Стихия (СИ) - Барминская Марианна (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Как ты? — вдруг спросила Эрика, сидевшая позади меня, выводя меня из размышлений. Я пожала плечами.
— Нормально, — чуть удивленно ответила я. Почему она это спросила? Я вроде бы не ранена. Но, кажется, подругу что-то не удовлетворило в моем ответе.
— Когда-нибудь станет легче, — прошептала она, и по моему телу пробежался разряд тока. Что она имела в виду, говоря это? Почему так сказала? Она адресовала мою фразу мне же, но я не чувствую никакой ужасной боли, как подруга. Тогда отчего внутри что-то сжалось?.. Встряхнув головой, я устремила взгляд вперед и ничего не ответила, не зная, что здесь можно сказать.
Когда мы стали наконец-то подлетать к столице, в Миртране стояла глубокая ночь. Я смотрела на белоснежные звезды, которые теперь были ко мне ближе, чем обычно, и не могла понять, откуда внутри рождается глухая тоска. Это было не болезненное, но какое-то ужасно тяжелое ощущение, словно я как-то не так проживаю свою жизнь. Надо будет попросить Хранителей, чтобы они прочитали мою ауру или мысли, может, хоть кто-то сможет понять, что со мной творится.
Первое, что бросилось в глаза, — полное или частичное отсутствие высокой белой стены, окружающей огромный город. Создавалось впечатление, что здесь прошел какой-то исполин и растоптал прочную каменную защиту, словно песочные постройки малышей. Сверкающие высотки больше не мерцали в свете Эвлара и не устремлялись ввысь, теперь сломленные и разлетевшиеся на куски. Множество миниатюрных домиков, когда-то являвшихся магазинами, кафе, жилыми домами, просто исчезло, как будто их никогда не существовало, и на их месте пугали своей чернотой гигантские кляксы. Такие следы могли остаться только от бомбежки, других способов совершить подобное я просто не знаю. Наша гостиница напрочь лишилась крыши, словно ее сорвало сильным ветром, только вот внутри больше ничего не было, кроме засасывающей темноты. Парки сгорели, пруды просто исчезли, площади оказались разбомблены. Я отыскала глазами храм и облегченно вздохнула — он остался цел. Спрашивается, почему? Хранители смогли его защитить? Или враги не ставили себе цель разрушить святыню? Приглядевшись повнимательней, я оцепенела: нет, все-таки храм пострадал. Святой Ангел, чуть склонивший свою покрытую капюшоном голову вперед, всё так же держал в руках восьмиконечную звезду, но теперь у него не было крыльев. Их не разбили — их словно аккуратно срезали, и я не могла себе представить, каким образом врагам удалось сотворить такое. Сейчас Ангел ничем не отличался от простых людей, и у меня в голове вертелся один и тот же вопрос: «Что враги хотели этим сказать?».
Мы мягко спланировали вниз и приземлились недалеко от практически нетронутого храма. Разбомбленные пустынные улицы ужасали, посеяв внутри зарождающийся животный страх. Неожиданно откуда-то из-за угла вышел человек — сгорбившаяся пожилая женщина, которая, сделав несколько шагов к нам, остановилась. Следом за ней вышла еще женщина, затем — какой-то мужчина, отовсюду стали выходить люди: они окружали нас и замирали, не делая попыток приблизиться или заговорить. Вскоре вся площадь заполнилась выжившими миртранцами, и мы оказались окружены. Они просто стояли и смотрели. Молчали и не шевелились. Мы слезли с драконов, оставшись вчетвером, а Воины полетели к себе на базу, забрав с собой наших драконов. Я медленно переводила взгляд с одного человека на другого и ждала, чего угодно ждала — но ничего не происходило. Я чувствовала страх всех этих людей — не знаю, как, но я четко его ощущала. Они боялись. Столица Серебряной Долины впервые узнала, что значит страх смерти и боли. Но я ощутила что-то еще — это люди ненавидели нас. Они боялись, разочаровывались, не верили и — ненавидели.
«Вы не смогли защитить этот город».
«Вы не предотвратили тысячи смертей».
«Зачем вы пришли?».
