За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
— Светлого дня, царица, — пробормотала в ответ Лиара, чувствуя, как горящий взгляд Магары спал с нее, словно раскаленные кандалы. Она осмелилась поднять голову только тогда, когда спина царицы скрылась среди толпы других сестер.
Глядя ей вслед, Лиара недоумевала. Что было нужно Магаре от них с Радой? Почему она подошла к Лиаре только тогда, когда Рады не было рядом? Ведь за утро было множество возможностей поговорить с ними, но царица Лаэрт обратилась к ней именно сейчас, когда Лиара осталась одна. Лучше бы больше это все не повторялось. Мне неуютно, когда она смотрит на меня. Слишком уж волчий у нее взгляд.
Поежившись, Лиара бросила последний взгляд в сторону, куда ушла царица Лаэрт, но той уже и след простыл. А от бочек, проталкиваясь через толпу и неся кружки высоко над головой, к ней уже спешила Рада. Лиара испустила вздох облегчения и заторопилась к ней навстречу. Уж лучше держаться как можно ближе к ней, тогда вряд ли еще кто-нибудь чужой захочет заговорить с ней. Смогу ли я когда-нибудь воспринимать их всех, как свой народ? Ведь Магара тоже анай, хоть и Лаэрт, а у Каэрос с ними союз. И каковы же тогда другие царицы? Великая Царица не показалась ей опасной или угрожающей, но это ведь еще ничего не значило.
Вздохнув, Лиара положила руку на рукоять долора, решительно направляясь навстречу Раде. Обратного пути у них уже не было, и она сама хотела того, что произошло вчера. Просто ей казалось, что стоит им только добраться до Данарских гор, как все их проблемы с Радой кончатся, а теперь выяснилось, что они, судя по всему, только начались.
==== Глава 38. Побороть гнев ====
Канун дня равноденствия был долгим и богатым на события. Как только рассвело, все становище, за исключением разве что Младших Сестер и Дочерей, занятия которым никто не отменял, высыпало на Плац. Приехал кое-кто и из ближайших становищ, кому уже по горло надоело сидеть дома под толстым слоем никак не желавшего сходить снега и хотелось праздника. Начались гуляния со всевозможными развлечениями, состязаниями и плясками.
Воины боролись на руках и оружии, состязались в меткости стрельбы из лука, быстроте бега. Ремесленницы пытались перещеголять друг друга в выпечке блинов и лепешек, в приготовлении мяса на углях и самого вкусного пива. Устраивались показательные бои в воздухе между целыми отрядами, отдельные поединки и просто танцы, когда анай, расправив крылья, стайкой разноцветных бабочек взмыли к небу, кружась в нем и выписывая такие пируэты, что залюбовались бы в любом королевском дворце. Вино и ашвил лились рекой, конца не было еде, что подносили к столам, а уж про танцы и вовсе говорить нечего было.
С каждым часом веселье расходилось все больше и больше. Закончилась тренировка Младших Сестер и обучение невоенным дисциплинам, и самые маленькие тоже подтянулись на Плац, чтобы провести остаток вечера до отбоя вместе со взрослыми. Теперь под ногами у взрослых, протискиваясь между ними, будто ужи, сновали дети, и к хору голосов и музыки добавились раздающиеся то и дело взвизги и громкий заливистый хохот.
Единственным, что подпортило этот во всех отношениях идеальный день, для Рады была проклятая первая стрела Лара. Она еще с раннего утра знатно налегла на ашвил, и к полудню язык у нее развязался, став таким же ядовитым, как гадючьи клыки. Сидя за столом напротив Рады, она вовсю острила и шутила, то и дело ввертывая какое-нибудь резкое замечание, которое напрямую Раду не касалось, но оскорбляло всех Низинников вместе взятых. Про то, что у них нет чести, про то, что только последняя, потерявшая разум дура согласится родить детей от мужчины, про то, насколько в этих краях все плохо, не устроено и вообще жить там — просто кошмар. И вроде бы не говорила она ничего такого, с чем Рада бы не была согласна, но подавалось все это с таким презрением, что каждое замечание буквально жалило Раду, заставляя вздрагивать.
Поначалу она уговаривала себя, что все не так, что Лара не пытается задеть лично ее, а она сама накручивает себя. Но потом первая стрела вконец захмелела, раскраснелась и разошлась, и даже Держащая Щит, что до этого с удовольствием перебрасывалась с ней шутками, удивленно вздернула бровь. Да и первые, собравшиеся за одним столом, куда позвали и Раду с искоркой, начали поглядывать на Лару с недоумением и неодобрением. Конец ее обличительной речи, направленной против всех выходцев с Низин, положила Лэйк в компании вернувшейся от костра Найрин, заявив, что не позволит первой стреле и дальше в таком тоне отзываться о жителях других краев, напомнив о собственном происхождении и крови в жилах Найрин. После этого Лара унялась, но Рада продолжала ощущать на себе ее полный ярости, насмешливый взгляд.
