Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ) - Остольская Дарья

  - Я соскучился, - повторил он, и наконец поцеловал.

  Я так этого ждала всё это время, и лишь когда его губы коснулись моих, я поняла, что тоже безумно скучала. И внутри всё напряглось.

  - Никуда тебя не отпущу, - прошептал он, тяжело дыша, и чуть прикусил мою губу.

  - Я и не убегаю, - сказала я, улыбаясь как полная дурочка.

  - Правильно, ведь это уже не поможет. Уже ничто и никогда. - шептал он, склонившись к моей шее.

  Сейчас Лера почти слово в слово повторил то, что говорил днем Валерий.

  И не смотря ни на какие сходства и параллели, Лера и Валерий оставались для меня двумя разными людьми.

  - Можно я приглашу тебя в моё любимое место?

  - Это куда же? - спросила я, глядя в его серо-голубые чистые глаза. Темная каёмка и яркие бирюзовые всполохи на радужке делали этот взгляд гипнотическим. А то, как сейчас расширялся его зрачок вообще выбивало из моей головы последние мысли. Думать больше не получалось, я просто тонула в этом взгляде.

  - Сейчас увидишь. Закрой глаза.

  Я покорно закрыла, почувствовав легкое сожаление от того, что больше его не вижу. Но зато я его чувствую. И я чуть теснее придвинулась, обхватив руками за шею.

  - Не двигайся, я итак сконцентрироваться не могу.

  Я замерла, попыталась скрыть расцветающую на губах улыбку, но ничего не получилось. Улыбаться рядом с Лерой было как-то... естественно.

  Толчок, и по телу как будто на секунду пустили низкий разряд тока, как на электрофорезе. И мы так же сидим, но вокруг всё изменилось.

  - Не открывай пока глаза. Скажи, что ты чувствуешь? - ощутила я жаркое дыхание на шее.

  Прислушалась, и уловила тихий плеск волн. Стало прохладнее, я даже поёжилась, но Лера был такой теплый, что холод воспринимался за благо: это лишь еще один повод теснее к нему прижаться.

  - Любимая?

  - Здесь ночь?

  - Да. - я услышала в его голосе улыбку.

  - Рядом вода, я слышу волны.

  - Правильно. А еще? - он провел горячей рукой вдоль моего позвоночника.

  - Знаешь ли мне тоже достаточно сложно сконцентрироваться, когда ты так близко.

  Начала я бодро и уверенно, но под конец голос задрожал, выдавая моё напряжение.

  - Мне это очень льстит, - самодовольно мурлыкнул Лера.

  И поцеловал. Очень нежно. Будто осторожничая. Его горячая рука плавно переместилась с моей шеи под грудь, накрыв рёбра.

  - Я люблю слушать, как бьётся твоё сердце. Как оно ускоряется, если я делаю так...

  И он проложил ожерелье из поцелуев по шее, чуть прикусывая кожу.

  - Или, когда оно замирает, если я делаю так...

  И накрыл мои губы поцелуем, но уже никаким не осторожным, а властным, глубоким, собственническим.

  - В такие моменты я чувствую себя всесильным, - прошептал Лера, и вновь приник к моим губам.

  Мир поплыл, и теперь была только одна точка опоры - он. Я судорожно вцепилась в ворот его рубашки, чувствуя, что голова кружится. Ощущение, что я падаю. Но Лера никогда не позволит мне упасть, эти сильные руки не выпустят из объятий. Осмелев, я запустила пальцы ему в волосы, жесткие, чуть волнистые. Лера судорожно вздохнул, и простонал.

  - Подожди, - мужчина попытался восстановить дыхание, - Ты же даже не видела где мы находимся.

  Я поняла, что действительно сижу всё это время с закрытыми глазами, вся обратившись к ощущениям. И совсем не испытываю от этого никакого дискомфорта. Я чувствую себя в безопасности рядом с ним.

  Я открыла глаза, и смущенно посмотрела на Леру. Он лишь улыбнулся, и тихо попросил:

  - Оглядись вокруг.

  Это же море! Настоящее огромное и такое спокойное сейчас море! При свете яркой идеально круглой луны отлично было видно каменистый берег и поднимающиеся вдалеке справа и слева отвесные скалистые утесы. Позади на небольшом возвышении шумел темный сосновый лес, пушистой шкурой расстилавшийся вдоль всей береговой линии. И среди всей этой тишины сидели мы с Лерой, на той самой скамейке из парка. Весь небосвод был усыпан мириадами звезд, будто расшалившийся ребенок просыпал баночку с блестками на мамино бархатное вечернее платье.

