Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
— И как это связано? — поинтересовался у меня Заган, когда я замолчала. Мою исповедь он выслушал до конца.
— Вроде бы никак, — рассмеялась я. — Просто подумала, что тебе захочется узнать, что не один ты творил фигню. Ты выбрал, как ты его назвал, меньшее зло, не зная, что в итоге подставишь всех. Я с детской наивностью не думала, что кто-то умрёт из-за моей неосторожности. Люди теряют своих детей по такой же неосторожности. И дети друг друга убивают. Хватает и того, что ты вообще испытываешь угрызения совести, назовём это так. Думаю, Риа и остальные Тени не плачут по ночам, что ты скормил им моих одноклассников и преподавателей.
Светляки заинтересованно летали вокруг, стараясь не задерживаться рядом с нами надолго, словно бы здороваясь и говоря «извините, рад был с вам пообщаться, но мне пора». Я потеряла им счёт, но сейчас меня это мало волновало.
— И всё же ты изменилась, Казадор. Очень сильно. И я не скажу, что ты начала мыслить разумно, но эти новые мысли слишком отличаются от тех, что были до этого, — произнёс Заган после нескольких минут, которые мы провели в молчании.
И тут я не выдержала:
— Сколько нам осталось до конца? Скажи честно, — я повернулась к Загану и посмотрела ему в лицо. Без улыбки, без надежды во взгляде.
Меня интересовали лишь числа. Даты, время. Сколько нам, чёрт бы вас всех подрал, осталось? Месяц? Год? День? Или несколько часов?
Заган ничего не ответил, лишь пожал плечами и я поняла, что он не врёт, а потом он вовсе ушёл. Оставил меня одну, сказав, что хочет побыть с друзьями, сам же быстрым шагом спустился с холма, на который мы взобрались. Ушёл, в бессильной злобе швырнув свою кружку в траву. Ушёл, ссутулившийся и словно разом постаревший на сотню лет. А я смотрела ему вслед, не в силах окликнуть, догнать, остановить и сказать, что всё будет хорошо. Потому что не будет, и уж точно не будет хорошо.
Риа появился рядом ровно в тот момент, когда я уже готова была позвать его по имени.
— Заган сломлен, — прокомментировал он, глядя вслед королю. — Так же, как и Велиал. В Вест-Ив лишь Витс и Ю знают, что грядёт конец, а остальным не сказали, потому что иначе они испугаются. Заган вернётся к своим братьям и снова будет делать вид, словно у нас всех есть будущее.
Я медленно потягивала остатки алкоголя, то и дело заглядывая в кружку, словно могла увидеть, что там на дне. Неожиданно для меня это приобрело особую важность, на деле же я просто пыталась отстраниться от гнетущих мыслей.
— Ты не боишься умереть, это я знаю, но боишься ли ты, что исчезнет мир, в котором ты живешь? — наконец поинтересовалась я, даже не глядя на своего телохранителя, после чего сделала щедрый глоток.
— Ты права, я не боюсь смерти, но совсем не хочу умереть зря.
— А я вообще не хочу умирать, — честно призналась я и расхохоталась так, что на мгновение даже испугалась, не сошла ли я с ума. — Почему какой-то мужик на небе решил, что имеет право решать за меня, когда мне умирать? Может, я хочу прожить ещё лет пятьдесят. Почему моя жизнь должна закончиться раньше, чем заложено природой? Человеческое тело способно и сто лет функционировать, а мне только восемнадцать, и меня уже списывают со счетов. Что за дела?!
Ассасин неожиданно сорвался с места, обошёл меня и стал перед самым носом, после чего протянул ладонь:
— Расскажешь мне о своих страхах, всех, даже о тех, в которых ты боишься признаться самой себе? — Риа говорил тихо, и в стрекоте насекомых его было почти не слышно. — Я буду слушать тебя, держа за руку. А потом, когда наши сердца остановятся от гнетущих чувств, что достигнут своего апогея, мы возродимся из нашей внутренней тьмы, вспыхнем ярче, чем сверхновая на небосклоне. Умрём, чтобы снова вернуться в реальность, обновлённые и чистые.
— Ну надо же! Ты, значит, умеешь говорить не только как воин, но и как поэт? Неожиданно, — я смотрела на ассасина, едва сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться. — Отпустишь мои грехи, Тень?
Риа сжал мои пальцы, показывая, что ни на секунду не сомневается в своём предложении.
