Убийство Вампира Завоевателя (ЛП) - Бродбент Карисса (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗

— Я не развратничаю, — поспешно сказала я и повернулась к телеге.

— В этом нет ничего постыдного, Сестра.

— Не называй меня так, — проворчала я. — Я больше не Сестра.

Он рассмеялся.

— Значит, больше никакого обета целомудрия, да? Это удобно.

— Я не развратничаю.

Не знаю, зачем я это повторила. Мне нечего было доказывать.

Эреккус поднял руки.

— Как я уже сказал, ничего постыдного в этом нет. У меня нет никакого интереса к этому мужчину, но даже я признаю, что он хорош собой. Ты не первая. И не последняя. Не так много людей, которым везет.

Я позволила ему подтащить себя к тележке. Когда он вытер руки, то одарил меня однобокой ухмылкой.

— Но, может, ты будешь другой. Ты как раз в его вкусе.

— В его вкусе?

Эреккус наклонился вперед и заговорщицки ухмыльнулся. При каждом слове он показывал палец.

— Красивая. Таинственная. Опасная. И очевидная, ясная, как чертова луна, ошибка.

ГЛАВА 11

Лошадь Атриуса, безусловно, была Обитраэном. Он просто излучал потустороннюю силу — огромный, мускулистый тягловый конь, призрачно-серый, с темными, покрытыми пятнами ногами, испещренными розовыми шрамами. Это была одна из самых крупных лошадей, которых я когда-либо видела, и Атриус возвышался над теми, кто ехал рядом с ним. В отличие от многих других лошадей, которые явно были не в восторге от своих новых повелителей-вампиров и нуждались в постоянном уговорах и успокоении, эта была непоколебима, как камень. Атриус постоянно перебирал пальцами гриву зверя, пока ехал, устремив взгляд к горизонту, словно смотрел на миллион миль в прошлое, будущее или и то и другое.

Этот маленький жест — постоянное поглаживание гривы лошади — постоянно привлекал мое внимание. Это… сбивало с толку. Большинство Глаэаских воинов старались никогда не проявлять слабости, и такая откровенная привязанность к животному, конечно, считалась. Мне было трудно примирить этот жест с человеком, который ворвался на наши берега со злобной враждебностью волка, готового разорвать Глею на части в своих челюстях.

Мы ехали долго, Атриус возглавлял армию. Мы с Эреккусом не отставали от него, хотя и находились в стороне, изолированные от большинства других солдат, которые ехали позади. Я была уверена, что так распорядился Атриус — он всегда заботился о моей безопасности среди других солдат. Возможно, именно поэтому Эреккус постоянно находился рядом со мной. Он был болтлив, и часто ни о чем конкретном, что быстро надоедало — тем более что долгое пребывание в такой большой толпе, как правило, утомляло Арахессена. После нескольких дней в пути я начал чувствовать напряжение. Головная боль в затылке и за глазами превратилась в постоянную острую боль.

Неприятная. Но мне придется с этим смириться. В таком положении я мог провести месяцы. А может, и годы. Все зависело от того, чего ожидала от меня Зрячая Мать.

Арахессен не выходил у меня из головы. Мы выполняли свои миссии независимо друг от друга, но, учитывая важность этой, от меня ожидали, что я найду способ связаться со Зрячей Матерью в ближайшее время и ввести ее в курс дела.

Но у меня было не так много шансов улизнуть в одиночку. Я думала, что первый восход солнца на дороге станет для меня возможностью, но в тот день мы даже не разбили полноценный лагерь — достаточно было того, что вампиры были собраны вместе и укрыты от солнечного света. Когда Эреккус находился в двух шагах от меня, я не хотела рисковать, тем более что, как я быстро поняла, этот мужчина практически не спит.

Наконец, после недели пути, мы вышли на широкий, ровный травянистый участок земли. Его было легко оборонять, он был просторным, и Атриус, похоже, понимал, что его солдаты устали после недели безостановочного пути и отсутствия отдыха. Он велел нам снова поставить настоящие палатки, лагерь получился не таким обширным, как тот, в который меня затащили вначале, но тесным.