Они безмолвно говорили это нам, знаю. Может, я вдруг научилась читать мысли, или это всё мое воображение — неважно, в любом случае, жители Дилариума думали именно так. Они больше не верили нам, разочаровались в нас, им мы здесь больше не нужны. Внутри меня медленно начала нарастать неконтролируемая паника, и я никак не могла успокоиться. Хотела уйти отсюда, убежать сломя голову, не слышать ненавистнических мыслей, не чувствовать себя виноватой. Мое спокойствие куда-то улетучилось, и я поразилась, как могла оставаться такой равнодушной к случившемуся всё это время. Всё не так, всё неправильно, и мне срочно нужно увидеть Хранителей, а еще лучше сразу оказаться в храме, где ненависти нет места. Желание сбылось — сквозь плотное кольцо людей к нам вышел Николай и безмолвно велел следовать за ним. Наверное, Хранители увидели, что нам не выйти отсюда просто так. Я ежеминутно покрывалась мурашками, хотя ночь стояла ужасно жаркая и душная, с воздухом перемешался тяжелый дым от сгоревших зданий и людей. Страшно, почему же так панически страшно?
Мы взлетели по светлым ступенькам и вошли в открывшиеся двери храма. Я так жаждала увидеть Грету, хотела услышать Гроса, который скажет, что ничего не потеряно, что разрушенный город — это не поражение, я уже была готова увидеть этого ворчливого деда, но к нам вышла всего лишь Миса. Когда она подошла ближе, мы смогли разглядеть, что юная Хранительница пролила слишком много слез. Она оглядела нас, держа в трясущихся руках какой-то маленький листочек бумаги, и молчала. В Дилариуме наступила ночь тишины.
— Где Грос? — не выдержала я, и вопрос получился жутко резким, из-за чего вздрогнули все присутствующие. Я просто не могла им сказать, что меня отчего-то трясет и я вот-вот взорвусь. — И Грета? Где все? Не молчи!
— К Хранительнице Грете сейчас нельзя, — вместо Мисы ответил Николай, посмотрев на меня без капли укора, как будто полностью понимал мое состояние.
— А Грос? Где он? Боже, я хочу его увидеть! — воскликнула я, делая шаг в сторону Мисы. Девушка отшатнулась от меня, как от прокаженной, испуганно воззрившись куда-то поверх моей головы. Ну вот, наверняка просканировала мою ауру и пришла в ужас: я так и знала, что со мной не все в порядке.
— Он… Он покинул нас, — сдавленно прошептала Хранительница, опустив голову так низко, что мы не могли разглядеть ее лицо. Я остановилась. Покинул? Этот старикан, который мог еще пережить нас всех, он что?.. Внезапно по телу пробежала сильная дрожь, и мне показалось, что сейчас она перейдет в неконтролируемые судороги. Что со мной, что же это такое?! — Хранитель Грос оставил вам послание. Никто не читал, что в нем написано. Возьмите, — проговорила Миса, протягивая ладони с крошечным листочком. Максим медленно забрал листок и замер, боясь его раскрывать. Три пары глаз устремились на заветное послание, и командир, сделав вздох, резко раскрыл его.
«Выпустите Стихию».
Что? И это всё? Выпустить Стихию? А чем мы всё время с проявления у нас Силы занимались, черт его подери?! И Грос думал, что это сможет нам помочь?!
Я сбросила перчатки и впилась ногтями в виски, словно пытаясь вырвать из себя нарастающее безумие. Грос, наш любимый вечно хмурый дед умер, погиб, убит? Столица разрушена, эти люди ненавидят нас, они нам больше не верят, не верят! Там, на поле битвы, слишком много смертей, слишком много крови… Я убила человека, бросив нож прямо ему в глотку! Нет-нет-нет, это ведь мое разыгравшееся воображение? Это не может быть правдой! Много крови, много боли, много пепла, засыпавшего землю. Пепла. Того, что осталось от Трана. Его уже наверняка разнес ветер, и у меня больше ничего не осталось. Я прошлась ногтями по щекам, от висков до шеи, пытаясь вспомнить, а внутри что-то бушевало, пытаясь вырваться.
Резко выдохнув, я упала на колени, устремив обезумевший взгляд расширенных глаз на свои руки, покрытые множеством мелких порезов. На запястье слабо сверкала тоненькая серебристая цепочка, которая мысленно вернула меня на поле боя. Внутри наконец-то раздался взрыв, и всепоглощающее пламя снова стало меня сжигать. Не выдержав этой боли, я опять закричала, и в голове всплыли слова обладателя бархатного голоса: «Блокатор эмоций. Истерика». Максим опустился рядом со мной, но теперь в его глазах не было такого испуга, как в прошлый раз. Конечно, его ведь предупредили!
