Жар ночи - Дэй Сильвия (книги без сокращений .txt) 📗
— Никак в толк не возьму, — пробормотала Стейси, — то ли ты законченный грубиян и наглец, чего я на дух не переношу, то ли просто человек откровенный, чуждый притворству, что мне нравится.
— Тебе нравлюсь я.
Она фыркнула и скрестила руки на груди:
— Я о тебе знаю гораздо меньше, чем ты, как тебе кажется, знаешь обо мне. Единственное, что на самом деле говорит в твою пользу, так это то, что ты лучший друг Эйдана, который и вправду парень хоть куда.
Коннор с притворной обидой надул нижнюю губу:
— Неужели и три оргазма не помогли?
Уголок ее рта дернулся, и ему вдруг страшно захотелось заставить ее рассмеяться вслух. Слишком уж серьезно она держалась, и ему трудно было отделаться от мысли, что это оболочка, призванная защитить уязвимую сердцевину. Сердцевину, заглянуть в которую позволялось очень, очень немногим.
— Нам не следовало это делать, — заявила она.
Он спустил воду и, направившись к раковине, взглянул на отражение Стейси в зеркале. Их взгляды встретились.
— Почему?
— Потому что наши лучшие друзья собираются пожениться. Стало быть, время от времени нам придется встречаться, и это, — она помахала рукой на разделявшее их пространство, — навсегда останется между нами. Я имею в виду то, что мы знаем друг о друге по части секса. То, что я видела, как ты отливал.
Коннор снял с вешалки полотенце, вытер руки и лишь после этого спросил:
— А что, с тем, кто с тобой переспал, ты дружить уже не можешь?
Стейси пожевала пухлую нижнюю губу. Вообще-то, Коннор не больно жаловал поцелуи, но сейчас ему неодолимо хотелось вновь ощутить прикосновение этих сочных, бархатистых губ. По всему телу. Стоило ему об этом подумать, как член, уже наполовину вставший после недавнего оргазма Стейси, вскочил в полной готовности.
— Ну и ну! — Она указала пальцем на его покачивающийся член. — Это какой-то сексуальный психоз.
Коннор рассмеялся, но умолк, когда она присоединилась к нему. Звук оказался не таким, какой он ожидал услышать. Не девичье хихиканье, а низкий, гортанный, чуть ли не скрипучий звук. Чувствовалось, что смеется она нечасто. Ее зеленые глаза искрились, щеки горели огнем.
— Прекрасно, — сказал он.
Стейси отвела взгляд, повернулась и направилась обратно в столовую. Там она собрала свою разбросанную одежду и прижала к груди, словно приняв оборонительную позицию.
— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал Коннор, буравя ее пристальным взглядом.
Она пожала плечами:
— У меня скверный вкус по части мужчин.
Он промолчал, лишь продолжал внимательно на нее смотреть.
— Пойду приму душ.
Она прошла мимо него, но он остановил ее, поймав за руку.
— Стейси.
Сначала ее взгляд скользнул по его пальцам, удерживавшим ее выше локтя, потом поднялся к его глазам.
— Ты как относишься к китайской кухне?
Она заморгала, потом мягко улыбнулась, принимая оливковую ветвь:
— Свинина му-шу. С подливкой.
— Годится.
Чуть помедлив, она кивнула и направилась к лестнице. Коннор знал, что будет дальше. Она примет душ и оденется, и это послужит внешним выражением внутреннего желания оттереться дочиста. И станет делать вид, будто они только что встретились и, уж конечно, вовсе не трахались. Он знал это точно, потому как сам, у себя в Сумерках, многократно поступал схожим образом. Например, использовал необходимость выполнять утренние упражнения как повод, чтобы не оставаться на всю ночь. Ему хотелось, чтобы Стейси уделила их отношениям больше времени, однако он уважал ее решение и даже думал, что в чем-то она права. Лучше покончить со всем этим быстро, разом, чем все усложнить и запутать.
По самой своей натуре Избранные Воители избегали эмоциональных привязанностей. Лишь немногие из них заводили постоянных партнеров, а если такое и случалось, то, как правило, ненадолго. Разрыв был неизбежен, и тем, кого угораздило влюбиться в Избранного, приходилось смиряться с тем, что их чувства останутся без равноценного ответа. Казалось, Воители просто неспособны отдавать столько же любви, сколько получали. Вдобавок ко всему Коннор с детства усвоил представление о том, что главное в жизни — исполнение долга.
