Болтливой избы хозяйка 2 (СИ) - Шкот НатАша (электронные книги без регистрации TXT) 📗

— Я умею видеть людей. Их чувства, помыслы. И то, что увидел в тебе, не совпадало с первым впечатлением. Светлая ты, теплая. Родная, что ли. В общем удивился я тогда.

— А потом?

— А потом ты меня обняла.

— Ну не сразу! Я тебя обняла, когда увидела твою боль. Ты смотрел на Лику, крутящую задом возле Славика и страдал.

— А ты получается тоже «зрячая»?

— Нет, ничего такого. Но любовь я вижу. Издержки профессии, — поджала губы, — и Лику ты любил!

— Верное слово. Любил, в прошедшем времени. Ты говоришь, что я умею исцелять только тела, а вот ты исцелила мою душу тем объятием.

— Это как?

— Не знаю. Не понимаю. Но еще мгновение назад я страдал от неразделенной любви, а когда ты меня обняла — отпустило.

— Звучит как дешевенькая ложь! — скривилась женщина.

— Вот только в душу не плюй раньше времени! — психанул волк и подскочил, — когда расскажу все, ты поймешь, что я не мог поступить иначе!

— Не заводись, не заводись! И меня пойми! С тех пор, как я приехала в село, мне не врал разве что ленивый! Ложь — прошлое, ложь — настоящее! Чего мне ждать от будущего?! — Степка тоже разозлилась и поднялась вслед за ним, — как по-твоему это звучит? Любил Лику, а через секунду отпустило? Это что вообще?

— Я придумал себе ту любовь. Так сильно стремился к ней, ждал, что прикипел к первой понравившейся девушке. Лика, она клевая и…

— Так и валил бы к своей Лике, — выкрикнула в сердцах, — чего ко мне привязался?!

— Лика истинная Славика! — так же громко ответил ей Лапа, — я это понял, когда ты обняла меня. Извини, но к Тихому ты ответкой не пылала!

— Получается, не пылала, пока в глаза не смотрела. Не знаю. Тогда все сложно было, — Степка отвернулась, обняв себя руками, вдруг стало снова обидно и холодно.

— Когда я увидел остальных твоих типа женишков, сразу понял — настоящими чувствами там и не пахнет. Ваша… пусть будет симпатия, была больше на приворот похожа. Но я наблюдал, не торопясь с выводами, так как со слагалицами дел водить не довелось, мог ошибаться. Пока не увидел тебя с ним.

— С кем?

— С этим твоим, Нестером!

— Он Митя!

— Да хоть Вася! — Степка пораженно посмотрела на Лапу, на лице которого отчетливо светилась ревность. Злая, животная, дикая, — вот к нему у тебя было настоящее. И я…

— Не надо, Лап. Ничего не настоящее. Все дурь, — вздохнула, глотая слезы, — не хочу даже думать об этом.

— К нему у тебя было настоящее! — повторил Лапа, словно не слыша просьбы, — и я решился отступить. Ушел, психанул. Но…

— Что?

— Не удержался вдалеке от тебя долго. Решил выторговать у судьбы немного времени. Что бы понять. Не ошибаюсь ли я, не ошиблась ли ты, полюбив другого.

— И сделал братьями женихов, чтобы я не смогла выйти за них. И после этого ты мне чешешь, что ничего не знаешь про слагалиц?

— Правда не знал! При проведении любого свадебного обряда кровные родственники не женятся. Они ведь не в ЗАГС бы тебя потащили. Понадеялся что и в моем случае сработает!

— А как же Апгрейд?

— Промашка. По глупости решил, что ты выберешь водяника. Ну, или как вариант, кого-то из мужиков. Медведь не казался мне серьезным соперником. А зря. За него ты и вышла.

— И толку? — отступив еще на шаг, Степка поникла и слезинки снова выкатились из ее глаз, — он… все равно умер…

— Прости, что оставил тебя и позволил этому случиться! — Лапа догнал ее и порывисто прижал к сердцу, — жив был бы твой медведь, но мужем тебе не стал! Не дал бы, не позволил!

— Ай, оставь!

— Перед уходом, перешерстив округу, я не увидел опасность. Наибольшим злом мне казались хапуны, вот я и решил проблему с ними. Если бы я только был знаком с огневиком, клянусь, я не ушел бы.

— Не извиняйся. В смерти Грея ты точно не виноват, — шмыгнула она носом, — и о планах Коли знать не мог. Мы вот были с ним знакомы, но обманулись. Как детей обвел вокруг пальца.

