Белый дирижабль на синем море (СИ) - Лесникова Рина (версия книг txt) 📗
Александр подвел сестру к небольшому ярко-синему блестящему мобилю, открыл дверцу, помог разместиться и уселся за руль.
– Ты работаешь водителем? – поинтересовалась Николь, с интересом разглядывая необычный салон. – Твой руководитель не будет ругать, что ты взял мобиль для того, чтобы забрать меня из госпиталя?
– Руководитель? Нет, не будет, – Александр хитро улыбнулся и подмигнул. – Это моя машина, и его совсем не касается, кого я на ней катаю!
Опять он говорит странные вещи. Как можно говорить, что что-то не касается руководителя? Мало того, что так положено, еще и если тот достаточно силен магически, то может отдать ментальный приказ, как делал этот Макс, когда украл Николь.
И потом, как может мобиль или, как говорит Саша, машина принадлежать человеку? Мобиль обязательно государственный. Как бы хвастливому братцу не влетело за самоуправство. Хотя, точно, как же она не догадалась! Александр уже никогда не встретит своего руководителя, они же едут домой!
– И вообще, – продолжил брат, ловко выруливая на огромный проспект и вливаясь в поток самых разнообразных машин, – можешь поговорить с ним сама! Он вечером сам к нам подъедет.
Как же часто в последнее время мозг отказывался принимать выдаваемую информацию. Они едут домой, и к ним приедет Сашин руководитель, но думать об этом некогда. А рядом такое творится! Голова идет кругом. Мобили, машины, дициклы и автобусы едут плотным потоком, до чего же страшно. А люди? Они совсем не боятся такого столпотворения. Бегут по своим делам, дружно переходят дорогу в одном месте. И, надо же, мобили их пропускают! И все ярко и нарядно одетые: мужчины, женщины и дети. Много детей. Николь никогда не видела столько детей на улице. Это и есть беспризорники, которых, как знала Николь по рассказам, книгам и фильмам, в Империи множество? Не похоже, очень уж ухоженно выглядят. Да и многие идут за руку с взрослыми, хотя возраст у них такой, что самое время быть в интернате. Смеются, некоторые поедают что-то цветное, нанизанное на палочки.
– Что засмотрелась? Хочешь мороженое? – спросил притихшую Николь Александр.
– Мороженое? А… можно?
– Доктор ничего не говорила, что нельзя, значит, можно! – и он лихо подрулил к огромному зданию, около которого стояло множество мобилей. – Пойдем со мной, выберешь, что тебе хочется!
Николь предусмотрительно взяла брата за руку, и они так и вошли в то огромное здание, в которое постоянно входили и выходили люди. Вот это да! Это же магазин! Очень-очень-очень огромный магазин! Говорят, в столице Либерграде есть такой же огромный, и в нем можно купить почти все. Где-то сбоку движущая лестница увозила людей на второй этаж, чуть дальше уже другая несла их обратно. А прямо впереди были заполненные полки. Очень много полок с продуктами. И никто не вырывал их друг у друга из рук, не ругался и не потрясал талонами.
Александр взял тележку и покатил ее между рядов. Совсем скоро он перестал спрашивать у Николь, что брать. Многие названия были попросту не знакомы, а те продукты, что она знала, выглядели совсем по-другому! Впрочем, когда они проходили мимо полок с множеством разнообразных бутылок, брат все же решил поинтересоваться. Выбрал одну из них и спросил:
– Красное Кадаганское будешь?
Бутылка была знакомой. Николь видела почти такую же у Зонгера, когда он напоил ее. Это что же получается? Имперцы воруют в Либерстэне не только детей, но и вино? И место, где они сейчас находятся – такой же закрытый город, в который возили Николь к Зонгеру, только намного больше?
– Имперцы воруют вино в Либерстэне? – она не смогла сдержать удивления.
– Еще чего не хватало, воровать никому не нужную гадость! Это вино из Кадагана. Замечательное, скажу я тебе место! В Кадагане у родителей есть небольшой домик, и мы там отдыхаем каждое лето.
– Но я видела такое дома! Не стал бы гражданин Зонгер пить вражеское вино!
– Да-а? – как-то странно протянул брат. – Ну, не знаю, не знаю, что пьет гражданин Зонгер, но про то, что Либерстэн с охотой приобретает у нас некоторые товары, об этом наслышан.
