Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ) - Остольская Дарья (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Маг вцепился в моё запястье, чтобы я не могла выдернуть ладонь из его руки. Во время лечения ему пришлось меня просканировать, поэтому он был в курсе, что физическое моё состояние сейчас оставляет желать лучшего. Он не рассчитывал на сопротивление. А я и не собиралась сопротивляться. Физически не собиралась.
Я просто вспомнила слова Иннокентия Павловича о том, что я получу всё, что только пожелаю, стоит лишь обратиться к СИЛЕ. Наверное, это тот самый момент, когда придётся это сделать. Нарушая слово, данное Лере. Наперекор своим собственным предыдущим решениям. Но для спасения своей жизни, я это сделаю. Оказаться во власти Бакаира нельзя. Ни в коем случае нельзя.
Осталось дождаться правильного момента.
Переход - это ведь очень тяжело. Это сложнейшая структура с вливанием сил или магии нескольких одарённых. И поначалу, когда маг или ведьмак только-только начинает осваивать это искусство, очень высок уровень смертности. Потому, что не туда заносит. Потому, что может расщепить на части. Потому, что оказался лишком самонадеян и влил всё, до последней капли, включая жизненные силы.
Естественный отбор, выживают сильнейшие.
Передо мной сейчас как раз такой маг. Сильный. И лоб в лоб мне с ним не тягаться. Не с его знаниями, не с его скоростью, не с его амулетами, которые висят, как новогодние игрушки на ёлке.
Но если рвать там, где тонко...
И я приняла решение.
Стоило Бакаиру выудить из под мантии амулет переноса, как я почувствовала уже знакомые головокружение и покалывание.
Странно, но я ни на секунду не сомневалась, что у него именно амулет, а не эскорт из еще двух-трёх магов, ожидающих под дверью. Не ходят наёмных убийц штопать большими компаниями. Это дело интимное. Да и выглядит Бакаир как идеальный социопат. Он не доверяет никому, и вряд ли живет неподалёку, а значит вывод только один - он использует амулет переноса.
Сжав камешек в кулаке, маг зашептал заклинание, выстраивая дорогу. Я закрыла глаза и почувствовала, как нарастает магия, как выплёскивается резерв, как близко уже пиковое значение... точка невозврата...
И я обратилась к Источнику. Сила хлынула по позвоночнику, по венам сквозь кожу и единственной четкой мыслью в моей голове осталось только «к Лере, к моему Лере».
***
Свалившись на что-то шевелящееся, я не сразу сориентировалась, но, как только смогла, встала и отскочила. Помятый Бакаир, чертыхаясь и поскальзываясь, поднимался из сугроба.
Я даже моргнуть не успела, как меня дернули назад, и когтистой рукой задвинули себе за спину. Широкую такую, заметенную снегом спину. Такую родную спину, что у меня на глаза навернулись слёзы.
Лера.
Я обхватила своего полубога за талию, уткнулась лбом в его лопатки.
- Что за... - Бакаир запнулся, глядя на разъяренного Танилера.
Залёгшие тени превратили лицо ведьмака в маску смерти с горящими бирюзовыми глазами, обрамлённую змеиными чешуйками у висков. Широко расставленные руки блестели антрацитом длинных когтей, а из глубины утробы вырывался рык.
- Магия... сила... не может быть...
Бакаир глотал воздух, как выброшенная на берег рыба, и промелькнувшее в его глазах понимание было для меня самым страшным моментом за этот долгий день.
Треск раздавленного стекла, осыпающиеся осколки флакончика, и воздух вокруг загустел, как кисель рачительной хозяйки. Трудно было вдохнуть: он входил в лёгкие медленно, с усилием. И двинуться тоже почти не удавалось, только преодолевая серьёзное сопротивление.
Секунда. Хлопок. И мы с Лерой уже одни.
Действие сдерживающего заклинания улетучилось в тот же момент, когда наложивший его маг отбыл с помощью второго амулета переноса.
Вот теперь действительно пройден Рубикон. Он почувствовал. Он знает. И он начнет охоту на самый главный приз своей жизни: «вечную батарейку».
- Родная?