Это означало уединение. Место, где можно передвигаться, не привлекая внимания.

Мою палатку снова поставили на внешнем краю лагеря, вдали от всех остальных, кроме Эреккуса, который расположился прямо рядом с моей. Но как только работа по обустройству лагеря была закончена, Эреккус, казалось, с радостью отправился общаться с людьми куда более приятными, чем я. Было немного удивительно, как быстро он убежал в лагерь.

Некоторое время я стояла возле своей палатки, скрестив руки, и наблюдал за остальными вдалеке. В центре лагеря горел большой костер, и многие воины столпились вокруг него, выпивая и разговаривая. Их присутствие было тусклым от усталости, но в то же время необычайно оживленным. Этой ночью в лагерь притащили несколько оленей, еще живых и дергающихся, пока вампиры ползали по их трупам и питались ими или сливали их кровь в кубки, которые поднимали в пьяных тостах. Я вздрогнула, когда ветер переменился и я уловила ауру этих зверей — не тот острый страх, которого я ожидал. Да, он был, но тусклый и нечеткий, покрытый толстым слоем эйфорической покорности.

Вампирский яд. Возможно, это было милосердие.

Это была не обычная ночь. Это было похоже на… какой-то праздник. Может, какой-то фестиваль Обитраэна? Какая-то религиозная ночь? Я почти жалела, что Эреккуса нет рядом, чтобы расспросить его об этом. Почти.

Вместо этого я планировала в полной мере воспользоваться обретенной свободой.

Я кралась по окраинам лагеря, отмечая расположение палаток и сторожевых постов. Я не стала бы пытаться улизнуть до рассвета, но не мешало хотя бы посмотреть, с чем я теперь работаю.

Я продолжала расширять круг, пока костер не стал далеким отблеском, а я не оказалась за последними границами лагеря. Слишком далеко… Пока остальные бодрствовали, я испытывала удачу.

Я замерла, осматривая горизонт.

Я чувствовала что-то там, недалеко от себя. Присутствие, которое казалось почти знакомым, но отличалось от того, что я обычно знал, эта каменная неподвижность превратилась в расплавленную сталь — более жесткую и опасную.

Любопытство — опасное качество — взяло верх.

Я затаилась в тени, прижалась к камням и подошла ближе.

Атриус.

Атриус, стоящий на коленях, сжимающий голыми руками голову оленя, зубы его глубоко вонзились в горло. Его рубашка и куртка валялись в куче неподалеку, а голая кожа была в крови.

Зверь был огромен — один из самых крупных оленей, которых я когда-либо видел в этих краях. Руки Атриуса едва обхватили его голову, но он держал ее крепко, мышцы напряглись. Кровь пропитала шею существа, покрывая его белый мех и капая на песок.

Я замерла, не в силах пошевелиться.

Я уже бесчисленное количество раз наблюдала, как работают хищники. Но даже то, что я видела, как остальные люди Атриуса делали у костра, казалось… не таким, как это. Это было первобытно, чуждо и в то же время глубоко, врожденно естественно. Меня это и отталкивало, и завораживало, и…

И, если быть точным, пугало.

Или, может быть, испуг — это не то слово, которым можно описать то, как волосы встали дыбом на моей шее, как дрожь пробежала по позвоночнику. Скорее, что-то изменилось в моем восприятии, несоответствие между тем, каким я его представляла, и тем, что наблюдала сейчас.

Глаза Атриуса открылись. Посмотрел прямо на меня. На долю секунды мы оба застыли, внезапно осознав друг друга. Затем, сделав движение, столь стремительное и странно грациозное, что оно показалось мгновенным, он встал, олень дергался на земле у его ног.

Кровь стекала по его подбородку и покрывала голую грудь, резко выделяясь на фоне холодной бледности его кожи в лунном свете.

— Что ты здесь делаешь? — Он был, как всегда, немногословен, но его голос был немного горячим от гнева, который мерцал в центре его присутствия, но был быстро подавлен.

— Гуляю, — сказала я.

Он вытер кровь со рта тыльной стороной ладони, хотя в основном просто размазал ее по лицу.