— Он ответит мне за каждую твою слезинку, Веночек! Не плачь!

— Почему ты зовешь меня Веночком?

— Твое имя значит «венок» или «венценосная», — горячие губы прижались к макушке, — мой Веночек…

— Не надо, — взмолилась женщина, чувствуя, что поддаться его чарам очень легко, — куда мне сейчас новые отношения? Даже если бы я тебе верила.

— Но ты не веришь…

— Извини, слабовато. Слишком все смахивает на лапшу.

— Ты ведь видящая. Если бы я не… — он осекся, не решаясь произнести заветных слов, понимая, что для них еще слишком рано, — не испытывал ничего к тебе…

Но Степка предпочла не понять его намек. Схватилась за возможность сменить тему.

— Не знаю, Лапа. Или Лука? Как лучше тебя называть?

— Как хочешь. Имя Лука мне дали при рождении. А имя Лапа я выбрал сам. Но этих имен столько было…

— Ты многоликий, да? Всегда разный?

— Я искал. Себя настоящего. Годами. Кем только не был. Когда впустил в себя волка, чувствовал себя комфортно с ним долгое время.

— Уже нет?

— Волка на цепь не посадишь. Я не имею права держать его при себе теперь.

— Из-за того, что станешь временно исполняющим обязанности князя?

— Вот именно.

— Отпустишь? Ты это сможешь?

— Я должен. Пойду провожать тебя и отпущу. Это не его путь.

— Наверное, это благородно…

— Спасибо, — Лапа скривился и спрятал лицо в ее лохматой гриве, — будешь меня навещать?

— Не знаю.

— Выйдешь замуж за кого-то из своих «мальчиков»? — спросил угрюмо, еще сильнее стискивая руки вокруг ее талии.

— Ты чего, ку-ку? Они ведь братья мне теперь твоим силами. Забыл?

Лапа помолчал. Несколько раз вздыхал, набирая в грудь воздуха, словно хотел что-то сказать и осекался.

— Хочешь что-то сказать? — Степка прижималась щекой к голой груди мужчины, не спеша отстраниться. Ей было хорошо, но что бы это не значило — не важно. С обманщиком она не останется.

— Не хочу, но скажу! — процедил Лапа, — ты можешь выйти за любого из них.

— Как это? — удивилась она.

— Ты им… временная сестра.

— Э-э-э…

— Для обряда братания нужна добровольная кровь и гораздо больше чем одна капля. При этом все участники пьют кровь друг друга. Ты не пила и твоей крови было мало. После… месячных, твоя кровь обновится и они снова станут тебе чужими людьми.

— О Боже, это правда? — дернулась она, но он не отпустил, прижимая к груди еще сильнее.

— Правда. Ты сможешь выйти замуж за своего Нестера! — прорычал зло, все сжимая и сжимая, — выйдешь? Скажи мне?

— Боже, — прошептала женщина, — я не знаю! Не знаю! Что же ты делаешь со мной? Я теперь ничего не понимаю в своей жизни. Я совершенно запуталась! — и она опять горько зарыдала, омывая слезами горькую судьбинушку.

И ведь обрадоваться должна словам волка, но не радовалась. От чего? Ведь это реальный шанс и… она ведь до сих пор любит Митю! И они могут быть вместе если, но… Черт. Все сложно.

— Не выходи за него! — слова мужского отчаяния настойчиво вырывали из плена печали, — вообще ни за кого не выходи, дай мне шанс доказать, что со мной тебе будет лучше! — Лапа шептал ей на ухо и кажется совершенно не замечал, что делает ей больно, сдавливая до хруста ребер.

— Я… перестань давить на меня!

— Я не давлю, маленькая! Я молю!

— Пожалуйста… мне надо подумать. Прийти в себя. Пережить случившееся. Оплакать Грея. Лука… я все-таки буду называть тебя так, отпусти меня…

— Я отпущу тебя, Веночек. Отпущу. Но дай хоть немного подержать в руках. Запах твой вдыхать. Ты ведь уйдешь сейчас, а я останусь. И как смиренный пес буду ждать тебя.

— Волк, а не пес, — поправила она, все еще плача, намочив его голую грудь слезами.

— Волк уйдет, останется только Лука. Князь Мертвый, черт его все дери!

— Сволочь твой братец Квазимодо!

— Он Казимир.

— Я и говорю, Квазимодо.

— Его можно понять. Даже Князь Мертвых хочет быть любимым.

— Почему за твой счет?

— А кто еще его подменит?

— Ой, не знаю я, с родней вашей не знакома. Неужели никого не найдется?