Сборник Любовь за гранью 11,12,13 (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Открыл крышку устройства и в нетерпении забарабанил пальцами. Я смутно помнил, что нужно делать дальше. Вспомнилось, как после секса и плотного завтрака с куколкой, а, вернее, самой же куколкой, наугад тыкал пальцами во все кнопки, проклиная сам себя, пока не выключил его окончательно.
Нужно было для начала заставить её обучить себя работе с ноутбуком, а потом осушить. Пришлось вызывать уборку номера, и уже загипнотизированная горничная, услужливо показала мне, как включается и как работает эта штука. Я тогда просидел до самого вечера в интернете, заходя на все подряд сайты. Да-да, моя милая горничная оказалась весьма полезным учителем. Полезным, сексуальным и довольно вкусным, между прочим.
Но вот мой собственный ноутбук сейчас требовал какой-то пароль, и я понятия не имел, что тот Николас Мокану, о котором мне все сегодня рассказывают, мог вбить в строку. Я пробовал все варианты, которые приходили в голову: от имени матери, которое оказалось слишком коротким, до «СдохниВоронов», но ни один не подходил. Отпил виски, вбивая теперь уже, скорее, по инерции «Сиськи4размер» и «Моканусексмашин», когда голову посетила идея. Достал из кармана браслет и усмехнулся, глядя на него. Судя по всему, неизвестный мне Ник вполне мог использовать какую-нибудь ванильно-сентиментальную смесь в качестве пароля. Набрал «Ябудулюбитьтебявечно». Безрезультатно. Было бы слишком просто, правда, Мокану?
Не знаю, каким образом, но видимо, мышечная память всё же сильнее образной…Я даже не успел подумать…Просто представил, как бы мог произнести эту фразу…если бы мог произнести подобную чушь вовсе. Мне показалось, что она звучала бы естественно только на румынском.
«Tevoiiubipentrutotdeauna»… И вуаля – Ник, ты гений! До тошноты, омерзительно сентиментальный, но гений! Поднял бокал за собственное здоровье и интеллект, мысленно пожелав себе долгих веков жизни и крепкой памяти, и едва не подавился, увидев фотографию Марианны на заставке рабочего стола.
Эта женщина однозначно меня регулярно опаивала колдовскими зельями, иначе я всё это объяснить не мог. Потому что всё это было не про меня и не обо мне. Слуги, плачущие не от страха, а от радости, украшения с признаниями любви, фотографии…и дети. Самое главное – дети, которых я на этих фотографиях целовал, обнимал, играл с ними.
Я думал, что неспособен на это. Точнее, я знал, что неспособен. Пять сотен лет я был кровожадной тварью, делившей мир только на тьму и свет. Тварью, которая видела чёрное даже на белом, с извращёнными понятиями добра и зла. Из остальной палитры я предпочитал только цвет крови. Только ему позволялось окрашивать яркими алыми пятнами мой холст. Всё предельно понятно лично для меня. Есть я и есть враги. Все остальные. Абсолютно все. Потому что каждый из тех, кто сегодня мне улыбается, завтра будет смеяться, вонзая мне нож в спину. Я не навязывал своё мнение никому, и в то же время считал идиотами всех тех, кто верил в добро, доверие, судьбу, любовь и другие бредни, созданные для слабаков. Для тех, кто надеется на прощение и взаимопонимание, на справедливость и благородство…Я же привык надеяться только на себя.
Я слишком часто видел подлость, прикрытую тем самым благородством, и распущенность, спрятанную за ширмой благочестия, чтобы верить в светлое. Только мрак. Он честнее. В нём ты всегда готов к нападению и предательству со всех сторон, вооружённый и оскалившийся.
Я не хотел сейчас смотреть фотографии, несмотря на то, что видел папку с ними. Слишком много вопросов породили те, что я уже видел, и мне следовало сначала получить ответы по ним. Щёлкнул на значок браузера и снова потянулся за бутылкой, чтобы наполнить бокал, когда заметил одну из новостей над поисковой строкой: «Сумасшедшая жена олигарха устроила представление на похоронах мужа». Зашёл по ссылке и зашипел, увидев кадр с Марианной в красном облегающем платье и с бокалом в руке.
«Жена олигарха Н. Мокану сорвала похороны собственного мужа. Смотреть видео».
