Свидания со злодеем (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— По глазам вижу, этот вариант тебе не по душе. Именно поэтому я и принес зелье.
— Зелье?
— Моя личная разработка. Оно подавляет волю. Я сварил его вчера, предполагая, что ты можешь… отреагировать на откровения Генри не совсем так, как нам бы хотелось. Похоже, ты застала меня в тот момент, когда надо было добавить кровь. Но это уже неважно. Зелье подавит твою волю, сделает тебя зависимой от моих приказов и на двадцать четыре часа превратит в послушную марионетку. Затем я прикажу тебе сделать что-нибудь… неадекватное — вроде того, как раздеться на дворцовой площади или кидаться на прохожих в приступе безумства. Выкрикивать абсурдные обвинения, объявить короля колдуном. После этого твоим словам обо мне, особенно когда я, как благородный и скорбящий о трагично завершившемся браке племянника, оплачу твое лечение в одном из лучших душевных госпиталей, никто не поверит. Я сохраню свою тайну, а ты…
Он пожал плечами.
— Отделаешься парой лет в заведении для душевно больных. Если будешь хорошей девочкой, не станешь упрямиться и сыграешь нужную роль после того, как действие зелья закончится — выйдешь из лечебницы такой же, какой была до знакомства с Генри. Нищей, с забитой идиотскими идеями головой. Разве что уже не такой наивной.
Я медленно отступала, качая головой. В ней не укладывалось, что такое зелье вообще могло существовать. Что есть сила, способная лишить меня воли и сделать куклой, в которую будет с упоением играть кукловод. Я отступала до тех пор, пока не уперлась спиной в стену. Габриэл терпеливо ждал, а затем, спустя бесконечно долгую минуту, продолжил:
— Если же после выхода ты продолжишь настаивать на том, что я имею какое-то отношение к колдовству, то… что ж, душевно больные люди часто совершают опасные поступки. В том числе и для самих себя. Со своей стороны могу пообещать, что наша семья похоронит тебя как полагается. Как жену, пусть и несостоявшуюся, Генри Гримвелла.
— Катись в ад! — рыкнула я.
Теперь я знала, что чувствует зверь, загнанный в угол.
— Теана… — Габриэл покачал головой. — Я не хочу убивать тебя. Это единственный способ сохранить твою жизнь и мою семью.
Когда он приблизился, его зрачки были настолько расширены, что глаза казались бесконечно черными, как сама ночь.
— Я пожертвовал очень многим, чтобы защитить их. Ты даже не представляешь, через что я прошел, Теана. Я не хочу тебя убивать, но не задумываясь сделаю это, если ты будешь упрямиться.
— Я хочу поговорить с Генри! Я хочу его увидеть!
— Он не хочет с тобой говорить. Ты предала его.
Я горько усмехнулась.
— А он меня нет? Он знал, что случилось с мамой и папой, но все равно привел меня в этот дом… к тебе… и оставил меня одну на свадьбе и после.
— Ваш союз был обречен. Я совершил ошибку, разрешив его. Нужно было пресечь все на корню.
Габриэл поднял серебряный флакон к моему лицу.
— Решайся, Теана. Это единственный способ. Лучше заплатить несколькими годами жизни, чем ею всей.
Я словно оцепенела. Завороженная взглядом темных глаз, вжималась в холодную стену, судорожно удерживая покрывало на груди. Его полы давно упали к ногам, и я чувствовала себя ужасно уязвимой. Касающаяся стены кожа на спине покрылась мурашками.
К моим губам прижалось теплое горлышко флакона. Габриэл стоял очень близко, я ощущала тепло его тела и грубые жесткие пальцы на шее, вынуждающие запрокинуть голову.
— Пей… — бархатистый шепот ворвался в голову и навеки поселился в воспоминаниях, которые — я была уверена — еще не раз станут ночными кошмарами. — Пей, Теана…
Терпкая, немного пряная жидкость потекла в горло. Я сжалась, пытаясь уклониться от глотка, все еще надеясь на чудо, но Габриэл не собирался меня отпускать, и воздух в один момент просто закончился. Я закашлялась, пищевод обожгло горячим зельем.
