Уездный город С*** (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (первая книга .txt) 📗
У чайника время, впрочем, напрасно не теряли. Поручик успел пересказать Элеоноре обстоятельства обнаружения тела для заведения дела. Та поахала, но скорее восторженно, чем испуганно, что-то пометила в блокноте, взяла у Аэлиты ленту с показаниями вещей. В Департаменте имелась специальная машина для расшифровки таких записей: закладываешь ленту, а на выходе получаешь лист с понятным печатным текстом. Собственно, именно с её помощью большинство служащих и работало, а уникумов, которые вроде Брамс способны читать перфоленту, среди местных вещевиков было немного: такими навыками больше могли похвастаться учёные, нежели полицейские.
— Какое необычное, волнующее происшествие, — проговорила наконец Элеонора, задумчиво раскуривая папиросу. — Нагая дева в венке…
— Она не нагая, она была в рубашке, — кашлянув, поправил Натан.
— Неважно, — отмахнулась она, мечтательно глядя на клубы дыма. — Нагая дева в белой рубашке медленно плывёт по воде — с волны на волну, с волны на волну. Горит сквозь стелющуюся дымку тумана, потрескивая, свеча. Пахнет воском, сыростью и самую малость тленом… Волшебно! Держу пари, автор сего шедевра — из декадентов.
Тут поперхнулся даже Адам, вроде бы привыкший к Михельсон за прожитые здесь месяцы. Элеонора отвлеклась от живописания картины и переложила мундштук в другую руку, чтобы постучать Чогошвили по спине, а Титов уточнил:
— Здесь они еще есть? Декаденты. Мне казалось, Великая война излечила всех этих безумцев от упоения смертью, разве нет?
— Ну, здесь-то войны не было, — логично возразила делопроизводительница и равнодушно пожала плечами. — Впрочем, мода давно прошла…
— Скорее уж, дикари какие-то, — прокашлялся Адам и наконец освободился от заботы Элеоноры, рука которой была на удивление тяжела. — Я вот слыхал, будто язычники так мертвецов хоронили. На лодку клали — и в море.
— Деточка, где ты здесь море нашёл? — поморщилась Михельсон. — А что до язычников, так нет ничего проще, можно с них и спросить.
— То есть как? — опешил Натан. — Здесь что, и язычники есть?!
— Куда ж без них? — Элеонора вновь скучающе повела плечами, словно не замечая изумлённых взглядов остальных — не только Адама, но и помалкивавшей всё это время Аэлиты. — За рекой, на Песчаном острове их община.
— И что, церковь терпит? — продолжил недоумевать поручик.
— А что она сделает? — Женщина насмешливо вскинула брови. — Сидят тихо, носу в город почти не кажут, ни к кому не лезут, шума и беспокойства от них никакого. Попы ругались, народ поднять пытались, но народ нынче попов слушает мало, чай не средневековье, а уж на этих горемык тем паче всем наплевать. О них вон и не знает почти никто, — она кивнула на присутствующую молодёжь. — В город приплывают — мирно продают свою рыбу, шерсть да поделки деревянные, люди как люди, а что на них креста нет — так кто щупать полезет! И жертв человеческих до сих пор не приносили. Думаешь, начали? — оживилась Михельсон.
— Нет, — решительно отмахнулся Титов, даже поморщился недовольно.
— Почему вы так уверены? — полюбопытствовал Адам.
— Остров ниже стрелки, — пояснил Натан.
— И что? — снова вступила Элеонора.
— Тело нашли на самой стрелке, на мысу, приплыло оно со стороны притока. Зачем им тащить тело вверх по притоку, с тем чтобы потом отпустить в вольное плавание? Нет, ерунда, тут что-то иное. Живут здесь язычники, как я понимаю, давно, и если бы это был их обряд — тела попадались бы чаще. А если это первый и единственный случай… Больше никаких общин нет? Вверх по притоку. Кришнаиты, сатанисты, чернокнижники? — мрачно уточнил он. — Разумеется, исключительно мирные и безобидные!
— Увы, — Михельсон выразительно развела руками с таким видом, словно в самом деле сожалела. Мгновение помолчав, добавила веско: — Старообрядцы есть. И поповцы, и беспоповцы. С церквями своими, на Москательной буквально дверь в дверь. И костёл на Алексеевской.
