Капкан для лисички (СИ) - Синеокова Лисавета (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Ой, Олежек, спасибо тебе большое! Седьмой раз за месяц. Не знаю, какой вредитель это делает, но если увижу — сожрать заставлю, гада.
И вот почему-то я ни крошечки не усомнилась, что заставит. А пойманный гад — сожрет как миленький. Ибо Оленька, хоть и была девушкой жизнерадостной и улыбчивой, но в гневе превращалась в кобру с горящими глазами. Крайне спокойная, холодная и расчетливая, она умела так посмотреть на нарушителя университетского устава, что тот и кроссовок бы сожрал без майонеза вприкуску, только бы оказаться поскорее от нее подальше.
— Если что — зови. Я всегда готов помочь в благом деле, — подмигнул староста.
— Прости, Олежек, но, сам понимаешь, я не могу позволить себе оставлять свидетелей превышения должностных полномочий.
Оленька подмигнула в ответ и потянулась за листком, но Орлов не позволил маленьким цепким пальчикам ухватиться за злосчастную бумажонку.
— Позволь мне. Я с радостью утилизирую это… Это!
— Так хотелось станцевать на пепле, но да ладно. Спасибо еще раз, Олежек.
Оленька поправила ремень сумки и умчалась к лестнице, оставив нашего старосту смотреть себе вслед. Пока Орлов провожал девушку взглядом, как будто сомневаясь в том, что Раина шутила, я подошла и забрала листок из его рук. Интересно же, из-за чего Оленька включила режим звезды смерти.
На черном фоне зловещими красно-фиолетовыми буквами значилась надпись: 'Они среди нас'. Захотелось обернуться и поискать глазами тех самых 'они', которые среди нас. Умудрились же затесаться! Ниже шла расшифровка грозного послания:
'Нелюди прячутся под человеческими масками! Никто не в безопасности! Любой может оказаться зверем в человеческом обличье!'
Матушки, какой шизофреник это сочинял? Интересно, как они определяют, 'зверь' перед ними или истинное лицо? До свежевания или после?.
— Что за бред? — поинтересовалась я у Олежека.
— Зима подходит к концу. Авитаминоз. Обострение хроников, — пожал плечами староста.
Я улыбнулась, сложила листок пополам и засунула в сумку. Дома Тоне покажу. Посмеемся.
К концу третьей пары я уже забыла, по чему конкретно соскучилась за неделю постельного режима и вместе с одногруппниками тяжко вздыхала в режиме канона, попутно гипнотизируя часы. Так что окончание пары было встречено единодушным радостным порывом возродившихся из пепла тоски по свежему воздуху фениксов университетского пошиба.
День прибавлял в длительности с каждыми сутками все больше, так что времени до темноты было еще предостаточно. Дома отсыпалась Тоня, так что, подумав, я решила, что надо бы съездить проведать Егора.
Кондитерская была всего в остановке от универа, так что я с удовольствием прошлась, прикупила парочку пирожных рысенку и набрала Ара. Из динамика послышался дублирующий звук проезжающих машин.
— Привет, Лисичка!
Голос Ара был веселым и довольным.
— Привет, Ар. Я хочу Егора проведать. Можно?
— Конечно. Я скину адрес в сообщении. Будешь на остановке — позвони. Я встречу.
Я хотела отговориться, мол, топографическим кретинизмом не страдаю. Сама дом найду, но Ар не позволил:
— Я как раз домой еду. Тебя забрать не предлагаю. Я на байке, а у тебя действует режим 'сбережение хвоста'.
Быстро закруглив беседу, он положил трубку. Ну и ладно. Хочет встретить, пусть встречает. Я что? Я очень даже не против.
Спустя полчаса тряски в маршрутке, я выгрузилась на нужной остановке. Отзвонившись провожатому, стала мерить шагами пространство под пустым козырьком. Получалось двадцать ступней — футов? — в одну сторону и девятнадцать с половиной в другую. Наверное, повороты скрадывали. Пока я изучала, достаточно ли плотно притираю сапожки друг к другу, хвост попытался вильнуть. И у него почти получилось. И получилось бы, если б самый кончик не зацепился. Но вот за что ему было цепляться, если за моей спиной пустота?
Я резко обернулась, на рефлексах опуская голову, чтобы смотреть на неожиданное препятствие исподлобья, и стараясь не скалиться.
— Лапы от чужого хвоста убра… Ар?
Змей от моего резкого движения даже не пошевелился. Да что там не пошевелился, он и хвост-то не выпустил из рук.
