Кроваво-красный (СИ) - "Ulgar Ridt" (читаем книги .TXT) 📗
Мысль о том, что скоро все закончится, ни капли не грела. Будущее, ранее определенное необходимостью выполнять контракты, теперь виделось мрачным и туманным, как тени в переулках. Жизнь босмера оборвется так же, как и жизни тех, кто был до него, и она будет свободна — свободна и абсолютно одинока.
За недели, минувшие с ее разговора с Тилмо, она не видела никого, кто мог бы иметь отношение к Братству. Ее никто не искал и не передавал посланий. Легионеры, иногда попадавшиеся ей на пути, не обращали на нее внимания, и их слепота иногда порождала веру в то, что она уже умерла и призраком бродит среди живых, иногда забирая с собой тех, чей час уже настал. Даже то, как сонные трактирщики принимали от нее плату за ночлег, не спасало от этого чувства, и единственным, убеждавшим ее в собственном существовании, оставалась способность чувствовать запах болота, головную боль и страх. Страх за Спикера, старательно гонимый тысячами объяснений, с каждым разом терявшими свою силу.
Он побывал в Морровинде и теперь находится где-то в Сиродииле, предупрежденный Черной Рукой о том, что возвращаться ему некуда. Где именно — Тилмо не сказал, поскольку едва ли знал сам, и оставались только домыслы, подпитываемые знанием о том, как Черная Рука относится к Спикеру запятнанного позором убежища. Если они решат избавиться от нового командора Легиона, то поручат это ему. Если заподозрят его в чем-то, то убьют на месте, не растрачиваясь на поиски виновного. Неизвестность была полна отчаяния и надежды, рожденной услышанными от кого-то словами о том, что все в Черной Руке связаны и чувствуют смерть друг друга. если так, то он еще жив, а чувство безысходности и тоски — лишь порождения ее усталости и одиночества, которые рано или поздно закончатся. Если бы не приказ как можно скорее покончить со всеми четырьмя жертвами, она давно бы оставила контракты и искала его. Останавливало только давно усвоенное понимание того, что так она скорее навредит, чем поможет. Душитель, нарушивший приказ — отличный повод для Черной Руки избавиться от лашанса.
Дом Гвинаса приближался, но убийца уже не заставляла себя сосредоточиться, зная наперед, что хозяина нет дома, и замок она откроет ключом, изготовленным ей одним из местных воров. Изжелта-бледный и почти слепой, он казался таким же призраком, каким стала она, и встреча с ним в местном притоне казалась частью тяжелого и душного сна, которые обычно дарили ночь в этом городе. Стража, безразличная почти ко всему в этом городе, если и увидит ее, то не обратит никакого внимания или решит, что к босмеру приехала его родственница. Потом она так же тихо уйдет, заперев дверь, и хозяин не узнает, что в доме побывал чужак.
Ключ повернулся в замке мягко, с приятным глухим щелчком, свидетельствующим о мастерстве полуслепого вора.
Едва слышный звук натянувшейся и лопнувшей под ногой нити заставил замереть на месте. Несколько бесконечно долгих мгновений прошли в тишине, и полукровка с облегчением выдохнула, вспомнив о нитках, которые в приюте некоторые дети натягивали на свои сундучки, опасаясь за их содержимое. Она без труда натянет эту нитку, когда закончит свои дела в доме.
Двухэтажный дом Гвинаса, видимо, считался одним из лучших в городе. Внутри почти не пахло плесенью, чистый пол не отсырел, и лестница на второй этаж почти не скрипела под ногами.
Как Терис и надеялась, босмер имел привычку держать кувшин и чашку с водой около кровати. Зеленоватые капли яда беззвучно упали на дно кувшина и обволокли край чашки незаметной глазу пленкой. Этого хватит для того, чтобы хозяин дома не проснулся следующим утром. Обычная смерть во сне. Явление нечастое в его возрасте, но если кого-то это и насторожит, она к тому времени поспешит убраться из города как можно дальше и, свободная от контрактов, начать свои поиски.
Она сделала шаг к двери, когда в замке повернулся ключ. Короткий глухой щелчок, скрип петель и тишина, заставившая Терис задержать дыхание.
Тишина была страшнее его шагов, шороха сырого плаща и треска поленьев в камине. Он вернулся и сейчас стоял на пороге, глядя на порванную белую нить и зная, что кто-то побывал в доме. И, не двигаясь с места, он ловил каждый звук.
