Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Клэр Кассандра (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
— И какие же?
Драко пожал плечами:
— Первый: дождаться, пока Слитерин придет и убьет нас. Второй: ждать здесь, когда придет Слитерин и сделает нам что-то настолько ужасное, что мы сами пожелаем умереть.
— А третий?
— Слитерин совершенно забыл про нас, и мы умрем от голода. По сравнению с предыдущими вариантами это просто победа.
— Умрем от голода? — взвился Гарри. — И это план, который ты называешь выигрышным!? — Просто мне показалось, что это было бы наилучшим выходом.
— Ха! — мрачно произнес Гарри. — Мы съедим друг друга, как те американцы, чей самолет потерпел катастрофу…
— Что ж, на то были особые обстоятельства, — заметил Драко, — только они имели выбор — та еда, что раздается в полете. У нас его нет.
Гарри по-прежнему выглядел мрачным.
— Отлично, теперь я буду более осмотрительным.
— Это почему? — уязвленно поинтересовался Драко.
— Я тебя знаю: как только голод даст о себе знать, ты стукнешь меня по башке и брезгливо сожрешь с последним кусочком шоколадки.
— Ничего подобного.
— Еще как сожрешь.
— Это бессмысленный спор.
— Зато он помогает провести время.
— Я могу придумать лучший способ провести время.
— Не знал, что ты делаешь такие бутерброды…
— Что? Бр-р, это отвратительно, я не это имел в виду. Даже если бы я делал такие бутерброды, ты был бы последним в моем списке — ты слишком маленький и лохматый.
— Я такого же роста, как и ты! Не знаю — да любой, кто одевается также, как и ты… всем вниманием обязан только своим волосам…
— Внимание к моим собственным волосам не делает меня геем. А вот внимание к твоим волосам вполне могло бы сделать. В любом случае, это смехотворное предположение. Кто гей — я?! Я, Драко Малфой, в которого влюблены все женские особи старше двенадцати? Тот, кого журнал «Юная ведьма» уже шесть раз вносила в список Самых Желанных? Автор ставшей бестселлером автобиографии «Почему мне нравится заниматься этим с девчонками?»
— Стой. Не смеши меня. У меня уже живот болит. И все тело ноет.
— Вполне может быть, — согласился Драко. — Слитерин шарахнул тебя об стену. У тебя теперь фонарь под глазом. Очень спортивный вид.
— Зато ты очаровательно невредим, — обиженно заметил Гарри.
Вместо ответа Драко поднял руку и закатал рукав: правое запястье распухло и стало иссиня-черным:
— Растяжение, — коротко пояснил он.
Гарри присвистнул:
— Похоже, тебе больно…
— Да ерунда, все прекрасно.
— Помолчи, Малфой. Хочешь, я попробую полечить его?
Гарри мог бы поклясться, что какое-то мгновение Драко колебался. Потом он вздохнул: — Валяй. Пробуй.
Гарри протянул руку и установил ее над запястьем Малфоя.
— Асклепио, — произнес он.
Ничего не произошло.
Гарри снова попробовал:
— Асклепио!
И снова бесполезно.
Гарри прикрыл глаза и всю свою энергию и силу — каждую ее унцию! — сконцентрировал на магии, магии и лечении, сконцентрировался на форме волшебства, на мыслях о нем, прочувствовал его и подчинил своей воле.
— Асклепио! — отчеканил он и, открыв глаза, уставился на выражение лица Драко. Опустив взгляд на руку, он увидел, как синяк бледнеет, опухоль спадает, но все равно запястье было еще далеко от нормального.
Драко отдернул руку и начал с удивлением ее разглядывать.
— Почти получилось, — с удивлением отметил он.
— Дай я еще попробую, — предложил Гарри.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — покачал головой Драко, в его глазах прыгали веселые искорки.
Гарри собрался возразить, уже открыл рот — и замер. Сердце застучало в груди с такой силой и частотой, словно он только что пробежал по крайней мере милю, он неожиданно почувствовал усталость и слабость.
— Здесь происходит что-то странное, — обратился он к Драко, наблюдавшему за ним с симпатией и сочувствием в серых глазах, но без всякого удивления. — Что такое, Малфой? Почему мне было так трудно? — Беспокойство сделало его голос резким. — Со мной что-то не в порядке? Если да, то скажи мне — я хочу знать!
