Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести (СИ) - Мар Диа (бесплатные полные книги .txt) 📗
Выскакиваю на подножку и делаю, как Михаэль объяснял. Но колечко на часах заклинивает и не хочет вставать на нужное место. Вспотевшие пальцы быстро остывают на морозе и соскальзывают с металла.
Платформа вздрагивает, и меня едва не сбрасывает на крышу, покрывало слетает от рывка и воспаряет над домами. В страхе оборачиваюсь и вижу двух серых и одного черного волков. Они скалятся и наступают на светлого, что преграждает им путь ко мне. Михаэль?
Он и правда оборотень?! Не шутил?!
Но удивляться некогда. Я вспоминаю слова Олега о Вольпии, о том, как он разводил конторщиков. И шепот Михаэля: «Ты — великий маг». Что ж? Наверное, испытать свой дар — единственный шанс для меня.
Для нас.
Я снимаю пальто Михаэля и сжимаю его в руках. Коротко стриженный мех приятно щекочет ладони.
— Вы — слепы, — шепчу я. — Вы слепы, и вас жалит рой разъяренных пчел!
Замахнувшись, я кидаю пальто в оборотней, что наступают на Михаэля.
Двое взвизгивают и начинают метаться, но черный продолжает наступать, только массивной башкой трясет и рычит. Он принюхивается и бросается вперед. Мне кажется, я слышу, как хрустят косточки Михаэля. Волки крутятся и рвут друг друга, а у меня кровь стынет в жилах.
Как ему помочь?
Лай, вой, рык… Кажется, ноги прирастают к платформе, и я не могу шевельнуться. Он говорил улетать, но как же без него?
Спрыгиваю в глубокий снег и подхватываю пальто. Из кармана выпадает знакомый кожаный блокнот.
Серые волки ерзают по крыше и скулят, как дети. И только хочу поспешить на помощь, как позади кто-то хватает меня за плечи и сдавливает горло.
— Стоять, мерзавка! — женский знакомый голос влетает в уши, а у меня внутри все обрывается.
Аврора.
Правило № 13. Кусайся, когда тебя бьют
— Думала, что убежишь? — скрипит Аврора, а ледяные пальцы все крепче сжимают мою шею. — Не тебе это решать, Элен.
— А вот и нет! — выцеживаю на последнем издыхании. — Моя свобода — только мое право. И дело!
Из последних сил изворачиваюсь и падаю на колени. Кожу на шее жжет, но Аврора расцепляет руки и вскрикивает. А я черпаю полную пригоршню снега и, пока она не успела опомниться, выкрикиваю:
— Ты в темном подвале, и вокруг — крысы!
Взмахиваю рукой. Снег летит Авроре в лицо, и она от неожиданности сгибается пополам.
Снизу, с лестницы, доносится пыхтение и тяжелый топот. И мне не нужно объяснять, кто это. Подействовало или нет, я должна уходить. Подхватив пальто Михаэля и его блокнот, я тяжело взбираюсь на платформу.
Волки разъяренно носятся по крыше, белые комки снега разлетаются в стороны и окропляются кровью.
Черный волк лает и свирепо скалится, дерет Михаэля и заваливает его на спину. Вскидывает налитые кровью глазищи на меня, и я узнаю Виктора!
Белый волк взвывает и скидывает Виктора с себя. Я запрыгиваю на платформу и кричу, когда на крышу выбегает роан Фато и начинает размахивать своей тростью. Михаэль не справится один, не выстоит!
Дрожащими пальцами тянусь к шестеренке, но не могу заставить себя провернуть ее. Никуда без него не полечу! Последнее дело предавать человека, что спас твою жизнь. Я дождусь Михаэля.
Волки крошат пласты снега и подкатываются к краю крыши. Только не это! Виктор оттесняет роана Азара все дальше, намереваясь сбросить, но Михаэль изворачивается и в последний момент отталкивает черного волка на железный подъемник. Металлическая громадина срывается с петель и стремительно летит вниз, увлекая за собой и распластанного «отчима».
Михаэль скачет в мою сторону, мне кажется, я вижу в его горячем взгляде мольбу: «Скорее! Наверх!»
Волки обступают со всех сторон. Я быстро поднимаюсь к дирижаблю, щелкаю шестеренкой и вскрикиваю, когда лестница начинает под ногами двигаться. На миг отвлекаюсь, чтобы удержать равновесие, а когда оборачиваюсь, Михаэль подпрыгивает в воздухе волком, срывается мне под ноги и исчезает из видимости.