Лера с трудом, стараясь не поранить меня, отцепил мои пальцы от своей одежды, чтобы повернуться лицом. Всё еще находясь в «боевой» ипостаси, он смотрел на меня, но я не видела монстра. Я видела моего Леру, и бешеный коктейль его эмоций. Плескавшиеся на поверхности гнев и злость, покрывали собою страх и облегчение, и щемящую тоску, и любовь. Он готов был взорваться от переполнявших его чувств.
- Моя.
Единственное, что не поддавалось в его душе сейчас сомнению. Чему не было противоречий. Неоспоримая догма.
- Моя. - прошептал ведьмак, касаясь моей щеки.
- Твоя. - признала я, закрывая глаза.
Лера быстро скинул свою куртку, плотно завернув меня в кокон, не позволив даже просунуть руки в рукава. Подхватил и прижал к груди.
- Домой.
Дотянувшись губами до самого прекрасного в мире подбородка, я поцеловала его, и мир озарила бирюзовая вспышка.
***
Он был зол. Он был просто в бешенстве от того, что упустил ведьму.
Пришлось отдать.
Ему пришлось отдать Натони, но это лишь проигранная битва, не война.
Бакаир нёсся по коридорам своего огромного дома, мимо сотен портретов. И с каждого ему улыбалась та самая девушка. На него смотрели те самые глаза. Только не золотые, а цвета небесной голубизны, но именно те.
Те же блестящие волосы, словно расплавленная карамель. Та же молочная кожа. Разные платья, разные фоны, но одно и то же лицо.
Под конец жизни его отец просто обезумел. Он готов был не есть и не спать, только рисовал и рисовал свою Натони. На стенах коридоров не осталось свободного места. И часто Бак ходил вечерами мимо этих картин, и пытался представить себе ту, что разрушила жизнь папы. Что лишила его внутреннего стержня, рассудка, души. А самого Бака оставила без детства. Прекрасная женщина. Прекрасные картины.
Хотя настоящие шедевры находились в спальне. Там она, разгоряченная, распластанная на шелках, жаждущая и раскрытая всегда ждала мужчину. Сначала отца. Теперь и Бака. Те пять картин, где Натони в жарком оргазме мечется на смятых простынях, не раз оживали в его воображении.
И вот сегодня он увидел её.
Уму не постижимо. Это действительно была она. Бледная и уставшая, но это она!
А потом словно гром: её сила, это не чистая сила. Это магия. Он смог впитать её! Его резерв моментально заполнился, и даже прыжок дался легче, чем обычно.
Неужели она одна из тех испытуемых, о которых отец вёл записи?
Неужели она Натони?
Он выяснит это. Он всё выяснит, и его Натони будет принадлежать только ему.
Отец не смог. Но Бакаир - не отец. Бакаир сможет.
Маг решительно пнул дверь в спальню, и убиравшаяся там горничная, поклонившись, сжалась в комок. Она уже знала, что такое гнев хозяина.
«Очень вовремя» подумалось магу. Надо сбросить напряжение.
Разорвав её одежду и повредив плоть, он начал движение. Она молчала, зажмурив глаза и кусая губы, молчала, понимая, что из-за каждого вырвавшегося всхлипа, из-за любого звука может остаться калекой.
Намотав на кулак очередной виток шикарных шоколадных волос, маг потянул их на себя, и женщина захныкала от боли. Это заставило Бакира ускориться. не отрывая горящего взгляда от пяти висящих на стене картин, он с силой вбивался в кровоточащую плоть, стараясь причинить как можно больше боли. Она достойна наказания. Дрянная ведьмочка. Сбежала. От него. Непроизвольно сокращавшиеся мышцы страдающей под ним женщины только способствовали увеличению его удовольствия. Как и льющиеся из её глаз слёзы.
Почувствовав приближение разрядки, он отшвырнул от себя горничную, и излился в кулак. Она не достойна его семени. Но он наконец-то знает, кто достойна. Он встретил её. Он прикасался к ней. И она будет его.
ГЛАВА 7
Довольное урчание разнеслось из самых глубин, и, резонируя, отдалось дрожью во всём моём теле. Каждая частичка завибрировала от этого удивительного звука, будто я обнимала сейчас огромного горячего тигра. Такого ласкового.
- Моё сокровище.
Мурлыкнул Лера, опуская меня на постель, и обхватывая ладонями моё лицо. Я присмотрелась к необычным вертикальным зрачкам, к двум дорожкам мелких чешуек, украшающим виски.
