Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt, .fb2) 📗
Тартало. Это он: одноглазый великан.
Никто не говорит.
Никто не шевелится.
В Ордене нас учили, что он когда-то жил на континенте, но его видели в последний раз много десятилетий назад. Считалось, что он спит, спрятавшись в лесу, как и другие древние создания.
Похоже, они ошибались.
Тартало делает шаг к лошади, которая тут же бросается в бегство. Кто угодно поклялся бы, что с его размерами, огромными конечностями и массивным телом циклоп должен быть медлительным. Это было очень далеко от правды.
Гигантское существо поворачивается к животному, протягивает руку и одним движением хватает его в свои когти. Циклоп поднимает лошадь двумя руками, держит её перед собой и в одно мгновение разрывает пополам.
Буквально разрывает.
Как тонкую веточку. Лошадь ломается с той же лёгкостью: ткань, мышцы и кости, всё разрывается и ломается. Но звук при этом совершенно иной. Над ужасным влажным хрустом слышен только крик абсолютного ужаса животного, который вскоре прекращается.
Тартало подносит одну половину ко рту и откусывает, словно это закуска.
Мне кажется, что я сейчас потеряю сознание.
Он поворачивается, отворачиваясь от нас, и снова наклоняется, чтобы вернуться в одну из пещер.
Кто-то кричит.
Это словно плотина, которая прорвалась. Этот крик дает начало другому и ещё одному, и в считанные секунды разражается хаос. Люди бегут, стремятся к своим лошадям или убегают без них. Они толкают друг друга, вопят в ужасе и теряют рассудок.
Я оглядываюсь по сторонам.
Солдаты отступают, капитаны тоже. Я поворачиваюсь к ближайшему.
— Вы собираетесь его там оставить? — спрашиваю.
— Капитан уже мёртв, — отвечает он, не глядя на меня, и вскакивает на своего коня, чтобы убежать как можно скорее.
Паника захлестывает меня, истерия захватывает, как в кошмаре, и я позволяю себе вести меня к моей лошади, прежде чем приказать ей уноситься прочь. Все лошади мчатся со всей скоростью. Ни одна не готова задерживаться здесь ни на секунду дольше.
И никто ни разу не оглянулся.
Никто, кроме меня.
Бег и ветер в лицо освежают меня, и вместо того, чтобы развеять сырой и первобытный ужас, они лишь усиливают его.
Кириан был жив, когда упал, и Тартало его не заметил, но, когда великан снова выйдет наружу, он увидит его там, беспомощного, и Кириана ждет та же участь, что и лошадь.
О, черт…
Я натягиваю поводья, и моя лошадь недовольно фыркает.
Все бегут в страхе.
Я немного отстаю от остальных.
Никто не колеблется ни на мгновение, и это приговаривает Кириана к смерти, мы обрекли его, с каждым нашим шагом мы оставляем его на произвол судьбы, на участь хуже смерти.
Я ругаюсь, останавливаюсь и жду, чтобы убедиться, что никто не видит, как я отстаю. Затем я поворачиваю свою кобылу назад.
Глава 6
Лира
Территория Львов. Королевство Сирия.
Я уже знаю, что пожалею об этом, едва оставляю свою лошадь, привязанную к дереву, и возвращаюсь назад.
Стараюсь не думать об этом слишком много, и, к счастью, это не так уж сложно, потому что каждый раз, когда закрываю глаза, передо мной всплывает образ лошади, разорванной пополам, как пирожок, прежде чем она оказалась в пасти циклопа.
Последние шаги к краю оврага я делаю настолько медленно, что на мгновение боюсь, будто вообще не двигаюсь. Мои ноги дрожат, когда я заглядываю вниз и вижу лужу крови и внутренностей среди тумана. Последние следы крови ведут в пещеру, расположенную в скале напротив.
А Кириан всё ещё там, без сознания на земле; жив, если его состояние не изменилось с тех пор, как мы видели, как он двигался.
Я сбрасываю с себя тяжёлую накидку, укрывавшую моё платье, и оставляю ее на краю. Одежда Львов роскошна, богато украшена и… тяжела. Невероятно тяжела.
Даже в этом тщательно подобранном для верховой езды платье я не смогла бы спуститься вниз, не запутавшись в бесконечных кружевных рукавах и подъюбниках. Поэтому я снимаю его тоже. Быстро расстёгиваю корсет и сбрасываю платье, оставшись лишь в рубашке и нижней юбке.
