Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Альбинос огромным острым ножом на разделочной доске чёткими плавными движениями нарезал мясо безупречно тонкими кусочками и продолжал мне улыбаться, искрил хитрым прищуром.

— Так что потом? — допытывался альбинос, а я пожала плечами.

— Не знаю пока, — недовольно нахмурилась. Повторять сцены не хотелось, да и времени подумать еще хватало. Посмотрю на тематических форумах и сайтах, что-нибудь да придумаю. — Ты мне, Феликс, лучше скажи, а если женщина доминант, то она занимается сексом только сверху?

— Обычно, но это не правило. Просто в такой позе она контролирует процесс.

— А-а-а, — протянула я, делая себе зарубку на будущее. Значит, только сверху. Мне казалось это утомительно — постоянно контролировать процесс. Этак никакого терпения не хватит.

— Доминант всегда контролирует процесс, — зачем-то повторил Феликс, отвлекая меня от правки текста.

— А ты откуда столько знаешь про доминантов и сабов? — вырвалось у меня прежде, чем я подумала. — Ой, прости. Точно, у вас же на планете матриархат. И что, там всё так жестоко?

— Тебе лучше этого не знать, — мягко уклонился от ответа хозяин жилблока, а я вздохнула.

— Прости, язык мой без костей. Вечно говорю, что думаю.

— Это мне в тебе и нравится. Поверь, это лучше, чем лицемерить, — сделал комплимент альбинос, и я приободрилась.

Он первый человек, кто не осуждал меня за мою бестактность. Обалденный мужчина. Жаль, в такого нельзя влюбляться, чтобы потом не страдать при расставании.

Тема для разговоров себя исчерпала, и на кухне воцарилась тишина. Каждый был занят своим делом. Феликс готовил, а я правила текст. Аппетитные ароматы разносились по воздуху, что — то скворчало на плите. Я всеми силами старалась не отвлекаться, чтобы спокойно закончить сцену, как вдруг над самым ухом услышала сексуальный шёпот альбиноса. Да как он умудряется так бесшумно ходить!

— Ты так и не ответила — целовалась с кем-нибудь или нет.

Обернувшись к манаукцу, с превосходством улыбнулась.

— Конечно же да. Мне же двадцать два.

Ой, зря я ему сказала сколько мне лет. Слишком уж сально заулыбался в ответ Крум.

— Тогда заканчивай сцену, и займёмся твоими проблемами с жилблоком.

— Хорошо, — быстро согласилась с ним, украдкой переведя дух.

Я думала, он отпустит какую-нибудь шутку про великовозрастную девственницу. Я к такому уже привыкла. Мои старые подруги давно потешались за мой счёт. Вот только я знала, что на некоторых станциях можно найти и невинных тридцатилетних дев, которые даже не думали смущаться. Сама видела ролик с корейской станции “Юкчи”. Там считалось нормой выходить замуж после тридцати.

Ещё полчаса моего мытарства, и я всё же дописала сцену и самодовольно потянулась. Феликс выставил передо мной тарелку с жареным мясом и овощами, а сам забрал у меня планшет. Я внимательно следила за его мимикой, пока он читал. Лёгкая тень улыбки пару раз касалась уголков его губ. Я нервничала, так как не совсем была уверена, что он согласится с такой концовкой сцены, но на большее я была не готова.

— Ешь, а то остынет, — поторопил меня хозяин жилблока, и я, вздохнув, полностью переключилась на еду.

Я была голодна, но узнать вердикт Ангела хотелось больше. Когда же он предложил мне шоколадное суфле с чаем, все тревоги и переживания улетучились из головы. Я блаженствовала, медленно поедая очень нежный десерт. Даже слёзы на глаза выступили. Надо же как вкусно.

— Обалденно просто! — с восторгом прошептала, вытирая глаза и шмыгая носом.

Альбинос покачал головой, спокойно доедая своё лакомство. Я поймала себя на том, что следила за тем, как он облизывал свои губы, а они блестели, манящие, яркие. Я облизала свою ложку и замерла, поражённо наблюдая, как Феликс подмигнул мне. Обалдеть. Наверное, он и вправду все мои мысли читал. Положив ложку в пустую розетку, я закусила губу и взялась за чашку. Может, по моему лицу всё видно?

Я сердито взглянула на манаукца и грозно спросила, так как было сложно сидеть под его прямым взглядом алых неземных глаз:

— Что?