— Если что-то не в порядке с тобой, то и со мной тоже. Я раз шестьдесят произносил заклинания, пока не добудился тебя. Ничего не происходило, я просто измучился, будто бы бился об стену.
Он покосился на Гарри: в голубоватом свете комнаты его глаза стали голубыми, как у Рона.
— Дело не в нас. Дело в этой комнате.
— Что? Откуда ты знаешь?
Драко вздохнул.
— Потому что я знаю, где мы. Ох, не в смысле, что у меня есть хоть малейшее представление, где мы находимся географически… Мы в тюрьме. Тюрьме для Магидов.
Драко взглянул на Гарри, выглядящего ошеломленным.
— Стены… Ты взгляни на стены.
Гарри потянулся и коснулся рукой стены — холодной и гладкой — совсем не из мрамора, каким он себе мог его представить. Потому как это и не было мрамором. Постепенно понимая, что случилось, он медленно повернулся к Драко, усмехнувшегося без малейшего признака веселья.
— Я знал, что рано или поздно это произойдет. Что там нам говорил Лупин? Самое твердое вещество в мире, отражающее магию, не разбиваемое и не разрушаемое…
Гарри зажмурился.
— Адмантин… Мы в адмантиновой клетке.
**************
Джинни никогда не видела, чтобы в Норе царило такое смятение. Мистер и миссис Висли, конечно же, уже вернулись; в кухне бледный, как смерть, мистер Висли шепотом вел напряженную дискуссию с большой группой Ауроров; миссис Висли, вся в слезах, наобнимавшись и нацеловавшись с вернувшимися к жизни Роном, Джинни и Эрмионой, удалилась к себе, чтобы прилечь. Нарцисса вернулась в Имение, а Сириус отправился в Министерство, чтобы оказать посильную помощь в идентификации фальшивого Чарли Висли.
— Он готовил обед, — рассказывала Джинни, сдерживая тошноту, — и мы почти уже садились есть. Это мог быть кто угодно. Пожиратель Смерти, Червехвост — кто угодно! — она сжала кулаки. — Чувствую себя полной дурой.
— Когда ты смотришь на кого-то, то считаешь, что он — именно тот, кто есть, — тихо произнесла Эрмиона совершенно безжизненным голосом. — Я считала, что Гарри — это человек, которого я знаю лучше всех на свете, однако в течении двух дней я принимала за него Драко…
Рон тоже собирался что-то сказать, но в этот момент дверь открылась и вошел Чарли. Он был сильно усталым — тени залегли под его обычно бодрыми зелеными глазами, рыжая шевелюра была взлохмачена.
— Всем привет, — произнес он осторожно.
Никто не шелохнулся.
— Эй, на этот раз это действительно я, — несколько раздраженно заметил он.
Все внимательно разглядывали его. Никто не двигался. Рон нахмурился.
Чарли раздраженно фыркнул.
— Ну, что ж, спросите меня о чем-нибудь, — предложил он. — Например, какой любимый цвет у мамы. Или какие конфеты больше всего любит Перси. Или…
— Как меня зовут? — спросил Рон, в глазах которого появилось какое-то дикое выражение. — Какой сейчас год?
Чарли округлил глаза.
— Слушай, мы же тут проверяем истинность Чарли, а не тяжесть черепно-мозговой травмы.
— Какое мое второе имя? — настойчиво повторил Рон.
— Аврелиус, — быстро ответил Чарли.
Теперь отреагировала даже Эрмиона.
— Аврелиус? — переспросила она, уставясь на Рона.
Рон напрягся:
— А какие проблемы с именем Аврелиус?
— Ну, для начала твои инициалы образуют слово Сырой (RAW).
Судя по всему, Рону это не приходило в голову:
— И правда…
Теперь Чарли улыбался устало:
— Твое среднее имя Аврелиус. Твой любимый цвет — красный, а бордовый ты ненавидишь. Когда тебе было десять, ты рыдал, что мама не разрешает тебе стать членом банды мотоциклистов и изменить свое имя на Бешеный Убийца, а в прошлом году ты сказал мне, что считаешь самой красивой девушкой в школе…
— Прекрасно, — перебил его Рон, уши которого начали розоветь. — Ты Чарли. А теперь замолчи.
Чарли упал в кресло напротив Джинни и протянул ноги.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я продолжал? — с улыбкой поинтересовался он, но тут же посерьезнел, увидев, что в комнату с самым мрачным выражением лица вошел мистер Висли.