  - Никогда не видела столько звезд, - восторженно прошептала я.

  - Это одно из самых любимых моих воспоминаний. Эта бухта имеет дурную славу. Бухта погибших кораблей. Море здесь неистовствует триста шестьдесят два дня в году, и преподает жестокий урок любому смельчаку, который попытается сюда добраться по воде. Последний жестокий урок. Но есть три дня в году, когда воды успокаиваются, и тише и прекраснее этого места берега не найти. Мне тогда повезло несказанно, и я увидел вот это...

  Лера кивнул в сторону океана, и обернувшись, я замерла, больше не сумев оторвать взгляда от разворачивающегося действа.

  Над водой медленно и величественно поднималась вторая луна. Такая же огромная и сияющая, только если первая луна светила чуть голубоватым светом, то у второй свет был теплый, золотистый. Остановившись на полпути к небосводу, она зависла, а из-за горизонта показался краешек третьей луны.

  - Мы не на Земле?

  - Нет, это было за гранями. Посмотри на воду.

  Я не сразу увидела то, о чем говорил Лера, но приглядевшись повнимательнее заметила, как в океанской толще движутся потоки.

  - Течения?

  - Тритоны с русалками. Дельфины. Мурены... Здесь многие собираются. Знаешь, у людей есть праздник, ночь Ивана Купалы, праздник лета, праздник самой короткой ночи. У морского народа есть нечто похожее. Это их 'Иван Купала'.

  Потоки чуть фосфоресцировали, каждый из них имел свой оттенок: голубоватый, розоватый, лавандовый. Они закручивались кольцами и спиралями, спускаясь ко дну, и поднимаясь почти на поверхность. То тут, то там вздымались огромные водяные горбы, но ни одно существо не вынырнуло из объятий своей стихии. В кристально чистой и спокойной словно зеркало воде, потоки были видны, как на ладони и напоминали ленты спортивных гимнасток, покорно завивающиеся в прекрасные фигуры и символы. Они мерцали, соперничая в яркости со звездами, искрились и играли. Они праздновали.

  - Ни одного морского жителя я в ту ночь, слава Богам, не встретил. Мне действительно очень повезло. То, что я увидел таинство трех Айр карается смертью.

  - А то, что я это сейчас вижу...

  - Это только воспоминания. А вообще, если кто-то хотя бы попытается причинить тебе боль... меня даже смерть не остановит.

  Лера напрягся, похоже сожалея, что показал мне этот обряд, и пытаясь оценить, насколько сильно он оплошал.

  - Спасибо тебе. Это прекрасно.

  Восхищенно проговорила я, завороженная уже не морскими потоками, а игрой бликов трех лун на лице моего полубога.

  - В качестве благодарности с удовольствием приму поцелуй.

  Сказал Лера, взяв меня за подбородок, и притягивая к себе.

  ===

  Утром я проспала, и встала только с пятым будильником. С воплями 'твоюмать-твоюмать-твоюмать', я бегала по квартире в поисках юбки, блузки и сумки, которые оказались, почему-то на кухне, хотя раздевалась я точно в комнате. Или не точно?

  Зажав в зубах яблоко и захлопнув дверь, я побежала на автобусную остановку. Утренний променад сегодня отменяется.

  Заскочив в офис без пяти девять, я перевела дух - успела. Прошла за свой стол и погрузилась в работу. За полтора дня моего отсутствия её набралось неприлично много. Ну и как тут уходить в отпуск? К чему я вернусь, к целой фуре необработанной документации?

  На обед Алёна тащила меня практически насильно. Не спорю, из-за отсутствия человеческого завтрака кушать хотелось зверски, но еще сильнее хотелось добить уже вот этот договор и отправить его Алексею Геннадьевичу. После обеда в темпе вальса, я вернулась на рабочее место и вновь ушла с головой в бумаги.

  'Валера, Валера,

  Любовь, надежда и вера

  Валера, Валера...'

  Я в ужасе уставилась на вибрирующий на столе телефон. Мой телефон! Поднимая трубку, я уже догадывалась чей голос услышу, но, когда услышала, рука всё же дрогнула, и клавиатура насладилась приличной порцией чая с мятой.