Луна моего сердца (СИ) - Иванова Инесса (книги TXT) 📗
— Не морочь мне голову, Рэв! Совет состоит из твоих друзей и сотоварищей. Они сделают всё, чтобы угодить тебе. Поэтому и подсунули молодую кобылку, которая только и может, что раздвигать ноги и рожать ублюдков! Это потому что я не могу зачать, да? Ну что, ты уже опробовал новенькую?
Асейя запахивала платье, её руки дрожали, а пальцы никак не могли завязать узел на поясе.
Рэва так и подмывало ответить:
— Да, именно поэтому.
Но он молчал, насуплено наблюдая за сборами любовницы. Женские истерики кого угодно выведут из равновесия, но оборотень, входящий в число Первого круга не должен поддаваться эмоциям. Ладно ещё спросонья!
Одиннадцать сотоварищей, заставших конец войны и теперь сидящих рядом в Совете, понимали его лучше, чем любая из женщин. Никто бы не осудил, если бы Рэв вдруг решил оставить девчонку себе, в качестве утехи, разумеется.
Асейя не собиралась униматься, думая, чем бы больнее его зацепить. Слова и обвинения сыпались на Рэва как первый весенний град.
— Даже не отрицаешь! А ещё говорил, что хочешь детей только от меня!
— Не придумывай, — спокойно сказал оборотень, присев за стол и принявшись за остывший ужин. Спорить с женщиной на голодный желудок опасно для здоровья. Раздражительность — неподходящая слабость для воина, даже бывшего. — Я такого не говорил. Я хотел бы, чтобы матерью моих детей стала ты, но переживу, если мне родит другая.
Асейя замолчала. Рэв предчувствовал новые обвинения, но больше не собирался на них отвечать.
— Поешь вместе со мной, — предложил он, глядя на молча плачущую женщину. Слава Фенриру, что у неё хватило самообладания не продолжать бессмысленный разговор. — И прекрати лить слёзы! Я тебе не изменял и не планирую.
— Ты избавишься от неё? — спросила Асейя, присев рядом и заглядывая Рэву в глаза.
— Я так думаю, — коротко отрезал тот. — Она мне и самому противна.
В душе Рэва шевельнулось глухое раздражение на самого себя и задающую вопросы Асейю. Если не хочешь знать правду, не провоцируй!
— Я обязательно понесу, может быть, даже после сегодняшней ночи, — вкрадчиво прошептала волчица, прильнув к его руке. — Воздержание пошло тебе на пользу. Ты был такой пылкий!
— Да, я как мальчишка или девица лишился чувств, — усмехнулся Рэв и внутренне вздрогнул, вспоминая свои видения, казавшиеся такими правдоподобными. — Ладно, извини, но тебе пора. Мне нужно выспаться, а с утра пораньше отправлюсь в Совет.
— Когда мы увидимся? Не заставляй меня снова ждать две недели!
— Асейя, я не знаю, правда, когда у меня будет время. Надеюсь, что дней через пять-семь.
— Я буду ждать, — прошептала женщина, цепляясь за его руку. Рэв провёл по её волосам и отошёл к выходу. Обернувшись на пороге, он добавил:
— И больше никогда не говори мне, что делать со слугами. Это пока ещё не твой дом.
Асейя побледнела и хотела что-то добавить, но Рэв не стал слушать и отправился прямиком в кабинет. Настроение было окончательно испорченно. Оборотню казалось, что стоит закрыть глаза, и снова привидится тот кошмар.
Так и подмывало подняться наверх и проверить, спит ли его подопечная. Он слышал, что по ночам они творят свои мерзкие обряды и варят колдовские зелья. Ведьмовства в своем доме он не потерпит!
Но, с другой стороны, если она спит, то может неправильно его понять и своим визгом перебудить весь дом. Лучше её вообще не видеть! А оставшиеся пять дней провести у друзей или в клубе.
Рэв вошёл в кабинет и, открыв створку шкафа, где хранилось горячительное, налил себе полный бокал обжигающего горло местного пойла и опрокинул залпом. Приятное тепло разлилось по жилам, оно обещало забытьё и крепкий сон без кошмарных видений. Мужчина захлопнул дверцу и направился к себе в комнату. На сегодня он сделал достаточно, а завтра будет завтра.
