Моя пятнадцатая сказка (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (читать книги онлайн TXT) 📗
Прошло около года с того злосчастного дня, когда Юмэ пристала ко мне с той жестокой просьбой.
Я стал иногда ездить с женой и дочерью на осэн к другим городам Нихон. Но был непреклонен: никаких путешествий на самолетах. Я не хочу и все. Точка.
Юмэ мрачнела, кусала губу, но быстро сдавалась, непривычная к моему упорству.
Работы было как обычно. Еще и меня помощником главного врача выбрали. Стал лекций много для студентов читать. Показывать молодым, как надо себя вести на операциях, опыт отдавать. Не все же время мне тут быть. Надо опыт мой, песню жизни моей, передать после себя другим.
Непредсказуемы дороги судьбы.
Врачей нашей столичной больницы пригласили на важную международную конференцию в Германию. Столько всего было причин для этой поездки, что отказываться было уже неудобно. Тем более, я с моим новым местом… Да и страшно было оставить всех, пациентов и учеников, но глава настаивал, чтоб от нашей больницы поехал именно я.
— Развеешься, — сказал мне. — Ты, кажется, еще никогда не летал?
И, голову опустив, списав на простое волнение перед поднятием на высоту, я вертел в дрожащих руках чашку.
— Надо тебе отдохнуть уже, — он заметил.
Я вздрогнул.
Заставят меня уволиться?.. И… и я даже тем молодым помочь не смогу? Тем-то парням как раз жить и жить. А пороки у них сложные, молодым доверить их страшно. А они с такой надеждой смотрели на меня, узнав, что я буду их оперировать!
— Нет, просто отдохнуть. Отпуск, путешествие, общение, хотя бы с единомышленниками, — он похлопал меня по плечу. — А потом вернешься и продолжишь. Не волнуйся, самых сложных твоих пациентов я возьму на себя. Ведь ты мне веришь?
С трудом подавив вздох, выдавил из себя улыбку.
Поднялся, чашку поставив. Вышло неожиданно резко.
— Хорошо, сэнсэй. Я поеду.
— Замечательно, — главный врач похлопал меня по плечу, — Верю, что ты поддержишь нашу репутацию, — хитро прищурился. — И, зная тебя, уверен, что и опыта нового, идей полезных ты привезешь. Больше, чем кто-либо иной. Ты до сих пор не перестаешь учиться.
Смущенно улыбнулся. И, сославшись на занятость, пару раз извинившись, покинул его кабинет, оставив его хороший чай недопитым.
Дома меня ждало еще одно потрясение: Митико призналась, что она снова беременна!
— Значит, полететь со мной ты не сможешь…
— Полететь? Тебя шлют куда-то по работе? — радостно улыбнулась она. — О, я знала, что моего мужа должны когда-нибудь оценить по достоинству! Ты столько трудишься.
— Да куда больше-то? — смущенно улыбнулся. — Меня и так уже повысили. Я…
— О, тогда я с тобою полечу! — в кухню ворвалась сияющая от радости Юмэ.
И, прежде чем я успел что-либо сказать, прежде чем я возражение успел придумать, дочка бросилась к матери, сжала ее руки:
— Не переживай, мамочка, я сама буду папе готовить! Буду сама складывать ему обед. Он всегда будет накормлен.
— Да не надо…
В меня уткнулись два сердитых взгляда.
— Нет, надо! — отрезала внезапно потвердевшая Митико.
А коварная Юмэ довольно улыбнулась.
Через неделю мы стояли в аэропорту. Я сжимал ручку чемодана, Митико на прощание в очередной раз обнимала Юмэ. Негодница не выглядела огорченной предстоящей разлукой с матерью: наоборот, глаза ее светились.
— Да не переживай ты так! — сжала плечо мое Митико.
И люди на нас неодобрительно косились. Кроме иностранцев и молодых.
— Ну, правда, у нас хорошая техника. И самолеты вообще не так часто падают.
Вздохнул.
— Пойдем, папа! — оторвалась от матери дочка-предательница, обняла меня и чемодан, — Нам нельзя опоздать. Иначе репутация твоей больницы пострадает, если ты не прилетишь.
Вздохнул.
— Нет, мы не опоздаем.
Робко оглянувшись, слегка обнял жену. Уж целовать-то я ее почти всю ночь целовал. Так и не спали сегодня. Но она хоть потом отдохнет. А я… мне страшно было все дни до полета. Просто жуткий страх. Будто должно было случиться что-то плохое.
