Комендантская дочка. Книга 2 (СИ) - Елизарьева Дина (серия книг txt) 📗
- Это всё хорошо-замечательно, только именно нам что теперь делать? - отец вернул обсуждение к исходной точке.
- У меня нет никакого ослабления магии, - на всякий случай упомянула я.
Мама протянула руку и сжала мою ладонь тёплыми сухими пальцами.
- Мы будем надеяться, что твой выплеск магии был недостаточен для наступления этих последствий. Ориентировочно на проявление проклятия требуется от месяца до года. Время у нас ещё есть, но основы ты должна знать. Маг не спит и не бездействует все эти дни в коконе. Он трудится, как никогда в жизни, и в то же время прекрасно осознаёт всё, что происходит вокруг его ложа. В это время все отвлекающие факторы работают против него. Он почти не чувствует и не управляет своим физическим телом - и в этом самое большое благо для инициации и главная опасность. Хорошо, что все процессы в теле замедляются, и ты вскакиваешь как только что из бани, не испытывая ни голода, ни жажды. Но осознавая происходящее вокруг, человек часто пытается перехватить управление телом, особенно если его двигают, теребят. Он инстинктивно старается напрячься или ухватиться за что-то, или лечь поудобнее. И в этот момент происходит катастрофа.
- Скопившаяся энергия рикошетит в окружающих? - предположила я.
- В числе прочего, - покивала мама, - кроме того, маг упускает внимание, его собственная жизненная энергия уходит вместе с потерями магического концентрата. Впрочем, есть ещё версия, что маги погибают в попытках предотвратить последствия.
- К счастью, как я понимаю, исследования причин гибели остаются теоретическими, -заметил отец. - А время уже очень позднее.
- Конечно, - мама метнула взгляд в черноту за окном, потом посмотрела на меня и виновато добавила, - это очень важно, доченька. Если вдруг ты поймёшь, что не можешь проснуться, но чувствуешь себя отлично, не пугайся и не пытайся вырваться в реальность силком. Нам о многом надо поговорить, Яночка, завтра я останусь дома, и мы всё-всё обсудим!
Вот только её энтузиазм, скорее, беспокоил меня, чем радовал. Отец невольно помог:
- Завтра с утра мы с Варьяной отправляемся на доклад, ульс остаётся здесь. А ты как раз успеешь всех предупредить, если решила наконец-то взять отпуск.
- Отпуск? - задумчиво повторила мама. - Отличная идея, между прочим.
- Возможно, я скоро уеду из Бартона, - торопливо сказала я, - из-за меня не стоит менять свои планы. Спасибо за ужин, всё было очень вкусно. Вам надо помочь с посудой?
- Да нечего тут помогать, - отказалась мама.
- Тогда прошу меня извинить, я, пожалуй, пойду спать.
- Тебя проводить? - поднялся отец.
- Нет-нет, я не потеряюсь, - я уже была у двери. - Спасибо. Доброй ночи.
Ресс выскочил вместе со мной. Процокал своими когтями по паркету вперёд и оглянулся на меня, замершую у приоткрытой двери. Я замахала ему, мол, иди-иди! И он, умничка, понял и двинулся дальше, в холл.
Из столовой послышался звук, который сопровождает сбор пустых тарелок. А после слова генерала:
- Не слишком ли ты сгущаешь краски, Юта?
- Скорее, наоборот, - мамин ответ был краток, уныл и совсем не походил на ту информационную насыщенность, которую она обрушила на нас за ужином.
Слышно было, как кто-то потарабанил пальцами по столешнице.
- И какова тогда статистика? - нейтральным голосом спросил отец.
- Кай, ты же понимаешь, что в сложные времена не всегда были возможности создать условия...
- И? - перебил он.
- 97 из ста погибали. по неофициальным данным.
Эти слова я еле расслышала, вся превратившись в одно большое ухо. Возможно, это была самая интересная информация за вечер (кажется, я точно впишусь в устав Тайной службы, вот уже подслушиваю и даже не стыжусь этого). Однако моя усилившаяся в последнее время интуиция словно пригвоздила к месту. И дальше действительно прозвучало важное:
- Значит, спасала меня ценой своей жизни, Ваюта? И когда-нибудь ты собиралась мне об этом сказать?