Лестница уносит меня вверх, металл скрипит и дребезжит подо мной, а я хватаюсь за поручни и вглядываюсь в белую пенную пустоту. Но не вижу ничего, кроме снега, пустынного белого поля и черного силуэта вышки позади. Неужели он сорвался? Неужели…
— Эле-е-ен! — чудится его голос. Я наклоняюсь и кусаю губы от волнения, но ничего не вижу, кроме небесной стылой пустоты. Холодный ветер продувает грудь и голову, дерет влажные от слез щеки.
Сначала появляется одна рука. Она цепляется за поручень подъемника, затем я сталкиваюсь с теплой улыбкой и разноцветными глазами.
— Чайку предложите, хозяюшка? — Михаэль подтягивается и заползает ко мне. Припадает спиной к конструкции и, прикрыв глаза, тяжело выдыхает.
На его плече расцветает рваная рана. И да: он голый. Он совершенно голый! Когда тебе тридцать, ты вряд ли не видела обнаженных мужчин в этой жизни, и я не исключение. Но меня отчего-то пробирает смятение. И странная паника. Отвожу взгляд и торопливо протягиваю Михаэлю пальто. А когда он накрывается им, сажусь рядом на корточки:
— Вам очень больно?
Михаэль смотрит серьезно и подзывает меня, я двигаюсь доверчиво ближе. Платформа скользит выше и, когда она резко останавливается внутри большой оборудованной механикой кабины, я наваливаюсь на роана. Он находит мои губы и целует, запустив пальцы в мои растрепанные волосы. Его вкус горячий и соленый. Сильные руки притягивают к себе затылок и не позволяют мне отстраниться, и я задыхаюсь от эмоций.
— Теперь совсем не больно, — шепчет он, прервав поцелуй. Затем кричит в сторону: — Евжи-и-ин!
Рыжая голова появляется в круглом окошке сверху.
— Все готово, хожаин… — паренек, обсыпанный щедро веснушками, сталкивается со мной взглядом и тут же прячется. — У нас гости! Юху! Куда лететь?
— Ко мне, — отвечает Михаэль и приподнимается. — Ты покраснела, Элен, когда меня увидела обнаженного, или мне показалось?
— А меня разве не должны смущать такие вещи? — отвечаю я и краснею еще гуще. Чувствую это по жару, что разгорается на щеках. — Я же, все-таки, приличная женщина.
Сообразив, что сказала, я смеюсь в голос. Кто я в этом мире? Проститутка? И я говорю это после того, как дважды позволила себя поцеловать? Нет уж, Лена-Элен, о приличиях ты забыла напрочь!
Михаэль хмыкает и перебирается к дверям, прикрывая только перед.
— Ладно, пойдем, — он поворачивается спиной и озирается, а я любуюсь его приличным задним видом. — Морской болезнью не страдаешь?
— Я не знаю, — говорю тихонько. — Ни разу не плавала.
— А летала? На дирижаблях? Или у вас нет такого? — он ведет меня через короткий коридор и пропускает в комнату.
— У нас только самолеты, — отмечаю я. — Большие металлические капсулы с крыльями, как у птиц. Но ни разу летать не приходилось. А дирижабли давно… вымерли, считаются раритетом.
Вздыхаю, думая о том, что все деньги, которые могла бы потратить на отдых и путешествия, непременно вкладывала в прогорающий бизнес. Может, не стоило так питать свои амбиции? Ведь они никому кроме меня не нужны…
— Летают, как птицы… — говорит Михаэль и бросает в сторону измазанное кровью пальто. Выуживает из шифоньера белье и брюки и, не стесняясь, одевается.
Я отворачиваюсь, но взгляд то и дело цепляется за его спину и плечи. Разодранная кожа горит багровыми полосами, на руке — глубокая рваная рана. Хотя кровь присохла и не срывается вниз, немного жутко.
— Голодна? — спрашивает он и садится на пуф возле зеркала. Из небольшого ящичка достает бинты и пузырек с золотистой жидкостью.
— Да, — говорю машинально, а взгляд скользит по его плечам. И ранам, что похожи на канавы в весеннем грунте. — Нет. Не знаю…
— Я понял, — он улыбается и протягивает мне бинт. — Поможешь? Заживет, но сутки нужны, не меньше.
— К-конечно, — и отчего я начинаю заикаться, как трусишка?
Я осторожно, пытаясь не причинять боли, касаюсь его ран. Промываю их и обрабатываю жидкостью из пузырька. Золотистое зелье пахнет глицерином и какими-то травами.