Затем начинаю спуск.
Как только я ставлю ногу на склоне и начинаю скользить, понимаю, что не смогу двигаться так бесшумно, как хотелось бы. Тихо выругавшись, продолжаю спуск, стараясь не позволять рыхлой земле слишком сильно увлекать меня, не сводя глаз с пещеры, куда скрылся Тартало.
Никто не видел его уже целый век. Счастье, если лошади ему хватит, чтобы не выходить наружу какое-то время.
Но на всякий случай я тороплюсь.
Как только достигаю дна, нахожу Кириана и опускаюсь на колени рядом с ним. Кладу пальцы ему на шею, проверяя пульс. Облегчённо вздыхаю.
Несколько раз легко хлопаю его по лицу.
— Кириан, — шепчу. — Кириан, ты должен проснуться.
Он не двигается. Всё ещё дышит, но, возможно, слишком слаб, чтобы долго оставаться в таком состоянии. Я не могу проверить, есть ли у него травмы.
— Кириан, — повторяю шёпотом и ударяю его сильнее, но он всё равно не просыпается.
Чёрт. Мне придётся тащить его наверх самой.
Я хватаю его за руки, напрягаясь при каждом звуке, при каждом движении, и начинаю тащить его назад, волоча по земле к скале, по которой только что спустилась. Это будет сложно, но я справлюсь. Нужно только крепче ухватиться, и…
Что-то меняется в воздухе. Птицы умолкают, шелест ветра замирает; словно что-то рвется в этом мире.
А затем — шаги.
Я слышу их с тем же парализующим ужасом, который испытала, впервые увидев эту гигантскую руку.
Пам. Пам.
Пам. Пам.
Я сжимаю рукоять кинжала на бедре так сильно, что тупая боль поднимается по руке; но мне всё равно. Я даже рада боли, этому острому ощущению, которое удерживает меня в реальности, помогает осознавать, что всё это происходит на самом деле.
Шаги всё ближе.
Пам. Пам.
Пам. Пам.
Земля под моими ногами дрожит, и эхо пещеры, находящейся перед нами, усиливает звук этого страшного марша.
Тень мелькает в темноте, и в следующее мгновение из пещеры выходит ужас, трудно поддающийся осознанию.
Сгорбленное существо, выпрямляется передо мной, разгоняя туман своими тяжёлыми движениями. Я вижу, как оно становится всё больше и больше; одни мышцы, шерсть и крепкие кости.
Рыцари, дамы и остальные капитаны тоже не в безопасности. С такими размерами оно может в любой момент прыгнуть и схватить их.
Ужасное и пугающее, оно открывает свой единственный глаз, и на его огромном лице появляется улыбка, полная острых зубов.
Инстинкт берёт верх, и я выхватываю кинжал, который ношу на бедре. Я застываю на месте, мои пальцы сжимаются вокруг рукояти оружия так крепко, что костяшки белеют. На фоне этого гиганта мой кинжал выглядит нелепо. Я вынуждена запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
Затем Тартало открывает рот, и я едва не теряю сознание, когда его низкий и хриплый голос, казалось бы, дремавший веками, начинает греметь от стен, сложенных из земли и камня:
— Кто осмелился украсть у меня? Этот смертный теперь принадлежит мне.
Во имя Воронов, у меня подкашиваются ноги, но я не отступаю.
Я не знала, что он умеет говорить. Я даже не знала, что…
Я собираюсь с мужеством или, быть может, с безрассудством — кто знает. Часто это одно и то же.
— Этот смертный ничего тебе не сделал. Отпусти нас, пока кровь не пролилась, — предупреждаю я, сжимая своё оружие.
Тартало смеётся. Возможно, я бы тоже рассмеялась, если бы мне не хотелось плакать. Он запрокидывает свою огромную голову, кладёт руки на обнажённый живот и разражается смехом, который словно доносится из другой эпохи, из другого мира.
— Ты тоже не сможешь причинить мне вреда, дочь Мари. Если хочешь, можешь сражаться, и убедишься, что я прав.
Дочь Мари? Потому что я женщина? В языческих легендах говорится, что первые ведьмы были дочерьми матери всех богов — Мари, а народные предания склонны связывать злую магию с женщинами. Возможно, поэтому он так меня называет.
