что если я останусь в центре ритуальной звезды, то больно будет не только Сиерлену, но и мне — об этом я как-то не задумывалась.
Кажется, Сиерлен тоже кричал. Но я практически не понимала, был ли этот крик просто криком боли или он хотел что-то сказать.
Для меня все звуки слились в один монотонный гул, который вибрировал и менял тональность, но более осмысленным от этого не становился. И казалось, что это никогда не кончится. Что я так и застыну тут, в центре магического ритуала. Навечно.
Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, я увидела глаза Сиерлена.
Черные веретёна зрачков, обведенные золотой нитью.
С проклятием он, конечно, боролся. Но еще больше он пытался «стряхнуть» с себя заклинание «разделения боли…»
То есть мой дракон, несмотря на то, что испытывал как минимум такую же сильную боль, как и я, не только заметил мое состояние но и достаточно быстро к тому же осознал, что я часть его боли «увела», и вместо того, чтобы снимать свое смертельное проклятие, пытался освободить от боли меня.
Чертовски благородно… и чрезвычайно глупо! Ни одно заклинание, вплетенное в другое, не разорвать, пока действует основное заклинание!
Я этим фактом с удовольствием пользовалась, когда ловила моих любимых братиков и сестричек на подглядывании за моими опытами/мелком вредительстве в лаборатории/ и попытке поедания моих медикаментов, когда я не могла прервать опыт.
Какие только вплетенные заклинания я не оставляла в своей лаборатории: и «магического стража» (злобная змеюка, которая загоняет непрошенного посетителя в центр комнаты в заранее начерченный круг и не выпускает, пока старшая сестра колдует, попытка сбежать чревата покусанными пятками), и малое заклинание левитации (я его звала «ну здравствуй, космос!» из-за схожести с невесомостью в ограниченном магией пространстве, то есть голова у малолетних вредителей не болела, даже если они час висели вниз головой, а вот панталонами светить приходилось.)
Ну а малое парализующее — это вообще «наше все…».
Любимые братья и сестры в ответ на столь пламенную и искреннюю любовь платили мне взаимностью: жабами в перевязочном материале, муравьями в упаковках с таблетками и дождевыми червяками в хирургических инструментах.
И, однако, их детское любопытство и непосредственность не рушили нашей дружбы: я всегда помогала им в случае если кому-то из этих оболтусов необходимо было украшение «чтоб подружки от зависти лопнули!» или велосипед и самокат. По поводу велосипеда в течение месяца меня доставали помимо моих сестер и братьев еще и соседские ребятишки, как благородные, так и не очень в стиле: «Каэри, а ты когда мне ве-си-ли-пед сделаешь, ты на прошлой неделе обещала!»
А сейчас, когда Сиерлен своей магией влиял на заклятие "разделения боли" моя боль немного отступила.
Сиерлен не мог скинуть заклятие, но он все равно каким-то способом забрал часть боли себе.
Только вот … его дыхание от этого стало еще более хриплым, словно он задыхался. И боролся с проклятием из последних сил, на одних рефлексах и упрямстве.
Я была настолько поражена этим, что на мгновенье забыла, что мы стоим в центре магического ритуала, который имеет потенциал вытряхнуть из Сиерлена душу… или из меня, что в разы вероятнее.
И Рлен, вместо того, чтобы пытаться побороть проклятие пытался защитить от боли меня?
— Рлен, с проклятьем борись, а не меня спасай! — рявкнула я, — Даже Император не сумеет поддерживать фокус на этом проклятии сколь угодно долго! Представь, что оно стекает с тебя, или сгорает! Такие проклятия всегда боятся мысленной визуализации!
Потом сообразила, что для моего дракона мои научные термины — как для меня его драконий диалект (*то есть просто красивые ругательства) и закричала: «Представь, что проклятие просто стекает на пол и там сгорает! Иначе это никогда не прекратится!»
Я не стала пугать Сиерлена, что если сейчас снять проклятие не получится, то придется попытку повторять, только в этом случае магов будет больше шести, и снимать проклятие будет намного больнее. Но на мои слова Рлен всё же среагировал.
Взгляд Сиерлена на мгновенье сфокусировался на мне и стал осмысленным, а не «зеркалами невыносимой боли…» как раньше.
Он даже кивнул мне, показывая, что понял поставленную задачу.
Как только Сиерлен сообразил, что от боли он меня не освободит, пока не избавится от проклятия, дело сдвинулось с мертвой точки.
Поэтому то ли с перепугу, из-за меня, то ли наконец поняв, что от него требуется, Рлен начал бороться именно с проклятием. Вполне успешно, впречем.
Проклятие действительно сместилось с лопатки на предплечье Сиерлена и затем скользнуло на пол, где загорелось на мгновение синим пламенем, немедленно напомнившим мне газовую плиту. Почему у меня возникла такая ассоциация? Не знаю! Но возникла же!
