Особняк со странностями (СИ) - Суботина Татия (книга регистрации TXT) 📗
Ой, мамочки!
Разум забил тревогу, я всполошилась, попыталась откатиться на другую сторону кровати, но тут же была резко схвачена и вздернута в воздух.
Еще секунда очередного ступора и… я начала сучить конечностями, пытаясь освободиться. Сделала лишь хуже.
Хватка у диковинного хищника, чьим поздним ужином или ранним завтраком мне предстояло стать, оказалась крепкой. Вцепившись в ворот ночной рубашки, пятно держало меня на весу, как… куль с картошкой. И, судя по звукам, громко принюхивалось. Еще и причмокивало, словно заранее истекало слюной.
Гадость какая!
Чем сильнее я пыталась вырваться, тем туже затягивался ворот на шее. Только, когда с ужасом поняла, что уже задыхаюсь от своеобразной удавки из своей же ночной рубашки, прекратила сопротивление.
И пятно замерло. На секунду, а может, и две. А потом резво рвануло со мной к балкону.
— К-куда? — промямлила я, сотрясаясь то ли от ужаса, то ли от мертвого, пронизывающего насквозь холода.
— С-себе оставлю, — снизошло до ответа нечто. — Вкус-сная.
Я настолько впечатлилась возможностью стать закуской хищного пятна, что как только смогла нормально вдохнуть, заверещала что есть мочи. От собственного крика заложило в ушах.
Пятно не вняло визгу. И не вздрогнуло даже. Только сильнее уцепилось за ворот, стягивая так, что через долю секунды я могла издавать лишь безумный хрип, пытаясь вдохнуть.
Балконом наглое бегство не ограничилось. Совершенно не сбавляя дикого темпа, пятно пролетело каменные перила, двигаясь дальше.
Под ногами вместо облюбованной твердой почвы сейчас виднелись мраморные плиты аккуратных дорожек и зеленая лужайка. Все бы ничего. Но подобное великолепие было ой как далеко внизу. В этот момент я стала бояться уже не того, что чернота сделает меня закуской, а того, что нечаянно выпустит из хватки!
И как назло именно после этой мысли ворот перестал сдавливать шею, позволив мне нормально вдохнуть и заверещать от ужаса:
— Не урони!
Клякса, причмокивающая над моим ухом, издала что-то сродни удивленного «кхе-кхе» и… выпустила ткань ночной рубашки.
Я отправилась в свободное падение.
Правда, длилось оно совершенно недолго. Но кровь в жилах успела застыть. А я, вероятнее всего, поседела. По крайней мере, чувствовала себя именно так. Напуганной до икоты. Растерянной. И обворованной. Причем нагло обворованной. Ибо этот краткий полет точно отобрал у меня несколько десятков лет жизни.
— Даже еду похитить нормально не можешь! — вызверилась я, как только пятно опять подхватило за ворот.
— Что?!
— Крепче держать силенок не хватает?! — откуда только смелость взялась? Наверняка, после пережитого ужаса в мозгах что-то заклинило. Что-то важное. Отвечающее за самосохранение.
— Ты меня-я ещ-ще и уч-чить бу-удеш-шь?
Говорил мне папа, что мыслить вслух — плохая привычка и до добра не доведет. Прав был.
— Ну, если ты сам не справляешься…
Судя по звукам, нечто неистово закашлялось, сильно тряхнуло меня, так что зубы клацнули и… отпустило. В свободное падение. Опять.
Выпучив глаза, я следила, как быстро приближалась земля.
Благо высоко на этот раз не было. Всего-то метра с три. Просто сознание сыграло злую шутку и падение растянулось во времени, показавшись мне адовой вечностью.
Довольно ощутимо приземлившись на пятки и упав на филейную (многострадальную в последние дни) часть, я вскочила и, как ошпаренная, припустила туда, куда глаза глядят. А глядели глаза эти, оказалось, в сторону окультуренных зарослей, что начинались сразу за великолепным садом.
Идеальное место для тихого перекуса!
Мной!
Но-о-о… менять направление и метаться было еще менее перспективным, чем со всей дури бежать на место предполагаемого зверства.
— Вс-се равно не убежиш-шь, — пыхтело над ухом нечто, не отставая и на метр.
Хорошо этой гадости насмехаться, темным облачком зависнув надо мной!
Чертыхаясь, я в который раз повыше задрала подол рубашки, что неумолимо сковывала движения, и приказала себе не останавливаться. Несмотря ни на что. Даже на резкую боль в правом боку. Или отдышку. Или разноцветных мушек перед глазами и головокружение.