— Не обращай на нее внимания, — негромко посоветовала ей Торн, когда Лара наконец вышла из-за стола, чтобы потанцевать с какой-то молодой Ремесленницей. — У нее отвратительный нрав, и она любит задираться ко всем. Сама царица только через год своего правления смогла избавиться от ее нападок и хорошенько заткнуть ей рот.
— Я и не обращаю, — буркнула Рада, чувствуя, как до боли стискивают пальцы рукоять долора.
— То-то я и вижу, — хмыкнула Торн. Помолчав, она негромко, будто невзначай, добавила, не глядя на Раду. — Среди Каэрос не принято держаться за долор, если не собираешься вынимать его из ножен. Взрослые закрывают глаза на поведение Младших Сестер, которые только получили долор, потому что понимают, сколько это для них значит. Однако не стоит искушать судьбу слишком долго, ведь кто-то может счесть такое поведение оскорбительным. А если повод для драки будет недостаточно весомым, то жаль будет лишиться долора и заслужить наказание из-за какой-то глупости.
Рада благодарно взглянула на нее и приказала себе держать обе руки на столе. Торн никогда не делала ей замечаний в открытую, она осторожно наставляла и подсказывала тогда, когда это было нужно, и так, чтобы никто этого не слышал. Без ее помощи Раде пришлось бы туго среди вспыльчивых, ревниво охраняющих свою честь Каэрос. Надеюсь, однажды мы станем с ней хорошими друзьями, подумалось Раде. Раньше дружеские отношения с женщинами у нее не слишком-то получилось выстроить. Большая часть тех, кто окружал Раду, относилась к благородному сословию Мелонии, а благородные заводили близкие отношения только к своей выгоде, что Раду не слишком-то интересовало. Улыбашка была не в счет — с ней Рада не раз рисковала жизнью за Семью Преградами, а уж это кое-что да значило. С искоркой вся дружба плавно переплавилась в глубокое и огромное как океан чувство, в котором нежность и преданность сплелись так крепко, что и не отделить одно от другого. Вот и получалось, что Торн была первой женщиной, с которой Раду связывали действительно дружеские отношения, основанные на взаимной симпатии и интересе к жизни друг друга, а не в силу обстоятельств и любви. И это было Раде по-своему дорого.
Солнце опустилось за край земли, буквально рухнуло за высокие синеватые макушки гор, и облака над кромкой снежных шапок окрасились изнутри розово-алым. Рада, прищурившись, поглядывала туда. Закат больше не был тем болезненно-ярким сиянием, которое несла с собой зима, краски не казались больше вытертыми и какими-то тревожными. Наоборот, на небе сквозь мелкие разрывы в тучах, которые за день все-таки попытался разбросать ветер, да так до конца и не справился, проглядывали густо алые, теплые лучи солнца.
Совсем ведь скоро весна. И сегодня — слом, с которого она начнется. Рада затянулась табаком, ощущая, как покалывает горло. Нуэргос растили прекрасный табак, гораздо чище и крепче того, к которому она привыкла в Мелонии, но от него всю глотку сводило, будто кто-то ее изнутри наждаком натер.
В голове бродило приятное головокружение. За целый день выпито было уже достаточно много, чтобы Рада ощутила опьянение, хоть прикладывалась она и не слишком часто, да и закусывала хорошо. А здесь было чем поживиться. Раскаленное, пропахшее дымом и ароматными травами мясо кабана, кровавое и такое вкусное, что она даже не ждала, когда куски до конца остынут, и глотала их, обжигаясь и шумно дыша с открытым ртом, чтобы хоть как-то остудить. Баранина, нашпигованная чесноком, пересыпанная кинзой, розмарином и сушеным базиликом, натертая острым красным перцем. Свежайшие лепешки, которые пеклись в двух шагах от стола на раскладной жаровне. Блины с завернутой внутрь копченой рыбой и икрой. Бесконечная череда запеченных овощей, рыбы, фруктов, сладостей. Еще два часа назад Раде начало казаться, что ремень с долором чересчур сильно давит на живот. Теперь она была уже уверена в том, что еще пара тарелок — и желудок просто лопнет, как переспелый арбуз.