— Брюсы живут и умирают с мечом, — повторил он вслух фамильный девиз.
Другого пути просто не существовало.
Именно поэтому он великолепно подходил для защиты чувственных Спящих. То были символические отношения. У него была возможность воплощать фантазии и достигать единения с другой личностью, осуществляя ее мечты и удовлетворяя свою потребность в близости. Нескольких часов, проведенных в качестве возлюбленного, было вполне достаточно, чтобы развеять холод дома и постели, которую он ни с кем не делил.
Вздохнув, Коннор выпрямился и отправился на кухню. Там он нашел меню для заказа еды на дом. Ему было известно, что Лисса с Эйданом частенько заказывали блюда в китайском ресторане «Пеони» и имели там счет как постоянные клиенты. Коннор знал это по той простой причине, что посещал сны Эйдана. Стоило Стражу вступить в поток подсознания Спящего, и память последнего становилась для него открытой книгой, поэтому все отложившееся в мозгу Эйдана заполняло теперь и мозг Коннора. Поначалу было не так-то просто воспринять весь этот захлестывающий поток накапливавшихся столетиями воспоминаний не только самого Эйдана, но и тысяч Спящих, с которыми тот имел дело, и Коннору, чтобы сохранить рассудок, пришлось научиться сосредоточиваться на ярчайших моментах.
Разумеется, ярчайшими моментами в жизни Эйдана были те, которые он провел с Лиссой, в результате чего Коннор усвоил, какие чувства испытывает тот, кого связывает с женщиной глубокая, страстная любовь. Веками Брюс воспринимал подобные чувства, обращенные к нему в грезах, но, разделив сны Эйдана, открыл для себя, что значит не только получать любовь, но и дарить ее в ответ.
Коннор достал нужное меню и задвинул ящик обратно. Что-то мягкое и теплое потерлось о его лодыжки. Он взглянул вниз, увидел вертевшегося у его босых ног кота и только сейчас сообразил, что так и расхаживает по дому в чем мать родила. У себя в Сумерках, в одиночестве, он чувствовал себя голышом вполне комфортно, однако резонно полагал, что Стейси это может не понравиться. А потому, бросив меню на барную стойку, решил позаимствовать что-нибудь из гардероба Эйдана.
Брюс поднялся по лестнице как раз в тот момент, когда дверь гостевой ванной отворилась и в маленький коридорчик вышла окруженная облачком благоухающего пара Стейси. Ее мокрые волосы были замотаны белым тюрбаном, а пышное тело обернуто того же цвета полотенцем. Подняв голову, она увидела его. Ее глаза скользнули вниз, туда, где у его ног по-прежнему бесцеремонно терся кот, а потом стали медленно подниматься вверх, к его лицу. И те части его тела, на которых задерживался ее взгляд, тут же отзывались: к ним приливала жаркая кровь и они твердели. Коннор тоже любовался ею с неменьшим удовольствием. Ее атласная кожа порозовела и от душа, и от терапевтического воздействия сексуальной разрядки. Опушенные густыми ресницами зеленые глаза светились, словно жадеиты, полные губы были пунцовыми, завязанное между грудей узлом полотенце подчеркивало их полноту.
Неожиданно его намерение отстраниться, предоставив ей желаемое пространство, сильно поколебалось под напором куда более настоятельного желания ощутить, как она выгибается под ним. В конце концов, в этом мире не было никого, с кем он мог бы поговорить. Никого, с кем мог бы обсудить подробности такого безумного дня, ни Спящей, чтобы снять напряжение, ни Избранных, чтобы разработать стратегию. Он понятия не имел о том, сможет ли вообще когда-либо вернуться домой, но в настоящий момент Стейси заставила его, пусть и на какое-то время, выбросить все это из головы. Она дала ему основание для улыбки и кое-что еще, на чем можно было сосредоточиться, — себя.
На ней он и был сейчас сосредоточен.
— Хочу посмотреть там что-нибудь из одежды, — сказал Коннор, указывая в направлении хозяйской спальни в другом конце коридора.
