На Грани. Книга 2 (СИ) - Лински Литта (книги хорошего качества TXT) 📗
— Нир? — Карст поднялся, и лицо его приняло обеспокоенное выражение. — Что-то срочное?
— Уж я и не знаю, дэн Итон, — замялся тот, смущенно косясь на протектора. — Вы велели докладывать вам обо всех странных делах, особливо об убийствах…
— Велел. Докладывай!
— На Пыльной улице девчонка мачеху и брата прикончила.
— Девчонка?! — хором вопросили комендант с протектором.
— Как есть девчонка, — Нир усиленно закивал. — Двенадцать лет едва стукнуло. Это соседка рассказала. Еще говорит, что брат этот часто задирал девку-то. На людях дразнил, обзывал, а то и поколачивал. Соседи-то говорят, мерзкий тип братец-то был. Да и не кровный брат он девчонке-то, а сводный, вот и забижал почем зря. И мамашка-то егойная добавляла еще. А может, и наоборот — мачеха травила падчерицу, а сынок, гнида, с нее пример брал.
— Не очень-то вы сочувствуете жертвам, — заметил Элвир.
— А сами виноваты! — угрюмо заявил стражник. — Нечего слабых мучить! Слабые-то они до поры слабые, как та тетка, что муженька с дружками за Грань отправила. Но ежели их до конца затравить, то такая злость проснется, что никакой силе с той злостью не совладать, — Нир позволил себе пофилософствовать на тему человеческой натуры. Карст его не перебивал, видно привык уже. — А девчонку вздернут теперь, — со вздохом закончил он.
— Значит, ее схватили? — спросил Торн.
— А то! — не без гордости заметил стражник. Может, он и жалел незадачливую юную убийцу, но репутация его людей, очевидно, была важнее. — Да она и не пыталась убегать даже. Братцу она камнем затылок пробила. И откуда только силища взялась? Девка-то хлипкая, а брат тот еще боров.
— Камнем? — на этот раз вопрос задал Итон.
— Да. Он в нее камнями прям на улице кидался. А потом развернулся и пошел к дому. А бешеная эта его уже на пороге догнала и тем же камнем — да по темечку. На шум мачеха выбежала, а девка скаженная возьми да ее через перила перекинь. На Пыльной-то у всех пороги высокие, сами знаете. Короче, тетка неудачно так свалилась, шею сломала. Может, девчонка убить-то и не хотела. Кто ее теперь знает…
После этого нехитрого рассказа какое-то время Карст с подчиненным еще обсуждали подробности, но Элвир уже не слушал, погрузившись в свои мысли.
— Безумие какое-то, — пробормотал протектор, как только за Ниром захлопнулась дверь. — Слабые и жалкие бросаются на своих мучителей, как бешеные псы, забыв страх и осторожность. Не столь странно, как змеехвостый ублюдок, но в своем роде не менее ужасно, если не хуже. Когда убивает чудовище, то что с него взять? Но когда чудовищами становятся люди…
Пофилософствовать Элвиру не дали. Вновь стук в дверь, за которой обнаружился кто-то из людей коменданта, а за его спиной жалась молодая женщина.
— Вот, — пришедший кивнул в сторону женщины. — Требует, чтоб ее допустили до вашей милости.
— И что, теперь всех требующих будем допускать? — проворчал Карст.
Было видно, что гневается он скорее для порядка, никуда женщину, которая, кстати, выглядела насмерть перепуганной, не выгонит. А сам протектор тем временем вглядывался в черты посетительницы, казавшиеся ему смутно знакомыми.
— Как вас зовут? — обратился к ней комендант.
— Омиза Венайл, ваша милость, — кланяясь, ответила та. — Вы меня не помните?
Ну конечно же! Любовница покойного супруга колдуньи. Та самая, от которой он возвращался в свою последнюю ночь. Светлые косы, сейчас порядком растрепанные, светло-карие глаза, какой-то затравленный взгляд.
— Ах да, — Итон тоже, видно, вспомнил смазливую мещаночку. — Что привело вас ко мне, сударыня?
— Мою сестру убили!
Теперь ясно, откуда такой ужас в глазах, весь этот растрепанный вид и настоятельное желание пробиться к самому Итону Карсту. Очевидно, бедняжка решила, что личное знакомство с комендантом дает ей право поведать об ужасной трагедии непосредственно ему.
— Рассказывайте, — с тяжелым вздохом произнес Карст. — Нет, погодите. Альва, сбегай, пожалуйста, до Башни Магистратов. Мне нужно…
— Хотите услать меня? — не дав ему договорить, прервала девушка.