— Вот и молодец, — все тем же бархатистым голосом произнес Габриэл.
Его грудь тяжело вздымалась.
— Несколько минут — и ты моя. На двадцать четыре часа принадлежишь мне.
Облизнув губы, я закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям в теле. Сначала почти ничего не изменилось, но потом будто стало спокойнее. Сердце перестало бешено стучать, выпрыгивая из груди. Чего нельзя было сказать о Габриэле: моя рука лежала на его груди (а ведь я даже не заметила, как попыталась его оттолкнуть) и я чувствовала частые сильные удары его сердца.
— Опусти руку, — хрипло приказал мужчина.
Мои пальцы разжались сами собой, а покрывало упало к ногам.
Звездноликая… магия прикоснулась ко мне, обвила горло, дотянулась спустя столько лет. Смотрит колдовскими глазами самого пугающего мужчины на свете.
Накатило удивительное спокойствие. Я как будто ощущала себя в абсолютной безопасности и тепле. Не было ни страхов, ни тревог, ни разочарований. Безграничные доверие и беззаботность. Часть меня все еще осознавала ужас присутствия Габриэла Гримвелла, а другая часть признала в нем самого близкого человека на всем свете.
— Не бойся… — задумчиво, даже немного грустно произнес он. — Я тебя не обижу. По крайней мере, постараюсь.
Он невесомо провел кончиками пальцев по моему плечу. Я задохнулась от приятного тянущего ощущения внизу живота, почувствовала, как покалывает губы, с которых мужчина не сводил взгляд. Он словно тоже вдруг выпил какое-то зелье. Или сбросил маску, обнажив то, что сидело внутри, и это оказалось совсем не уродливое лицо колдуна. В потемневших серых глазах можно было увидеть тоску и странные искорки, как будто от возбуждения.
Раньше я всегда смеялась от выражения «увидела в его глазах», потому что сколько бы ни смотрела в самые разные — карие, голубые, большие и маленькие, слепые и зрячие, живые и мертвые — ровным счетом ничего в них не видела. И только встретив Габриэла Гримвелла поняла, что это значит.
Его глаза могли рассказать о многом. Но мне не хотелось слушать.
— Генри убьет меня, если узнает, — усмехнулся он. — Но я почти уговорил себя, что заслужил эту небольшую награду… тебя, Теана. Всего на несколько часов, когда ты всецело в моей власти.
Он взглянул в окно, а рука меж тем поднялась к моей ключице, обрисовала ее контуры и спустилась к груди. Я боролась с собой, умоляла себя отшатнуться, но вместо этого будто тянулась за прикосновениями. В них было столько осторожной нежности, что я и без зелья вряд ли смогла бы остаться равнодушной. Меня очень давно так не касались… пожалуй, никогда.
— Уже почти ночь. До утра есть немного времени.
Он медленно склонился к моим губам, опалив их горячим дыханием. Замер, будто собирался сказать что-то еще, но ни один звук не нарушил звенящую тишину спальни, нарушаемую лишь биением сердца. Я не смогла бы точно сказать, его или мое так громко стучало в ожидании прикосновения. Но первое мгновение поцелуя обернулось яркой вспышкой, из которой разгорелось пламя.
Меня никогда так не целовали. Так откровенно, властно, но в то же время чувственно. Как будто не Габриэл минуту назад угрожал убить меня и как будто не он собирался отправить меня на несколько лет в ад, чтобы скрыть собственные преступления. На секунду появилось ощущение, как будто мы всего лишь целуемся. Потому что влюблены, потому что целоваться — так же естественно, как дышать, хотя дышать как раз получалось не очень. Вдох через раз, и вместо воздуха — выдох мужчины. Габриэлу было плевать на то, как поцелуй выглядит со стороны и насколько он романтичен, он как будто в жаркий день дорвался до чистой холодной воды.
И хоть разумом я понимала, что совершаю самую ужасную ошибку в жизни, зелье и накатившая слабость не дали сопротивляться поцелую. Ставшая чувствительной кожа горела там, где касалась ткань его одежды. С моих губ сорвался тихий стон. Когда Габриэл прервал поцелуй, стало холодно и одиноко.