Я проснулась рано утром в хорошем, бодром расположении духа. Солнечный свет, проникающий через большое просторное окно, придавал комнате свежий и ухоженный вид.
Апартаменты, выделенные мне под временное жильё, были не хуже спальни в родном доме, если не брать во внимание простоту обстановки. Зато у меня под рукой находилось всё самое необходимое: стол с туалетными принадлежностями, слишком большая для одного, но удобная кровать, книжный шкаф, заполненный пособиями по ведению хозяйства и брошюрами для развлечения. Среди них я и откопала тонкую книжицу с картинками, от которых меня бросило в дрожь. На них были изображены обнажённые мужчины, занимающиеся сексом с женщинами в различных позах. Последние выгибали спины, глаза красавиц были прикрыты, каждая, отдаваясь любовнику, наслаждалась процессом.
Конечно, на мистериях я не раз видела соитие и вживую, но на картинках мужчины порой вытворяли с женщинами такое, что благонравной девице из чистого рода знать и практиковать не полагалось. Я с отвращением пролистала ещё несколько страниц и засунула книжку в самый дальний угол шкафа.
А вот большая ванная, соединенная с комнатой меня порадовала. Горячая вода ненадолго смывала тревоги и страхи.
Благодаря новой одежде, я совсем не нуждалась в помощи горничной и большую часть времени проводила в добровольном уединении.
Так потекли мои дни. Глубокой ночью я, соблюдая все предосторожности, выскальзывала через дверь, выходившую на тихую улочку заднего двора, и собирала необходимые для отвара Вожделения травы и коренья. К счастью, все они росли неподалёку, в городском парке, находившемся за два квартала от дома оборотня.
На случай, если меня остановит на улице патруль, была готова легенда: я, не выдержав угроз и оскорблений хозяина, решилась на побег, но заблудилась.
Собранные сокровища хранились в погребе, я делала несколько кладок в разных углах, на случай обнаружения одной из них.
Всё выходило гладко, вот только решиться на последний шаг: приготовить и выпить свою половину зелья, а оставшуюся подлить в вино или чай оборотня, я не решалась. После этого дороги назад не будет: нас будет тянуть друг к другу с непреодолимой силой, сравнимой только с голодом. И эта тяга приведёт обоих в одну постель. А потом она исчезнет без следа, оставив после себя тяжёлый шлейф стыда.
Первые два дня я добросовестно пыталась разобраться в новой для меня роли распорядительницы, но быстро поняла, что влезать в заведённый и отлаженный Боаной процесс управления хозяйством не следует. Добрая женщина слушала мои глупые предложения по обустройству дома или распределению обязанностей прислуги, кивала и ободряюще улыбалась, а потом делала по-своему. И мне оставалось только признать, что у неё всё выходит гораздо лучше. Боана краснела и довольно улыбалась, когда я ей об этом говорила.
За такую честность и отсутствие гордыни экономка хвалила меня больше, чем я того заслуживала, потому что высокомерная леди внутри меня просто ждала своего часа, чтобы отыграться за униженное положение по всей форме. И желательно на том, кто и был в нём виновен. На моём хозяине.
Я не видела его уже два дня, но оборотень не оставлял моих мыслей днём и снов ночью. При свете солнца я дрожала от страха от одного упоминания его имени, а, лежа в кровати, перед тем, как забыться, пыталась представить, что я почувствую, когда он обнимет меня. А если вместо самой скупой ласки, меня ждут грубость и побои?
В ответ на мои расспросы Боана улыбалась и говорила, что он неприметно скоро появится. В очередной раз, когда я ходила за экономкой с блокнотом в руках, и как прилежная ученица записывала все её распоряжения, она попыталась выяснить моё мнение насчёт нашего хозяина. Я отвечала односложно и неохотно, и распорядительница, оглядевшись по сторонам и убедившись, что нас не подслушивают, взяла меня за руку и сказала:
— Вы, госпожа, не обижайтесь на меня, лучше сами поразмыслите, когда окажитесь одна. Я уверена, что при вашем благоразумии, вы придёте к тем же выводам, что и я.
Боана замялась, а потом продолжила, глядя в глаза и всё так же не отпуская моей руки:
