Крик (СИ) - Сорока Света (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Бой был жестокий и кровопролитный. После, я старательно загнал воспоминания поглубже, иначе от них хотелось выть и кидаться на ближайшие деревья. Из пятнадцати человек «разведчиков» живы остались трое. Я и ещё два мальчишки, которых я, прикрывая, вывел обратно. Самому досталось не сильно, синяки да ссадины, жить буду, только хромать начал на правую ногу. Вроде в драке попали по ней не сильно, но слушаться она стала плохо. Но вот смерть каждого вверенного пацана, я был уверен, лежала на моей совести. Не уберёг, не предупредил. И плевать, что тренировал и готовил их не я. Я командир и несу ответственность за каждого.
— Вернулся? Это хорошо, — во все тридцать два зуба улыбнулся Ибрагим, — мальчишек жалко, но без этого никак, — бросил он и ушел из лазарета.
Я сжал зубу так, что они заскрипели. Что это было? Проверка? Меня? Ценой дюжины жизней? Он что думал, я сбегу к повстанцам не успев покинуть периметр базы? Детский сад какой-то. Я вышел из палатки и сел, устало привалившись спиной к брезентовой стене.
— Ну что там? — осведомился незнакомый солдат, сидящий поодаль и чистящий своё оружие.
— Лес, — сквозь зубы пробормотал я.
— Знамо лес, — ухмыльнулся собеседник, — здесь везде лес. Тренированные собаки, да?
— Да нет, обычные. Это мы как на прогулке в яслях были, — железная хватка сжимавшая горло стала отпускать, разговор помогал, не сильно, но помогал, — твою ж мать, — я шарахнул кулаком по земле. — ещё пару дней назад их обнимали матери, любимые, а теперь их нет. Просто нет. Лежат там, — я неопределённо махнул рукой назад, — лежат на прелой траве, глядя пустыми глазами в небо…
— Ну, далеко не всех перед армией обнимают родные, да любимые, — я непонимающе вскинул глаза, — это только рожденных отпускают домой, «набраться патриотизма», им необходимо знать за что ты воюешь, кого защищаешь. У выращенных такой потребности нет, у них цель, профессия. Им командир — мама родная. Психологический ход, — лениво протянул мужчина.
— Ещё лучше, — пробормотал я
— Не принимай близко к сердцу. Их, таких вот, глупых трупов, ещё много будет, на всех ни спины, ни сердца не хватит. Спиной ведь, тех кого привел, прикрывал? А они б тебя бросили. А если б раненого нашли, в Лагерь сдали, — он сорвал травинку и засунул в рот, — запомни совет, здесь ты, пушечное мясо, никому не нужное и никто своей жизнью ради тебя жертвовать не будет. Человек человеку — волк.
— Если ты никого прикрывать не будешь, кто же прикроет тебя? — немного ошарашено пробормотал я.
— Почему не буду? Буду. Тебя вот буду, потому что ты, что бы я тебе не говорил, всё равно ринешься меня прикрывать. Я на своём веку, таких дураков как ты, много перевидал. Правда, большинства из них, нету уж, но это лирика.
Я лишь моргал, пытаясь переварить услышанное.
— Пойдём, — поднялся мужчина. Я послушно встал и пошел за ним.
Ходили мы не долго, зайдя за палатки, мой провожатый устроился прямо на траве, прислонившись спиной к огромному стволу, я сел рядом. Мужчина достал сначала один пузырёк и открыл его, в нос ударил едкий аромат.
— Это что, спирт? — удивился я. Накрутившись в лабораториях, этот запах я отлично знал.
— Нет, витаминная добавка, — едко ухмыльнулся новый знакомый и достал из кармана вторую склянку и походный стаканчик.
Плеснув пополам спирта и другой жидкости, подозреваю что воды, выдохнул и залпом осушил посудину, затем повторил манипуляции и протянул тару уже мне. Я немного покрутил стакан в руке, понюхал, но всё же выпил. Горло обожгло так, что я закашлялся, но сдержался от порыва вернуть выпитое обратно.
— Послушай дядюшку Вано, — тем временем, собеседник намешал себе ещё коктейля, — я конечно ненамного старше тебя, но точно помудрее буду. Если хочешь выжить, бросай свои альтруистичные замашки, пара доверенных, а лучше проверенных товарищей, и привет, иначе не проживёшь и месяца. Ты думаешь кому-то тут нужен? — он выпил и налил себе ещё, — фиг два! Я на этой войне уже пятнадцать лет и выжил только благодаря тому, что в первую голову заботился только о своей шкуре. Потому мы и не можем победить повстанцев, каждого солдата растят как самостоятельную единицу, а это не правильно. Берут сюда в основном выращенных, мы конечно отличные убийцы и исполнители, но мы не умеем дружить, нам никто не нужен, и в команде мы не работаем. Да-да, что ты смотришь и я тоже, я в особенности. Я пробный экземплярчик, — он выпятил грудь и постучал по ней, — на сколько я тебя старше? Лет на пять? Вот тогда первые выращенные и появились, экспериментальный вариант, так сказать. Мама, папа одни, выносила другая, воспитывали третьи. Сколько деток они угробили, чтобы построить нужный инкубатор, даже думать не хочу, — я сидел, вытаращив глаза, а собеседник сунул мне стакан с разбавленным спиртом в руку, — именно поэтому я не такой как они, потому что несколько месяцев всё же слушал биение сердце, пусть и не материнского. Мои родители работали в центре генетики, но как ни странно любили меня и растили как родного, хотя я им был никто. Конечно, Ибрагим тебя проверял, — перескочил с темы на тему собеседник, и налил себе ещё, его глаза стали осоловелые, а язык ворочался с трудом. Да у меня самого немного шумело в голове, но слушал я внимательно, — он ж не знает откуда ты такой красивый нарисовался, всё умею, всё могу и не военный. Вдруг бы ты к повстанцам переметнулся, или бы привёл весь отряд целым и здоровым, а это значит что ты засланный казачок. Тебе ж специально дали пушечное мясо, они всегда в расход идут в первом же бою. Но нет, ты вернулся пощипанным, без людей, значит повстанцы тебя не пощадили.
— Странная логика, — буркнул я.
— Не страннее других, а как ещё-то проверить, тут хоть что-то, — речь Вано становилась путанной, — в общем это не плохо. Тебе конечно верить не начнут, но и хуже других не будешь. Учись солдат.
После того вечера Вано еще несколько раз уводил меня ближе к лесу, и мы распивали неизвестно откуда бравшийся спирт. Именно он поведал мне о том, что мы будем нападать на тех повстанцев, что залезли в центр где я работал. Что мне дадут еще отряд. Рассказывал, как надо вести себя в бою, об устройстве армии, о движении повстанцев. Меня после разговоров с ним немного мутило, не столько от выпитого, сколько от того в какой клоаке мы жили. Я как-то спросил почему он не ушел к повстанцам, приятель лишь пожал плечами и сообщил что выращенные там без надобности. Этого я уж точно понять не мог.
В другой раз я поинтересовался зачем он мне всё это рассказывает, коль скоро альтруизм он на дух не переносит, мужчина тяжело вздохнул и сказал:
— Не поверишь, даже мне иногда хочется поговорить. Всегда есть такой вот, Ноун Бизи, но вы все не умеете приспосабливаться и слишком быстро уходите. То ли я такой везучий, то ли такой мастерущий, но меня ничего не берёт. Лишь однажды серьёзно ранило. Тогда мне повезло, бои были тяжелые и я умудрился неделю отлежаться у одного сердобольного мужика, егеря, а как только смог подняться на ноги пошел искать военный комитет, ещё недели две бегал от медицинской комиссии, — он ухмыльнулся, — а потом и рана почти затянулась, так что до Лагеря не добрался. Туда конечно не всех подранков отправляют, только тех, кого надо долго и упорно лечить, но побывать там не хотелось бы. Вот и ты, небось, сгинешь в бою… — сквозь зубы вздохнул собеседник и осушил ещё один стакан разбавленного спирта, — а жаль, хороший ты мужик, с принципами, люблю таких. Но такие долго не живут, — в очередной раз повторил он свою догму. Я лишь устало посмотрел на него, с таким отношением к жизни мне пора самому себе могилу копать. Но во всём остальном Вано был для меня кладезем информации.
06.09
13
Сказать, что утро началось замечательно, я не мог, разбудил нас тревожный сигнал. С максимальной скоростью мы оделись и выстроились у штаба. Командиры подразделений впереди отряд позади. Я к тому моменту обзавёлся новыми подчиненными, чуть более опытными. В течение того времени, что мы просидели на базе, пытался их тренировать, выходило не очень хорошо, потому что и выдержки мне не хватало, и частенько я действовал неосознанно, а на рефлексах, приходилось самому садиться и разбирать, что и почему я делала, а потом уже показывать и объяснять, это была двойная работа, но ничего лучшего в голову не приходило.