— Заберу твои сожаления. А дальше постарайся не косячить, а то вдруг апокалипсис отложат ещё на пару веков, а мне потом опять слушать твои истории про высушенных лягушек, когда ты снова решишь, что грядёт погибель.
— Жабы! Это были жабы!
*
Ангелы появились позже демонов, когда Создатель понял, что одному ему не справиться с задумкой. Это был четвёртый день. На самом деле эти периоды длились сотни тысяч лет, а то и больше, каждый раз изменяясь, словно солнечный день в зависимости от времени года. Проще было бы сказать, что это не дни, а эры. Первые ангелы взяли шефство над последующими, не как правители, а как наставники. Потом же, когда их становилось всё больше, Создатель решил, что для более отлаженной системы нужно создать иерархию. Так ангелы начали отдаляться друг от друга, на свет начали появляться особи сильнее и слабее, чтобы править и подчиняться. Войска были самыми многочисленными: три чина, каждый из которых оттачивал своё боевое мастерство. В самом начале чин был лишь один, но лишь со временем раскрылся весь масштаб замысла Создателя.
Марбасу было уготовлено стать одним из полководцев, его же учителем был назначен судьбой Орфаниэль. Но вместе с разделением ангелов на чины появились и проблемы: каждый чин накладывал отпечаток не только на силу, но и на характер. Создатель считал, что это поможет его творениям в будущем. Но в данном случае характер послужил камнем преткновения между учеником и его учителем: Марбас был слишком живым, слишком любопытным и слишком активным, в то время как Орфаниэль был закоренелым воякой, знающим только язык оружия и любящим лишь своего Создателя. И пока Марбас рос, тот видел в нём лишь головную боль, что бы ученик ни сделал — всё было не так. Орфаниэль не находил в своём подопечном себя, не находил того, чем мог бы гордиться, докладывая об обучении Создателю. Он надеялся создать лучшую версию себя, поэтому раз за разом проводил настолько выматывающие тренировки, что даже Благодать не спасала от переутомления. Марбас мог просто выключиться, стоя на посту, но его характер позволил найти ему друзей, и те часто прикрывали своего напарника, позволяя ему хотя бы на несколько часов перевести дух. Но обида и отчаянье копились в его сердце. Он не понимал, за что его презирают и каждый раз втаптывают в грязь, ведь он старался и вкладывал в это все свои силы. Орфаниэль же хотел воспитать из него идеального воина, но видимо в итоге решил, что его ученик просто физически не годился для этого.
И однажды всё изменилось. Марбас во время одного из патрулей по бескрайнему Эдему встретил Адама. Человек, перед которым преклонялись ангелы, о котором с придыханием говорил Создатель. Марбас ожидал увидеть нечто совершенное и прекрасное, а увидел лишь лысую двуногую обезьяну, которая не стоила и мизинца. Позабыв все свои дела, ангел просто стоял и смотрел на того, кто считался лучше него. Венец творения Создателя, тот, ради которого Марбас проходит через всё это. Смотрел, но не видел. И тогда ангел не придумал ничего лучше, чем заговорить с ним, но вместо разумных речей он услышал лишь самодовольство. С каждым сказанным человеком словом Марбас злился всё сильнее. Едва разумный кусок глины решил, что он выше всех ангелов на голову, а то и две.
Неизвестно, чем бы всё закончилось для Адама, если бы их не увидел Орфаниэль. И тогда-то Марбас понял, что учитель не просто его не любит — он его презирает. Но в этот раз Марбас уже не молчал, он выплеснул всю боль, которую копил в себе веками, высказал всё, что думает. И тогда учитель впервые ударил его вне тренировки. Пощёчина заставила Марбаса замолчать, и тогда Орфаниэль нанёс следующий удар. А потом ещё и ещё. Неизвестно, чем бы всё закончилось для Марбаса, если бы на шум не пришёл Седит, который тогда носил имя Зафкиэль. Он отгородил своим телом ученика, но и ему досталось за то, что он полез не в своё дело. В их разбирательства вмешались и другие, прося Орфаниэля остановиться. Для ангелов была неприемлема агрессия по отношению друг к другу, ко всему прочему Марбас даже не пытался защищаться, отрешенно принимая все удары. Новость об этом дошла до Люцифера, и тот понял, что Адам привнёс ещё больше проблем в и без того не идеальные отношения между членами огромной семьи.