– Этого не может быть, ты все придумываешь! Республика в состоянии обеспечить своих жителей, и никогда не станет брать что-либо у врагов!
– Ну да, сестренка, так и есть. Я помню полки либерстэновских магазинов. Несколько видов круп, один вид макарон, два вида консервов, бочка ржавых мелких рыбешек и сухие пряники. Я ничего не забыл?
– Хлеб! У нас всегда есть хлеб! И руководство обещает, что скоро на него отменят талоны!
– О, даже так? Однако шикарно там стали жить!
Случайно или нет, но в этот момент они подошли к полкам с хлебо-булочными изделиями, и Александр молча стал накладывать в тележку разнообразные булки и батоны. А затем, видимо, чтобы совсем добить смолкнувшую сестренку, подошел к холодильникам с тортами и пирожными и деловито поинтересовался:
– Что будешь?
Николь хотела все. Ей было очень стыдно, и она понимала, что не сможет все это не только съесть, но даже попробовать. По щеке покатилась слеза. Не понять, отчего стало грустно? От стыда? От сожаления, что мама, Валентин, Рэис и друзья никогда не то, что не попробуют, но даже не увидят такого? Или от обиды непонятно на что и на кого?
– Ты плачешь? – словно о чем-то сожалея, спросил Александр. – Прости.
– За что? За что ты просишь прощения?
– За то, что вы с мамой вынуждены были жить в нищете. За то, что не вытащил вас из того ада. Прости.
– Не говори так про свою родину! Да, Либерстэн вынужден экономить ресурсы, но все наши трудности временные! Мы все работаем, чтобы наша жизнь стала лучше!
– Да, конечно, сестренка, – грустно ответил Александр и, приобняв одной рукой девушку за плечи, повел ее к кассам.
При расчете Николь заметила, что брат протянул молоденькой кассирше не деньги, а какой-то странный пластмассовый талон. Значит, даже при таком изобилии в Империи тоже есть талоны, и Александр решил забрать все, что ему полагалось. И то верно. Нужно отоварить талоны, пока есть возможность. Ведь совсем скоро эти роскошные магазины останутся за магической Стеной. Только как все это пронести через границу? Ведь Николь пока слаба и не сможет нести слишком много.
До самого дома ехали в молчании. О чем думал Александр, неизвестно. Может, составлял план побега? Вот бы сейчас пригодился Костик! У него всегда есть наготове тысячи планов. Николь уверена, он и побег спланировал бы запросто. Или уже когда-то планировал? Почему же так путаются мысли, когда она начинает думать о побеге? Вспоминается ужастик, в котором странный темный дирижабль опускается в темный интернатский двор, ворует всех-всех детей и воспитателей, а потом вдруг медленно поднимается и исчезает в темном небе, чтобы где-то далеко-далеко опуститься на теплое море, где много-много воды.
– Саша, скажи, а в Империи теплое море есть? – прервала молчание Николь.
– Теплое море? Да, есть. Именно на его берегу расположен Кадаган.
– А… белые дирижабли по нему ходят?
– Белые дирижабли? По морю? Нет, не ходят. Дирижабли у нас используются только в редких случаях. А почему ты об этом спрашиваешь? – Александр остановил машину, чтобы пропустить спешащих через дорогу пешеходов.
– Не знаю, – растерянно ответила ему сестра. – С самого детства в голове живет эта странная мечта-воспоминание – много-много теплой воды и в этой воде белый дирижабль.
– Знаешь, сестренка, я так жалею, что не видел, как ты росла, – грустно начал Александр. – Не защищал тебя от мальчишек, не рассказывал историй про путешествия и приключения, не хвастал своими ранами и победами. Не делал ничего, что обязан делать старший брат. Значит, я просто обязан отвезти тебя к морю и показать если не белый дирижабль, то хотя бы корабль. Настоящий огромный белый корабль. Ты как, согласна?
Как же так? Николь знала, что ее гражданский долг – скорее вернуться домой, в Либерстэн. Но мечта. Ведь у каждого человека есть мечта. И, как бы ни было стыдно, но самая заветная мечта – не всеобщая свобода для всех и победа над мировым злом, как это положено мечтать для всех патриотически настроенных граждан, а именно море и белый дирижабль или, как оказывается, нужно говорить – корабль.