Терис бесшумно втянула воздух. Не поворачивая головы, перевела взгляд на окно. Слишком крепкое, чтобы выбить. Запертое на замок.
Сердце забилось болезненно и тяжело, и полукровка стиснула зубы, не позволяя дыханию сбиться. Не в первый раз у нее проблемы. Были наемники Умбакано, было бегство от стражи Лейавина, было...много такого, что чудом не прикончило ее и позволило дожить до этого дня. И сейчас можно прорваться: пальцы уже сомкнулись на рукояти кинжала, и клинок медленно, дюйм за дюймом выскальзывает из ножен.
Короткий едва слышный скрип кожаных креплений ножен. Мгновение тишины.
Терис в два прыжка оказалась в коридоре. Почти не видя нападавшего, ушла от острого блеска стали в его руках, ударила сама. Короткое шипение босмера сообщило об удаче — насмешливо изменчивой и неверной. Стальные пальцы сомкнулись на ее запястье, выворачивая, и пальцы предательски разжались, выпуская кинжал. Удар ногой пришелся в пустоту, свободная рука оцарапала воздух. Чудовищной силы удар пришелся под ребра, ослепляя болью и лишая возможности вдохнуть. Тело швырнуло обо что-то твердое, и под каблуком, опустившимся на руку, хрустнула кость.
Терис не могла кричать, не могла думать и видеть — только свернуться на полу, пытаясь дышать. Что-то внутри разрывалось от боли, но легкие, слипшиеся от удара об пол, еще работали, продлевая мгновения жизни, которую ей зачем-то оставили. Все равно, зачем. Дышать... Просто дышать и надеяться, что зрение и способность двигаться вернутся раньше, чем босмер добьет ее.
Зрение возвращалось по каплям. Серый пол, пальцы собственной неподвижной руки, прижатой к груди, капли крови на сапогах босмера. Не шевелиться. Прилипнуть к полу и старательно дышать, пока он позволяет...
— Слабовато для душителя. — Издалека долетели его слова, и их смысл не сразу дошел до полукровки.
Душитель. Он в курсе, кто она. Сдаст ее страже и ее казнят, если она не оправдается. Ей нечем оправдываться. Ее убьют. В этот раз Спикер не окажется рядом, и сама она не сбежит. Не от стражи.
Страх перед смертью заставлял пытаться ползти, но тело не слышалось, парализованное болью. Тошнота подкатила к горлу, и полукровка сплюнула на пол кровь.
— Я знал, что за всем стоит Лашанс, но не думал, что последние убийства — твоих рук дело. Алвал Увани и Ж`Гаста... Кто бы мог подумать.
Холод пополз по спине и разлился в голове, замораживая боль.
Спикеры Черной Руки. Убийства. Бессмыслица... Она убивала, кого приказал Лашанс. Его почерк... Тилмо в Братстве недавно. Ее жертв звали иначе. Один был из Мораг Тонг, она знала это...
Она мотнула головой, не в силах выдавить что-то кроме хрипа.
Ошибка. Она не справилась бы со Спикерами. Не так легко...
— Хочешь сказать, что ты не знала, кого убиваешь? — Носок сапога несильно ткнул ее в плечо, переворачивая на спину. Босмер средних лет смотрел на нее сверху вниз, и взгляд его раскосых зеленых глаз убивал всякую надежду.
Надежду выйти живой.
Надежду на то, что он ошибается.
— Не утруждайся. — В ответ на ее хрип он почти заботливо коснулся ее плеча, наклонившись. — Я знаю, что ты хотела бы сказать. Что тебе дали контракт и ты его выполнила. Что это были другие люди и что ты ничего не знала. Я Слушатель, мне такое говорили много раз, поверь. Может быть, они даже не лгали. Может, тебя Лашанс тоже использовал, как и их. Это не имеет никакого значения. Ты убила Алвала Увани, Ж`Гасту, Хавилстена и Шализ. Смерти одного было бы достаточно, чтобы убить тебя. И мы тебя убьем. Нет, не смотри так. Не сейчас и не так быстро, как тебе бы хотелось. Я заберу тебя в форт Вариэл, и там вы оба ответите по закону.
Он говорил еще, но его слова растворялись в звенящей тишине, наполнившей сознание Терис.
Он прав. Она убивала своих. Как Корнелий, как Марта и Николас, свято верившие в подлинность выданных им контрактов.