— Хочу, — устало согласился тот. — Слишком уж много убийств за последние дни, да все как на подбор — одно другого жутче. Негоже юной девице слушать про такие дела.
— Я видела вещи и похуже, — возразила Альва, глядя на Торна, словно ища у того поддержки.
Элвиру не хотелось, чтобы девушка уходила, с другой стороны, он был полностью согласен с комендантом: выслушивать подробности убийств ей вовсе незачем. А что-то ему подсказывало, что это убийство не будет сильно отличаться от тех, о которых шла речь.
— Крысенок, выйди, пожалуйста, — почти ласково попросил протектор. — Подожди меня, и потом я отвезу тебя во дворец, по дороге рассказав суть без лишних подробностей. Согласна?
— Ну уж нет! — девушка тряхнула головой, в зеленых глазах сверкала обида. — Лучше уж я сбегаю до магистратской башни с выдуманным наспех поручением.
Впрочем, выдумывать поручение Итону не пришлось. Не дожидаясь, пока кто-то из мужчин скажет хоть слово, помощница коменданта гордо удалилась, напоследок хлопнув дверью.
— А теперь рассказывайте, как все произошло, — обратился Карст к Омизе Венайл.
— Сестру мою зовут Гедрика Ростин, — начала рассказ женщина. — Она занимается торговлей, у нее даже есть лавка в Заречной части.
— Вам известно, кто ее убил? — нетерпеливо перебил Торн, несколько раздосадованный обидой Альвы, а потому не склонный выслушивать лишние подробности процветания какой-то купчихи, тем более ныне покойной.
— Да! — она кивнула, а из глаз покатились слезы. — Это ее муж! Марил. Он всегда был таким добрым и славным, — после этих слов Омиза откровенно расплакалась.
Интересно, что, узнав о смерти бывшего любовника, женщина не пролила и слезинки, держалась холодно и сухо, а тут рыдает в три ручья, и даже непонятно, по сестре или по ее убийце.
— Добрый, славный убийца, — закатив глаза, пробормотал Элвир. — Что может быть лучше?
— Он правда был хорошим, — прошептала Омиза. — Марил всегда был добр ко мне.
— А к жене? — Торн по-прежнему весьма скептически относился к этому добряку.
— Ну, — неуверенно протянула женщина. — Гедрику он побаивался, старался ей не перечить. Сестра моя очень крутого нрава… была, — Омиза снова всхлипнула. — Марилу доставалось частенько от нее, но он терпел. Всегда терпел.
— Значит, вы утверждаете, что ранее этот Марил никогда не обижал вашу сестру?
— Ну как — не обижал, — замялась женщина. — Однажды, несколько лет назад, он не выдержал вечной ругани и придирок Гедрики и ушел от нее к другой женщине. Ненадолго, потом вернулся, — добавила она. — И с тех пор вроде все хорошо у них было. Ну, то есть не то чтобы прям хорошо, но жили, как раньше.
— И что же нарушило эту идиллию? — протектор не был готов проникнуться сочувствием к человеку, убившему собственную жену, пусть даже ту еще стерву.
— Я не знаю! — беспомощно воскликнула Омиза. — Когда я пришла, сестра была уже мертва, а он сидел над телом. На голове ее была подушка. Тяжелая, бархатная. Эти подушки лежали на кровати Гедрики, не для того, чтобы спать, а для красоты. И вот этой-то подушкой… — новый всхлип прервал повествование, — ей-то Марил и задушил Гедрику. А вокруг кружили перья. Тучи проклятых перьев! — голос женщины сорвался на крик.
— Возможно, ваша несчастная сестра порвала подушку, защищаясь, — Итон прервал рассказчицу, очевидно, преследуя одну цель — не дать разразиться женской истерике.
— Марил сказал, что случайно пролил вино на кровать, а Гедрика возьми да начни его колотить этой самой подушкой. И, знаете, он говорил так, будто не чувствовал за собой никакой вины. Она его ударила — он ее наказал. Сказал еще, что надоело терпеть тупую, уродливую, злобную бабу рядом, — Омиза, очевидно, всего лишь пыталась дословно передать слова убийцы, но все же осеклась, поняв, что порочит такими речами память сестры. — Я не могла там сидеть и все это слушать. Да и страшно было, хоть он и не пытался обидеть меня. Выбежала из дома и побежала к вашей милости, дэн комендант. Только вот не знаю, станет ли Марил дожидаться, пока ваши люди явятся за ним.