Ещё щелчок мышкой, и я ощущаю, как зашевелились от странного ужаса волосы на затылке. Не каждый день читаешь про собственные похороны. А потом ужас сменился удивлением, и откровенной злостью, пока смотрел, как моя маленькая хрупкая жена стояла в окружении целой стаи хищников, голодных, злых, чёрных, с маской непонимания и жалости на лице они осуждали её наряд, осуждали бокал в руке и то, как она скинула мой портрет с крышки гроба на землю. Звука на видео не было, кадры плясали, видимо, съёмка велась подпольно, но я видел отчаяние на лице Марианны. Отчаянную решимость, я бы сказал. Такая миниатюрная и в то же время сильная. Сильнее них всех. Она не просто сорвала церемонию, она выгоняла всех этих шакалов, пришедших не скорбеть, а злорадствовать. Я знал это, потому что видел слишком много знакомых лиц. Тех, кто мог только ненавидеть меня, но никак не оплакивать. И дети…чёрт, я видел слёзы на лицах своих детей. Единственные, показавшиеся искренними, и сердце защемило от той боли, что отражалась в их глазах. Наверное, так и выглядит искреннее горе. Оно проступает слезами ребенка над телом родителя. Я смотрел на них и содрогался, так как видел на их лицах свою смерть. Не в гробе, не в фотографии, перевязанной траурной лентой…И, черт подери, внутри снова разливалось тепло от осознания, что кому-то моя жизнь всё же не была безразлична.
Марианна швыряла в толпу венки, а я еле сдерживался от того, чтобы не броситься сейчас наверх к ней, не прижать к себе, стирая поцелуями те слёзы, что видел сейчас на видео.
А потом камера выхватила потрясённое лицо Влада, который прижимал к себе мою жену, пока та рыдала у него на плече. В груди зародилось рычание и появилось желание откинуть его от неё, чтобы не смог касаться моей женщины своими грязными лапами. Что вообще этот ублюдок делал на моих похоронах? Пришёл убедиться в своей победе?
Сжал в руке бокал так сильно, что он лопнул в ладони. Самое смешное – Воронов никогда не воевал со мной. Войну вёл всегда я один. Так что, это, скорее, дань его королевским обязанностям. Если моя жена утверждает, что я стал одним из львов, князем Братства и королём Европейского клана, то королю волей-неволей пришлось присутствовать на этой церемонии.
В этот момент в дверь постучали.
- Заходите, - крикнул, доставая из кармана платок и вытирая руки.
- Господин, - в кабинет уверенным шагом вошёл Зорич. Так, будто не раз и не два бывал здесь. Остановился напротив стола, абсолютно безучастно оглядев осколки бокала на полу.
- Мы же договаривались на вечер, если мне не изменяет память, - сказал и тихо чертыхнулся собственным словам.
Ищейка сделал вид, что не заметил, и коротко кивнул.
- Да, господин. Но мне нужно было обсудить с госпожой кое-какие вопросы.
- С Марианной?
- Да, господин.
- То есть ты приехал пораньше, чтобы решить какие-то дела с моей женой в то время, как я находился тут?
Зорич прищурился, начиная понимать, что мне не понравились его слова. А мне чертовски не понравилось, что какой-то «лайка» может приходить к моей жене без моего ведома.
- Вы сами в свое время приказали мне обсуждать все возникшие деловые вопросы именно с ней.
- Я полагаю, что незадолго до моей мнимой смерти?
- Нет, - он пожал плечами, всё так же безучастно глядя мне в глаза, - задолго до нее. Более пяти лет назад, господин.
Я сжал руки в кулаки, желая ударить этого выродка и сбить с него эту невозмутимость.
- И что именно ты обсуждал с моей женой, Зорич?
- Как вы, наверняка, догадываетесь, вашу смерть и чудесное воскрешение.
Ну же, прояви хоть каплю чувств, ублюдок. Никогда не ненавидел его абсолютно безразличное выражение лица так, как в эту минуту. Наоборот, мне всегда оно было на руку. Иногда оно могло смениться страхом – в моменты, когда наши дела шли не так хорошо, как мы планировали. И Зорич знал, что я не пощажу его, несмотря на всю уникальность его роли в наших операциях.