— Извини. Хотел напугать. Думал, ты взвизгнешь, ну, или ойкнешь. Кто ж знал, что у тебя такие зверские рефлексы?
— Ну, уж извиняйте! Я б на тебя посмотрела. Как бы ты среагировал, если б я тебя за что-нибудь неожиданно схватила! — фыркнула я, отдергивая нежно любимую и взлелеянную конечность.
Конечность, кстати, не так чтобы особо дыбилась от змеевого рукоприкладства.
Ар вздернул бровь, судя по выражению лица, из последних сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться. А до меня, наконец, дошло, что именно я сморозила.
— Это смотря, за что схватила бы, — ответил змей, уже вовсю улыбаясь и демонстрируя свои змейские ямочки.
Нет! Я совершенно не понимаю, на что ты намекаешь, скользкая личность. Я вообще намеки не считываю! Поэтому не краснею. Не краснею, я сказала!
— За нос! Как Егор?
Чему в первую очередь учатся дети, попадая в общество сверстников? Правильно! Переводить стрелки. И применять отвлекающие маневры. Очень полезное в жизни умение.
— Нормально. Отходит. Пойдем, покажу тебе нашу нору.
Нора оказалась милым двухэтажным домом, выкрашенным в нежно-розовый цвет. Оптимальный вариант для семьи, большую часть которой составляют мужчины. Хотя, о чем это я? Кто ж их спрашивать-то будет?
Ар открыл дверь и пропустил меня вперед. Сделав два шага, я остановилась в широкой прихожей. В доме было шумно. С кухни доносились звуки шкворчания масла и запах котлет. Из одной комнаты в другую пробежала младшая Вольских, русоволосая девочка Лия лет одиннадцати или десяти. Громко затормозив об дверь, она развернулась, улыбнулась и громко произнесла:
— Привет! Ты Тома, да? Ар говорил, что ты придешь.
— Привет.
Я улыбнулась в ответ, пропуская змея вперед.
— Ма-ам! — крикнула Лия, уносясь на кухню, — мам, Тома пришла!
Судя по громким звукам столкновения со стульями, тихо передвигаться этот ребенок, если и умел, то умением не пользовался.
Из открытой двери кухни показалась маленькая женщина с заячьими ушками. Она радушно улыбнулась.
— Томочка. Разувайся, проходи скорей. Я как раз заканчиваю с готовкой.
— Здравствуйте, Меланья Андреевна, — поздоровалась я. — А где Егор? Я ему пирожных принесла.
Я протянула было пакет хозяйке, но она покачала головой.
— Лучше ему сама и отдай. А то на столе может его и не дождаться.
— В большой семье клювом не щелкай, — произнес Ар, вешая куртку в шкаф.
Выдав гостевые тапочки, змей отбил меня у матери с сестрой и повел на второй этаж. Рысенку выделили отдельную комнату, чтобы ему было спокойней и комфортней. Тихо постучав, я открыла дверь и заглянула внутрь. Егор сидел на диване. Рядом с ним корешком вверх лежала книга. Глаза у парнишки стали намного яснее, чем вчера, а короткий хвост лежал спокойно.
— Привет, Егор. Как себя ощущаешь?
Рысенок дернул плечом.
— Да нормально вроде. Непривычно только.
— Думаю, скоро привыкнешь, — улыбнулась я.
Егор качнул головой.
— Странно это все.
Я присела рядом с парнишкой и протянула ему пакет с пирожными.
— Это тебе. Чтоб подсластить пилюлю.
Рысенок заглянул в пакет, и в глазах подростка зажглось одобрение. Жуя гостинцы, Егор оттаивал и на вопросы стал отвечать охотно и подробно. Оказалось, что мальчишка действительно жил в соседнем городе с матерью. Отца он не знал, и мать о нем не рассказывала. Людмила Григорьевна была женщиной деловой и занятой, со своим бизнесом, приносящим средний стабильный доход. Егор вниманием избалован не был, но, судя по всему, с матерью был в нормальных отношениях: понимал, что она не от балды где-то валандается, а зарабатывает деньги, чтобы прокормить себя и его, поэтому привык со многим справляться сам, не напрягая родительницу.
— Я не знаю, почему убежал. Как будто не в себе был. Мама волнуется, наверное. Точно волнуется. Я ей позвонить хочу. Дядь Гена сказал, что позвоним, как только он решит какие-то вопросы, я не очень понял. Температура была высокая, — признался рысенок.