Врал физрук, Никодим Прокофьевич, говоря, что во время бега обязательно откроется второе дыхание. Нагло врал!
— Надое-ело! — рявкнуло пятно мне на ухо. — Стой!
Воняющая дрянь попыталась вновь схватить меня за ворот, но я успела резко отмахнуться. Пальцы увязли в чем-то липком и позвоночник обдало леденящим холодом. От неожиданности я запнулась и плашмя полетела на землю. Пятно тоже резко остановилось, возрясь на меня вдруг появившимися зелеными глазками-пуговками. Чернильная клякса стала обретать очертания, словно проявлялась, становилась материальной. Чему несказанно… удивилась.
— Ис-стинная?! — хрипло прокаркало нечто и, жадно оскалившись, потянулось ко мне всем темным, как плотная ткань, телом. — Еще!
Каждое рваное касание отзывалось острой болью, точно по венам пускали жидкий азот, пытаясь заморозить внутренности.
— Еще! — ревела тварь.
— Катя-я! — прорвался знакомый крик в это безумие.
— Егор!
— Еще! Ма-ало! — ускорилось нечто, пытаясь оплести меня руками, прижать к себе поближе. — Ещ…
Тварь замерла, подавилась словом, из черноты появилась вполне нормальная рука, сжимающая зажигалку с крохотным оранжевым пламенем. Пятно булькнуло и… распалось едким дымом. Вместо него надо мной, обеспокоенно хмурясь, склонился… Егор.
ГЛАВА 6
— Ты в порядке?
В данную минуту я с трудом могла понять, что вообще значит так называемый «порядок», не то чтобы адекватно оценить собственное состояние.
— Катя?
Егор прерывисто и шумно дышал. И я не могла заставить себя сфокусироваться на чем-нибудь ином кроме этого рваного дыхания и неестественно побелевшего лица мужчины, что с искренним беспокойством вглядывался в меня.
Не дождавшись ответа, Егор заключив меня в такие крепкие и одновременно бережные объятья.
— Этого не должно было случиться, — выдохнул он, уткнувшись носом в ложбинку между моей шеей и плечом. — Прости.
Немного отстранившись, мужчина продолжил допытываться:
— Ты ранена? Что-то болит?
Судорожно прислушиваясь к себе, поняла, что единственное реально раненное место… нервная система. Моя гордость. Рационализм и скептицизм. Остальное не слишком и пострадало.
Кроме усталости на грани какого-то неправильного истощения, никакого особого дискомфорта не чувствовала. К тупой ноющей боли во всем теле и отдельно в попе я уже как-то и попривыкла.
— Что это было? — прохрипела я, все еще не совладав с дрожью страха.
Егор нахмурился:
— Я не могу сказать.
— Ты что издеваешься? — задохнулась я. — Что за пятно собиралось меня сожрать?
— Катя! — одернул он меня, внимательным, встревоженным взглядом обводя окрестности. Словно выискивал что, всматриваясь в окружающие заросли. — Поговорим позже. Не здесь.
— Ага! Как же! — не поддалась наглой уловке. — Лучше сразу скажи, что никогда и прикажи послушно заткнуться!
— Катя!
— Я сейчас же уезжаю домой! Хватит с меня…
Я поспешила уйти подальше. Правда, не слишком ориентировалась, в какой стороне особняк, но признавать поражение и просить помощи у Егора не собиралась.
— Стоять! — рявкнул он.
Я даже толком отреагировать не успела, как услышала громкий свистящий звук. Левый бок опалило острой мимолетной болью, а потом все неприятные ощущения были вытеснены… Егором. Который вдруг сшиб меня на землю, да еще и привалил сверху всей своей не малогабаритной тушей.
Правда, через секунды две-три сам слез, даже просить не пришлось.
— Да что же это… — мое возмущение было бесцеремонно прервано цокотом копыт.
Боковым зрением уловив движение, я с трудом села, без труда отыскав источник шума. Который оказался всего в десяти метрах от нас.
Изумленно таращась на мощные лошадиные ноги с хорошо развитыми мышцами, светло-коричневый окрас, что так волшебно лоснился в алых лучах просыпающегося солнца, я не могла решить, вижу очередную галлюцинацию или страшную реальность? Ведь лошадиная грудь только в фантазии могла переходить в крупный, жилистый человеческий торс, а вместо обычной звериной морды могло красоваться мужское лицо.
