За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Отсветы огня плясали на лицах всех собравшихся, отражались огоньками в глазах склонившихся над чашей девушек, высвечивали из темноты оттопыренные уши Вилы, вздернутый нос Рей. Лиаре почему-то сейчас было донельзя уютно, хоть в остывшем помещении царил холодок, и плечи ее под толстым шерстяным пальто озябли, а изо рта вырывались облачка пара.
— Ну что, все готовы? — пытливо оглядела их своими темными глазами Ная. Рей кивнула, вновь бросив боязливый взгляд на окно, Вила неистово замотала головой, улыбаясь при этом во все свое еще по-детски угловатое лицо. Лиара тоже кивнула, сгорая от любопытства. — Тогда начнем. — Поерзав, Рей прокашлялась в кулак и заговорила: — На десятый день после поворота солнца Ты, Милосердная, руками Своими мягкими, пальцами Своими тонкими вьешь облака за краем запада, посылаешь их на восток с ветрами вешними. Пальцы Твои прядут-тянут кудель времен, на прялке Твоей — время и нити жизни. Спряди же, свей, свяжи нам судьбу легкую, дорогу ровную, скатерть белую. Покажи глаза моей зореньки, моей солнечной, моей единственной. Где летает моя горлица, крыльями вспарывая рубашки-облака на Твоей груди? Где шумит ее смех, где летит ее песня, и сердце ее звонко бьется для Тебя и в ожидании встречи?
Подтолкнув локтем зазевавшуюся Вилу, которая смотрела в таз с водой так, будто прямо сейчас оттуда должна была выйти ее нареченная, Ная быстро раздала им по маленькому кусочку бересты, которую они собрали на закате этого дня. Ради этого пришлось сразу же после окончания занятий едва ли не бегом бежать сквозь раскисшие, просевшие сугробы на другую сторону седловины, где за высокой стеной гор рос хиленький березняк. Но Лиара не жалела об этом. Никогда еще она не участвовала ни в чем подобном, и все происходящее казалось ей таинственным и волшебным.
Как странно, Великая Мани! Сила Твоя со мной так долго, и мы с Радой уже видели столько Твоих чудес, что другому человеку и на всю жизнь хватило бы. А я все не могу наглядеться и, пусть даже в таких мелочах, но хочу прикоснуться к Твоему чуду еще раз.
Девушки аккуратно положили кусочки бересты в маленькие плошки с огнем, и Лиара последовала их примеру. Береста затрещала, вспыхнула, скручиваясь в трубочки, черные жгуты пахучего дыма потянулись к потолку маленькой комнаты. Отсветы огня заплясали на воде в чаше, бросили неровные танцующие тени на ее стенки.
— Смотрите! — приказала Ная, наклоняясь над чашей так низко, что остальным и места почти что не осталось.
Лиара тоже с любопытством подалась вперед, хоть смотреть-то пока было не на что. Да и черный дым от разгоревшейся бересты резал глаза и едко дышал в лицо. Но четыре макушки упрямо соприкоснулись над чашей, не желая пропустить ничего. Вила от нетерпения шумно пыхтела, словно перегревшийся на солнце пес, а Рей, кажется, вообще перестала дышать.
Сама Лиара смотрела вниз и не видела в своей плошке ничего, кроме быстро чернеющей бересты, которая стянулась в тугую трескучую трубочку белой стороной внутрь. Сквозь коричневую кору проступали черные пятна от лижущего ее изнутри пламени, но она не видела в их узорах ничего интересного, необычного или могущего предсказать ей ее судьбу. Может, я просто смотрю неправильно? Или что-то не так делаю? Дым резанул глаза, и она зажмурилась, чувствуя, как от боли выступают слезы. Теперь зрение совсем помутилось, перед глазами все плыло, и Лиара видела лишь четыре огненных язычка пламени над четырьмя плошками, причем уже и не понимала, какая из них — ее.
Прошло еще несколько мгновений, пока она окончательно проморгалась, так ничего и не разглядев. А Ная, аккуратно обхватив чашу руками, приглушенно приказала:
— А теперь быстро на улицу! Пока они не успели дотлеть!
Все четверо подхватились с пола, спеша, но при этом стараясь соблюдать осторожность. Вила так и норовила заглянуть Найе через плечо и увидеть еще что-то в своей огненной плошке. Рей прилипла к окну, вглядываясь сквозь его темный квадрат на улицу и пытаясь определить, нет ли там кого-то, кто мог заметить, как они выйдут из домика. Лиара аккуратно отряхнула свое белое пальто от пыли и вновь потерла рукой глаза. Ладно, никто из девочек ничего не сказал, может не она одна ничего не увидела в танце пламени?