- Просто возмутительно, - шутливо начала мама, - ты легко и приятно принимаешь новость о том, что должен был помереть шесть лет назад, и зачем-то беспокоишься о том, что было бы со мной после твоей смерти!
Однако весёлый тон не выдержался и сорвался к концу. Послышались шорохи, скрип стула по паркету, и отцовский голос сказал:
- Ну, всё, всё, успокойся, родная. Я здесь, рядом с тобой.
Я зажала себе рот ладонью, чтобы ни одного звука не вырвалось наружу, и на цыпочках ринулась в уютную комнатку с ветвями яблони за окном.
Отец даже не знал, что я его убивала!
А мама. получается, заплатила за это проклятием Дэйров?
«И уже второй раз!» - из глубины памяти свободно всплыло воспоминание о том, как я-маленькая наблюдаю за распутыванием кокона.
А любой маг способен выдержать два закукливания подряд? Наверное, это очень опасно, если даже от одного проклятия большинство умирает.
Интересно, ради кого она в первый раз так сильно старалась?
Кажется, нам с мамой действительно о многом надо поговорить наедине.
Глава 12
Хельриг
В старом амбаре его держали уже вторую неделю. Сколько дней прошло после гибели отряда, он не знал. Ри потерял счёт времени ещё в том долгом пути по Великой Степи.
Магия не возвращалась, Ри уже привычно думал, что пережёг себя в том отчаянном противостоянии. Жалел ли о своём порыве? Нет. В тот момент, жертвуя последними крохами магии, он не мог знать о том, что уже не получится никого спасти.
Ему отчаянно не хватало жгучего жара, всегда бывшего лучшим другом и союзником. Когда-то Хельриг верил, что стихия огня останется с ним до самого приглашения Войра-Временника. Однако и она его покинула.
Тянущиеся бесконечно дни на дощатом полу способствовали размышлениям. Хельриг не понимал, почему его не убили. Прямо там, в лесочке у Билаюра. Конечно, никто ничего ему не объяснял, с ним вообще не разговаривали. После прибытия в это место - неизвестный посёлок на перекрёстке дорог - его засунули в старый амбар, сняли с ноги цепь, зато нацепили массивные браслеты.
По утрам пожилой аварх приносил еду и воду на сутки. Его с саблей сопровождал тот парень, который и приволок Хельрига сюда через степь. Видимо, боялись, что он нападёт, сабля постоянно была на виду. Правильно боялись. В остальное время амбар был заперт на замок с той стороны.
Пленник не сопротивлялся вселению, даже порадовался, что очередная ночь пройдёт не под открытым небом. На третий день стало ясно, что он здесь надолго. Цепь его теперь не сдерживала, а наручники Хельриг не считал серьёзной помехой. Однако дверь выбить не получилось, и Ри ободрал себе все руки, пытаясь высадить окошко, чтобы выбраться. Вернуть хотя бы свободу.
Как же так случилось, парень, что ты вновь потерял всё, что успел обрести?
Родину, службу, магию, друзей и жену?
Оказывается, он был богат!
Эта простая мысль, пришедшая в первый раз, мучила его целый день. Его прямо выкручивало, невозможно было найти себе места так, чтобы пробыть хотя бы минуту в неподвижности, настолько всё в нём протестовало против признания потерь окончательными.
Спасала гимнастика. Бесконечные «И раз! И два! И три!» помогали думать, что он делает хоть что-то для своего завтрашнего дня, отвлекали от воспоминаний. Боль утраты и беспокойство за жену с упорством возвращались.
«К чему эта тревога? - сердился он сам на себя, - вряд ли по останкам отряда смогут определить, что я выжил, скорее всего, признают погибшим. Варьяне назначат пенсию, она получит возможность начать всё заново с любящим мужем. И отлично! Ребята погорюют, может, помянут добрым словом. Империя пришлёт нового офицера. Элия найдёт очередную игрушку. Ресса Варьяна как-нибудь пристроит в хорошие руки, сразу было понятно, что у неё доброе сердечко. Ну, и чего горевать? И без меня не пропадут!»
Однако ум сопротивлялся, подбрасывая ворох счастливых воспоминаний. На самом деле Хельригу вовсе не хотелось, чтобы его так быстро забыли, утешились, заменили более подходящим. Он отчаянно хотел вернуть то, чем обладал и потерял так сокрушительно.