— Сейчас узнаешь.

Мужчина усмехнулся и обошёл стол с нанототопом в руках, заставив меня нервничать и следить за ним.

— Итак, сцена прощания. Что это?

Палец манаукца указал на строки с поцелуем. Я недоумённо воззрилась на мужчину. Чего опять не так? Нет бы прямо сказать, зачем устраивать такие пытки.

Мой взгляд метнулся на голубые строчки, в которые упирался невозможно белый с аккуратно подстриженным ногтем палец.

— Поцелуй, — ответила очевидное.

— Правда? — наигранно удивился Крум, и я поняла, что схалтурила. Только не понимала где и как. А манаукец продолжал меня терроризировать: — Я же тебя спросил, ты целовалась или нет когда-нибудь, ты сказала да, а выходит — нет?

— А что не так в поцелуе?! — возмущённо завопила я, так как чувствовала себя ущемлённой. — Нормальный поцелуй. Я так всегда пишу. Никто не жаловался!

Ой! Зря я это сказала. Какая коварная ухмылка появилась у Феликса.

— Я еще раз спрашиваю, что это?

Его настойчивость била по моим нервам. У меня даже ладошки вспотели от волнения, и я украдкой сжала подол юбки.

— Поцелуй, — тихо отозвалась, всё ещё не понимая, что ему от меня надо.

— Уговорила, — вздохнул манаукец, опустил нанототоп на стол, а сам склонился надо мной, вглядываясь в самые глаза. Его нос был так близко, что я невольно отклонилась назад, но твёрдая спинка стула впилась в позвоночник.

— Поцелуй — это поощрение, — заговорил он своим чарующим ласковым голосом. И я опять поплыла, не в силах бороться со своим телом. Просто райская песня! — Доминант всегда поощряет саба за покладистость и покорность даже после наказания, благодаря его за доверие. Макс выполнил всё, что она приказала. Он был послушным и старательным мальчиком. Доминика правильно сделала, что поцеловала его. Только поцелуй должен быть настоящим.

Я вскрикнула, когда Феликс сжал мои волосы в кулак на затылке.

— Ты доверяешь мне? — тихо шепнул он, склоняясь еще ниже.

Я тонула в его глазах, оглушённая стуком своего сердца. Сглотнула, не в силах сказать и слово. Меня трясло всю от напряжения, я совершенно не понимала, чего хотел манаукец, опустила взгляд на его губы и пропала. Острое желание пронзило низ живота. Грудь закололо. Я сильнее сжала руки в кулаки, наблюдая, как неумолимо приближались алые губы Ангела.

— Виолетта, ты доверяешь мне? — шептал мой Ангел, а я смогла лишь кивнуть, так как голос совсем пропал, как и чувство самосохранения. Только возбуждение, желание и порочные мысли главенствовали в моей голове.

Обалдеть, я не взорвалась от его поцелуя, как думала, но всхлипнула, когда манаукец обхватил мой подбородок губами. Я сглотнула, затравленно взглянув в алые глаза. Мужчина ликовал, его взгляд стал жарким, томным, глаза потемнели, а руки всё сильнее прижимали меня к нему.

Мягкие томные поцелуи покрывали моё лицо, не касаясь лишь губ. Я умирала, таяла, тихо постанывала от накрывающего наслаждения. Это было невероятно нежно и эротично. Словно Феликс хотел меня съесть, но всё не мог решить с какого боку откусить. Но и тут он долго не думал, переместившись к уху, прикусил мочку, а я вздрогнула, словно натянутая струна под умелыми пальцами музыканта, и вцепилась в его тунику, хватая воздух ртом. Я думала, что умею целоваться. Нет, не умею. Я даже подумать не могла, что от поцелуев можно там взмокнуть, возбудиться и чуть не кончить. А манаукец продолжил танец губ и языка на моей шее, и я больше не думала, просто растворялась в умопомрачительных ощущениях, а когда всё закончилось, с трудом сконцентрировала внимание на Феликсе, смущаясь своей реакции и того, что со мной происходило. Облизнулась, понимая, что моих губ Феликс так и не коснулся поцелуем.

Альбинос гладил меня по волосам, рассматривал внимательным изучающим взглядом, и мне стало не по себе. Я попыталась опустить лицо, но мужчина ухватил меня за подбородок, с улыбкой провёл подушечкой пальца по моей губе, надавил, заставив приоткрыть рот.