— Все чисто, пошли! — махнула рукой Рей, распахивая дверь и первой вытекая в темноту. Причем сделала она это так поспешно, словно ее собаки за пятки кусали.
Что-то недовольно бормоча себе под нос, следом за ней направилась Ная, неся на вытянутых руках перед собой чашу, на стенках которой продолжали плясать отсветы, но уже слабые — береста почти прогорела.
— Подержи мне дверь! — прошипела она Виле, и девочка стремглав бросилась выполнить просьбу. Как только Ная прошла, она скользнула следом за ней, оглянувшись на Лиару.
Ночь была сырой, но уже по-весеннему теплой. Снег лежал вокруг темными мягкими сугробами, просевшими и оплавившимися под солнечными лучами, словно огарки свечей. Во тьме огромного неба угадывались черные силуэты гор, а за их спинами мерцало всего парой-тройкой огоньков уснувшее становище. Лиара улыбнулась, оглянувшись туда. Теперь это место выглядело для нее совершенно иначе — родным, привычным, дорогим. Теперь это был ее дом, самый настоящий и самый желанный.
Ная первой быстро направилась прочь от становища к окружающей его с севера сосновой роще. Рей, крутя головой и поминутно спотыкаясь в темноте, поспешила за ней. А маленькая Вила, едва не подпрыгивая от нетерпения, взглянула на Лиару.
— Ты что-нибудь видела в пламени? Раду? Или свое будущее? Я ничего не видела!
— И я, — тихо кивнула Лиара, улыбнувшись, когда лицо лопоухой Вилы буквально просияло от радости. Вот видишь, не ты одна такая. Может, там и не будет для тебя ничего. В конце концов, это же просто гадание, очередное глупое суеверие девчонок, которым донельзя хочется приключений.
— Но это ведь ничего, правда? — взгляд Вилы сразу же стал тревожным. — Мы же еще увидим?
— Конечно, увидим, — кивнула Лиара, слегка приобнимая ее за плечи. Вила была ниже ее ростом и не только в силу своего возраста. Скорее всего, она так и останется маленькой, едва ли не самой низенькой среди анай. Так странно было чувствовать себя выше кого-то. Лиара уже успела привыкнуть к тому, что все анай вокруг нее возвышались над ней будто горы, и на их фоне Вила казалась ей еще меньше, чем была на самом деле.
Они дошли до опушки леса к тому моменту, как последние отблески пламени уже отгорали на потрескивающей бересте. Лучи весеннего солнца стопили снег у корней деревьев, и теперь под ногами была мягкая размокшая земля, покрытая толстым слоем сосновых иголок. Пахло сильно, пряно: землей, прелой травой с прошлого года, смолой из тонких, напивающихся допьяна талой воды деревьев, и у Лиары слегка закружилась голова. Вместе со всеми остальными девочками она опустилась на колени перед чашей и низко склонила голову.
— Мы зовем тебя, Мани Чистой Земли, — тихо заговорила Ная, сложив руки и низко кланяясь последним отблескам пламени. — Вода — земле, земля — дереву, дерево — огню, огонь — дыму, дым — ветрам. Да увижу я в танце ветра свою судьбу!
С этими словами Ная резко толкнула чашу с водой, и та опрокинулась прямо под корни деревьев. С шипением потухли обуглившиеся кусочки бересты, и пламя Роксаны, лизнув в последний раз сырую, усыпанную иголками землю, исчезло. А вверх потянулись четыре тонких струйки дыма.
— Сейчас! — выдохнула Вила.
Лиара с любопытством уставилась на дым. Сейчас уже непонятно было, где чья плошка, и она просто выбрала ближайший к себе усик, который медленно поднимался вверх к звездному небу в стоячем воздухе, постепенно растворяясь. Она и не ждала что-то увидеть там, но внезапно увидела.
На миг перед глазами помутилось, и теперь она смотрела будто бы сверху. Под ней проплывали горы, поросшие зеленым кудрявым лесом. Стояла ночь, и очертания деревьев сливались в одно пушистое бархатное одеяло, тихонько шелестящее под ветром. В его центре располагалась чаша горного озера с черной водой, в которой, будто в зеркале, отражались звезды. Их было так много, этих звезд, настоящие россыпи, полные пригоршни, щедро высыпанные кем-то на гладкую поверхность. Озеро было вытянутым с обоих концов, слегка напоминая по форме глаз, и из самого его центра на Лиару вдруг взглянули глаза. Странные, серо-голубые глаза, такие знакомые, такие родные, но никогда прежде ею не виденные.