— Пойдем чемодан сдавать! — потянула меня за рукав Юмэ, в блокнот заглянула, — А потом мы…
— Да знаю я! Знаю! — сорвался на крик уже.
Тут взгляды удивленные людей на нас заметил.
Сухо бросил:
Пойдем, Юмэ!
— Да, пойдем к моей мечте! — бодро сказала эта упрямая девчонка и первою потопала вперед к нужному помещению.
Так бодро пошла, что забыла даже обернуться на мать! Ну, я ей устрою! В самолете. Нет, в гостиничном номере. Ведь должны же мы долететь. Верю, что долетим.
Оглянувшись в последний раз на Митико — жена улыбнулась и помахала мне рукой — я поспешил к залу для проверки и сдачи багажа.
Дальнейшее, происходившее в аэропорту, помню смутно. Уже у ожидающих посадки услышал обрывок чьего-то разговора.
— …Не страшно тебе?..
— Да он же старался. Этот самолет — его первое детище.
Вздохнул.
Я так и не сделал ни одного самолета, а кто-то стал инженером или конструктором! Кто-то делает новые модели самолетов до сих пор!
Голову опустил, избегая смотреть на людей.
Прости, Камомэ! Я не исполнил моего…
— Пойдем! — Юмэ потянула меня за рукав, — Посадка наконец-то началась!
— Только еще началась, — вздохнул.
— Но это же самолет! Настоящий! Мой первый! — не смутилась она.
Я был так несчастен, а глазенки ее так счастливо блестели! Захотелось ее ударить внезапно. Сам себя испугался.
Нет, вздохнув, отвернулся.
Вся эта пытка с билетами наконец-то закончилась. Нет, только началась. Мне еще место досталось у окна. Юмэ обиделась. Но сосед у нас уже устроился. Не хотелось пожилого человека напрягать нашими пересадками. Да и можно ли? Я не знал. Я старался держаться подальше от самолетов и от всего, с ними связанного.
Отвернулся от дочери упрямой на окно, но вид аэродрома только рану бередил.
По правде говоря, я бы даже мог окончить школу раньше срока, если бы по знаниям нас могли отпускать раньше. Я слишком усердно занимался. Много конкурсов выиграл — ходил для тренировки и проверки. И баллы у меня были высокие. У меня, как шутили мои школьные учителя, было слишком мало шансов не поступить в Тодайдзи. И я поступил!
И два года я старался учиться. Я поступил туда, откуда мог начаться мой путь к изготовлению самолетов!
Только уже на середине второго курса я заволновался.
А как там Камомэ? Она все еще жива или… уже нет?..
После нашего разговора я вернулся в дом, а ночью сбежал к тому врачу. Пару месяцев подготовки к операции — он сам боялся больше меня, кажется — а потом несколько сложных месяцев на восстановление, когда никто из его коллег и даже я сам не верили, что я смогу выжить. Но он постоянно приходил ко мне, держал меня за руку, говорил, что я справлюсь. И я сам очень сильно хотел справиться. И мы победили!
Уже в день выписки я написал письмо себе домой. Что мы победили. Что его друг обещал устроить меня в хорошую школу в городе, а я безумно хочу учиться там, рядом с большой библиотекой. Что если родители мне поверят, то я останусь жить в доме этого врача, прибираясь и готовя ему, а он — поделится со мной половиной своей комнаты и еды. Жениться он не собирался, хотел продвигать дальше японскую науку и медицину. И что я очень хочу поступить в Тодайдзи после выпуска из старшей школы, чтобы делать самолеты. Извинялся, что не хочу стать рыбаком, как и они все.
Но дед позволил мне остаться. И они раз в месяц сушеной рыбы и водорослей присылали мне и моему врачу. Чтобы хоть как-то моего спасителя отблагодарить. Чтобы хоть как-то меня поддержать, раз уж я так серьезно решил поскорее стать самостоятельным и взрослым.
За год до моего поступления, моего врача и друга сбила машина. Скорая не успела приехать. Или те молодые врачи были слишком неопытны?.. Я до сих пор не знаю, кто виноват — судьба или те врачи?.. И водитель, увы, умчался. Вечер дождливый, людей не было на улице в тот день. А он опять сидел в библиотеке допоздна, сонный был, невнимательно, наверное, смотрел по сторонам или поскользнулся на улице.
