Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Тёмное, почти чёрное, с высоким воротником-стойкой, длинными рукавами и подолом в пол. Хорошо ещё, под чадрой не пытается меня спрятать. А вот туфли, — вернее, босоножки, — легкомысленные ремешочки. На высоком каблуке.
«Чтобы не убежала», — почему-то думаю я.
Подхожу к постели и осторожно касаюсь платья. Ткань очень нежная. И надо сказать, несмотря на крайне целомудренный крой, платье выглядит дорого: все швы ровные, никаких ниточек или складочек в неположенных местах.
А ещё оно пахнет ароматическими маслами, какой-то необычной свежей композицией.
В животе опять урчит, прерывая поток размышлений. Сбрасываю полотенце… Оглядываюсь: нижнего белья нигде нет. Приподнимаю платье: пусто.
Вздохнув, надеваю «монашескую рясу». И я почти не преувеличиваю: для монашеского облика не хватает только платочка на голове. Не удивлюсь, если платье привезли из какого-нибудь близлежащего монастыря. Вот только откуда у оборотня подобные связи?
«Уф, хватит преувеличивать: платье как платье!» — высвобождая волосы из-под воротника, одёргиваю себя, а то уже мысли лезут, что собачьим шампунем Ариана монашки моют. Подтянув язычок молнии от копчика до лопаток, закидываю руку через плечо и одним движением застёгиваю молнию до самого основания черепа.
Упакована. Трусов только не хватает.
Желудок опять скручивается с жалобным стоном.
Затягивая ремешки босоножек, осознаю странный факт: они мне точно по размеру. Как и платье. У Ариана глаз-алмаз или он меня ночью обмерил?
Лучше пусть у него будет идеальный глазомер.
Под завывания желудка и потрескивания статического электричества приглаживаю волосы расчёской с мелкими частыми зубчиками — ужасно неудобной. Эта процедура заставляет с тоской вспоминать свой туалетный столик и новую расчёску с антистатическим эффектом. И прочие милые сердцу удобные мелочи.
И трусы. Без нижнего белья непривычно, странно, неловко. Поэтому, спустившись в кухню и увидев намазывающего бутерброды Ариана, я пожираю взглядом размазанное по хлебу жёлтое масло, сглатываю слюну и уточняю:
— А где трусы?
Ой, я хотела как-нибудь более завуалировано спросить. А как ароматно пахнет хлебом! И даже маслом. Ариан смотрит странно. Задумчиво. Опускает взгляд на мои бёдра, и ноздри подрагивают. Снова заглядывает в глаза:
— Не подумал. У меня только мужские.
Представляю себя в семейниках, как в юбочке. Хмыкаю.
— У них очень нежная ткань. Мне их из Италии прислали.
Взгляд прилипает к овалам хлебных ломтей под слоями масла. Рот полон слюны, и получается невнятно:
— От того, что они из Италии, они становятся менее мужскими? — отвожу глаз от хлебно-масляного соблазна.
— Нет, конечно, — улыбается Ариан, и в его глазах опять появляются тёплые искорки. Он откусывает бутерброд и кивает на стол.
Я так голодна, что откладываю все претензии и вопросы до счастливого мига насыщения.
Три освежителя воздуха качаются на зеркале заднего вида. Туда-сюда, туда-сюда. Яркие и пахучие. Подвешенные ради поездки со мной.
Я опять в лёгком недоумении: то ли оскорбляться тем, что меня считают вонючей, то ли восхититься собственными феромонами, так покорившими одного конкретно взятого оборотня.
Скашиваю взгляд сначала на руки, с силой сжимающие руль.
Потом на сосредоточенное лицо, на сдвинутые к переносице брови.
Хотя сейчас день, эта поездка живо напоминает ночь с Михаилом. Только здесь колдобин на дороге больше. Хорошая подвеска и уютное кожаное сидение джипа смягчают толчки, но они чувствуются. И освежители воздуха качаются туда-сюда, туда-сюда, удушая ванильным, кофейным и хвойным ароматом, недостаточно резво уносящимся в открытые задние окна.
— Мне снился странный сон, — начинаю я спустя почти час молчания.
— Это были видения: проекции воображения и образы прошлого, возникающие при перестройке организма.
— А то, что ты меня облизывал, — это образы прошлого или игра воображения?
Уголок его губ дёргается в полуулыбке:
— Я действительно был рядом, чтобы следить, как всё проходит, и в случае необходимости притормозить процесс. Принятие дара… — Он объезжает громадную выбоину в пласте асфальта. — Это своего рода смерть. Перерождение организма для другой жизни.
— Я превращаюсь в зомби?
— Нет.
— Хорошо, — киваю и прикусываю губу, чтобы не улыбнуться в ответ на недоуменный взгляд Ариана.
— Да, это хорошо… Из-за разницы метаболизмов тебе лучше изменяться помедленнее. Замедлить процесс я могу только при физическом контакте. — Выражение его лица странно меняется, и у меня возникает подозрение, что думает он о том самом физическом контакте, во избежание которого я сегодня отмывалась, а в машине повешены освежители.
— Надеюсь, держать себя в лапах тебе было не слишком сложно.
— В лапах проще, — улыбается Ариан. — К тому же контроль над твоим даром отнимает почти всё внимание.
— Угу, — киваю.
Освежители раздражающе качаются. Но на горизонте уже расплывается серое полотно города. Сердце ёкает. В какой-то момент в Лунном мире мне казалось, что я никогда больше не увижу дом, не пройдусь по раскалённым солнцем тротуарам, не вдохну полный выхлопов воздух. И вот теперь город снова манит меня нагромождением серых коробок и запутанных улиц, чахлых деревьев и ухоженных парков, а пока — разбитая дорога и поля вокруг…
— Если всё пойдёт хорошо, — Ариан косится на меня, — то сегодня вечером начнём ритуальную инициацию в жрицы.
— Какую такую инициацию? — вкрадчиво уточняю я, и судя по смешинкам в глазах Ариана, ритуалы там с подковыркой.
— Важную.
— А если поточнее?
— Мм, — продолжая ловко подруливать, Ариан с улыбкой закатывает глаза. — Даже не знаю, как сказать, чтобы не нарушить правило.
— И что за правило? — Потыкиваю пальцем Ариана в плечо. — Давай, рассказывай.
— Жрицам до инициации знать не положено.
— А случайно попавшимся человеческим женщинам?
— И подавно. — Ариан хватает палец, которым я его тыкаю, охватывает всю ладонь. По коже пробегают мурашки. Ариан смотрит вперёд, но мою руку не выпускает. Погладив большим пальцем, прижимает к своей груди, и я ощущаю частое биение сердца. Голос Ариана звучит ниже, вновь теми чарующими модуляциями. — Не волнуйся, я буду рядом.
Внутри разливается тепло. Сглотнув, перевожу взгляд на лобовое стекло, но почти ничего не вижу, едва понимаю, что мы въезжаем в промышленную зону.
«Надо попросить его отпустить мою руку», — думаю я, но не прошу.
Джип вползает во двор между несколькими многоэтажками.
Мои сцепленные руки лежат на коленях, и хотя с момента, когда на въезде в город Ариан отпустил мои пальцы, прошло больше получаса, я до сих пор ощущаю его прикосновение, и мурашки бродят по спине.
Поднимаю взгляд, и обмираю: возле подъезда стоит Ауди Михаила. И он сам сидит за рулём, что-то щёлкая в телефоне.
Сердце проваливается куда-то вниз, оттуда взвивается в горло. Сглотнув, кошу взгляд на Ариана: сосредоточенно-спокоен. Надеюсь, действительно спокоен и не превратится в зверюгу, если Михаил вдруг ко мне подойдёт.
Обида снова обжигает сердце, ломает что-то внутри, и я не знаю, хочу ли, чтобы Михаил подошёл и извинился или задыхаюсь от отвращения к нему…
— Что-нибудь не так? — Ариан скользит взглядом между мной и Михаилом.
— Мм… — Тяжко вздыхаю и потираю лоб. — Там в машине мой бывший.
В зрачках Ариана на миг вспыхивают луны, и запах зверя становится сильнее, несмотря на все усилия освежителей.
— Не хочешь с ним разговаривать? — рокочущим басом уточняет Ариан.
— Не хочу, — шепчу я.
— Тогда не разговаривай. Близко он не подойдёт. — Ариан выскальзывает из джипа, обходит капот и открывает мне дверь.
Из-под полуопущенных ресниц наблюдаю за Михаилом: всё ещё ковыряется в телефоне.
Опираясь на горячие пальцы Ариана, ступаю на тротуар. Поднимаю взгляд — и сталкиваюсь с взглядом Михаила. Его губы приоткрываются и почти мгновенно сжимаются в тонкую линию. Михаил внимательно смотрит на капот джипа. В машинах я не разбираюсь, но автомобиль Ариана, кажется, дороже, чем Ауди Михаила. И судя по тому, как тот плотнее сжал губы, как застыли черты его лица, так и есть.