— Довольно, думаю, этот вопрос мы оставим до лучших времён, — поспешил избавить себя от излишних подробностей мужчина, однако осведомлённость Элеоноры оценил и запомнил. — А куда Шерепа и Машков запропастились?
— Да купчишку тут одного обокрали. Он без малого месяц назад в Москву цеппелином отбыл, дела какие-то там делать, а прислугу в эти дни держать поскупился, всех и выставил. Видать, решил, что в первопрестольной его встретят как родного, а там, глядишь, и вещички перевезёт. Да только что-то там не заладилось, вернулся домой — замки сорваны, всё что было ценного вынесено, чуть только паркет не сняли. Видать, долго, без спешки работали. Вот Шерочка с Машерочкой и поехали. Надолго они там. Пока ущерб опишут, пока осмотрят всё, потом по ломбардам… Набегаются. Мы их тут ещё долго не увидим.
— Пожалуй, это достойный подражания пример, — задумчиво проговорил Титов, поднимаясь с места.
— Так судебные раньше вечера не кончат своё дознание, — удивилась Элеонора и махнула рукой: — Чашки оставьте, я уберу.
— Аэлита Львовна, я просто на мост хотел взглянуть, — неуверенно попытался отговорить поручик также подорвавшуюся с места вещевичку. Против общества самой Брамс он ничего не имел, но опять садиться на мотоциклет? — И в управление порта хотел заглянуть по дороге, а там контингент — сами понимаете.
— Я с вами, — упёрлась девушка и вцепилась в свой саквояж.
Было очевидно, что убеждением тут ничего не добиться, а ругаться не хотелось, поэтому Натан лишь махнул рукой и молча двинулся к выходу, не забыв прихватить фуражку.
Визит в порт затянулся. Здесь было так суетно и шумно, что поручик с некоторой ностальгией вспомнил свою малую родину и службу там, а особенно случай, когда по подозрению в убийстве задержали цыганского барона и весь табор явился его освобождать. В порту, конечно, обошлось без цыган и медведей, обыкновенные взмыленные служащие носились туда-сюда без видимой системы, но общая атмосфера лёгкого сумасшествия показалась очень родной.
Титов решил не спешить и потереться среди людей, прислушиваясь к разговорам и отдельным возгласам: это бывало порой куда полезнее, чем ловить пробегающих мимо людей, отвлекая их от дела.
Всё время поручик краем глаза приглядывая за спутницей, чтобы та не потерялась. Однако вскоре, конечно, не уследил и вынужден был отвлечься на поиски. Пока суетился, влившись в общий людской поток, в мыслях планировал, как именно отчитает рассеянную девицу, и буквально мечтал язвительно заметить, что предлагал Брамс остаться в департаменте.
Однако, когда Аэлита нашлась, у него просто не повернулся язык на подобное: столь испугана незнакомой обстановкой была вещевичка и столь искренне радовалась его появлению, чуть только на шею не бросилась в порыве чувств. И совсем не возражала, когда Титов, лишь устало махнув рукой, взял её за ладонь, словно ребёнка.
За время этих блужданий по сравнительно небольшому, но от избытка народу кажущемуся изменчивым зданию, Натан выяснил, что подобная обстановка для управления порта нехарактерна и продиктована исключительными обстоятельствами. Какая-то баржа что-то там перегородила и села на мель, и теперь в порту пытались решить эту проблему и найти виновных. То есть для разговора с лоцманами момент оказался самый неподходящий, однако Титов решил настоять на своём и воспользоваться служебным положением.
На все эти приключения и поиски подходящего знатока ушло около получаса, еще часа полтора — на составление примерного перечня мест, откуда могло бы приплыть тело таким образом, чтобы оказаться на мысу.
Аэлита во время разговора, пока мужчины жарко спорили над картой, скучала в углу на стуле, разглядывая небольшую комнатушку неясного назначения, куда привёл служащих сыска один из здешних работников, назвавшийся лоцманом Шалюком. Пожилой, осунувшийся, похожий на бродячую собаку тип вызывал у девушки жалость, брезгливость и радость оттого, что всё общение с ним взял на себя поручик. Сальные полуседые волосы, мундир потёртый и ужасно неопрятный, борода клочками, в которой виднелись крошки еды — один в один облезлый грязный кабысдох.
