Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ) - Баздырева Ирина Владимировна (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Они остановились на полукруглой площадке с узким окном, смотревшим на замковый двор. Напротив него, утопала в глубокой нише стены, низкая дубовая дверь, освещаемая двумя коптившими факелами. Лестница ведущая дальше, наверх, тонул во тьме. Одноглазый слуга распахнул дверь, вошел и поклонился:
— Господин, прибыл отец Фарф и монахиня ордена Милосердия из монастыря Святого Асклепия.
— Подкинь дров, я что-то озяб, — приказал ему голос, раздавшийся из глубины покоев. — Зови их сюда.
Старый слуга посторонился, впуская, в душно натопленную комнату, прибывших и кинул недовольный взгляд на отца Фарфа, не удержавшегося от, невольно вырвавшегося, горестного возгласа, при виде барона, лежащего в кресле. Слуга подошел к камину и встав на колено, поворошил в нем угли, после чего подкинул в огонь березовых поленниц.
Ника покосилась на священника, в смятении смотревшего на хозяина замка Репрок.
— Благослови вас Вседержитель, — проговорил отец Фарф дрожащим голосом и, повинуясь слабому жесту руки, отступил назад.
Барон подозвал Нику подойти к нему поближе и когда она приблизилась к его креслу, близоруко прищурив воспаленные веки, лишенные ресниц, вгляделся в ее лицо. Ника, как могла, постаралась скрыть свою растерянность. По рассказу матери Петры, она представляла себе барона грузным, полнокровным мужчиной, похожим на небезызвестного Генриха VIII, который имея кучу жен, ни одною из них не был доволен. Перед ней же сидел старик, болезненно худой с властным лицом, изборожденным глубокими морщинами. Этакий дряхлый лев. Полулежа в кресле, вытянув ноги к камину он зябко кутался в толстый шерстяной плед.
— Если бы отец Фарф не проявил самовольство, самостоятельно отправившись за лекарем и если бы я знал, куда он направляется, я бы не упустил случая передать матери Петре мой смиренный поклон и пожелания, преданного ей сердца, вместе с ценным даром монастырю. Скажи, как сейчас поживает настоятельница? Счастлива ли она? Не испытывает ли она сожаления о выбранной участи?
— Матушка Петра чувствует себя превосходно и шлет вам свои наилучшие пожелания, — отвечала Ника. — Не думаю, чтобы она пожалела о том, что ушла в монастырь, потому что ежечасно чувствует любовь к себе своих духовных дочерей.
— Отрадно, что она еще помнит о своем верном паладине и отвергнутом кавалере. И мне слишком хорошо знакомо благородство ее души, иначе я бы подумал, что прислав вместо опытной целительницы девчонку, она выказала мне свое пренебрежение. Или в вашем монастыре по вывелись опытные, понимающие толк в лечении, целительницы?
— Не по вывелись, нет. Но моя наставница, искусная во врачевании сестра Терезия, не смогла бы, при все своем желании и почтении к вам, проделать столь долгий и опасный путь из-за больных ног и преклонного возраста.
— Ну да, разумеется, — хрипло рассмеялся барон. — У тебя как и у Элейн всегда находился на все ответ. Как ловко она выставила меня со двора принца Ярба своими интригами на пару со своей кузиной, противнейшей особой, представив меня перед всеми полным дураком. Кстати, как поживает она?
— Сэр?
— Так тебе, монашка, неизвестно и это? Кузина Элейн постриглась вместе с ней, взяв монашеское имя Теклы.
— Сестра Текла приняла послушание быть в нашем монастыре кастеляншей, — пробормотала Ника.
— Противная жаба, — барон поплотнее закутался в плед. — И ведь ничего ей не сделается. Это она распустила слух, что я и Элейн согрешили. Эта дрянь явилась ко мне, как-то ночной порой, вздумав пугать. Она видите ли решила, что я куплю ее молчание, тут же сделав баронессой, а когда я, рассвирепев, вышвырнул ее за дверь, налгала Элейн, будто эту ночь провела со мной. Бедная девочка была так оскорблена, что спряталась от меня в монастыре, даже не дав мне объясниться. Вижу ты, монашка, потрясена моей откровенностью.
— Я… я больше потрясена благородством матери Петры, — выдавила из себя Ника.
— Да уж, с такой честной и прямой натурой только и быть, что несчастной. Небось она и о женитьбе моей прознала?
Ника кивнула.
— И что она говорит об этом? - допытывался барон с заметным интересом.
— Она понимает…
— Что она понимает?! - взорвался барон, тут же закашлявшись. — Понимает ли, что разбила мне сердце, исковеркала всю жизнь… Вот во что я превратился — сдавленно прохрипел он.
Старый слуга поспешил поднести ему кубок к которому старик жадно припал.
— Вылечишь мою дочь? - требовательно спросил он, вернув кубок слуге.
Ника не спешила с ответом. Она пока ничего не могла обещать, не увидев прежде больную.
— Ну? - поторопил ее с ответом барон.
— Господин, мать Петра, рекомендуя сию сестру, всячески хвалила ее…- выступил вперед отец Фарф.
— Если ты поднимешь мою дочь, — продолжал барон, не обращая на священника внимания, пристально глядя на Нику, — я щедро одарю тебя и твою обитель.
— Я сделаю все, что будет в моих силах и с помощью молитв, надеюсь…
— Поменьше трать время на молитвы и побольше уделяй его моей дочери. Ступай… - слабо махнул он иссохшей рукой и устало опустив голову на грудь, кажется, тут же, уснул. Старый слуга жестом дал знать, чтобы они покинули покои барона и вышел следом за ними.
— Боже, боже! За что на нас такая напасть? — дрожащим, от сдерживаемых рыданий, голосом сокрушался отец Фарф в отчаянии стиснув ладони. — Чем мы прогневали тебя так, Боже!
— Тихо, ты… - сердито оборвал его причитания одноглазый слуга, взглянув на Нику. — Скрепи свое сердце и положись на волю Вседержителя.
— Но, как… как… - простонал священник. — Сначала малышка Айвен и вот теперь господин…
— Успокойся, говорю я. Мало нам напастей, так еще слушай тут твое хныканье
Видимо отповедь верного слуги привела в чувство впечатлительного отца Фарфа.
— Да… ты прав, друг мой, — взял он себя в руки. — Лучше не тратить понапрасну времени и силы на бесплодные жалобы, а горячо помолиться за обоих несчастных.
— Ну вот и ладно… вот и хорошо… - смягчился слуга, сменив суровый тон на сочувственный.
Отец Фарф, подобрав рясу, тихо причитая и качая головой, начал осторожно спускаться по ступеням вниз, а слуга поманил Нику за собой, ступив на ступеньку ведущую на верх.
— А как же хозяйка ? - вдруг ворчливо заметил, обернувшийся к ним отец Фарф. — Ей бы тоже надобно представить монахиню.
— Смотри-ка, спохватился, — фыркнул слуга, — а то бы я без тебя не знал, что мне надлежит делать? Госпожа велела ее не беспокоить. Примет завтра поутру.
С досадой отмахнувшись от него, священник застучал деревянными подошвами вниз по лестнице. А Ника поднялась за слугой наверх, с интересом приглядываясь к нему.
Старый слуга носил крашенные домотканые штаны, потертый кожаный колет, одетый поверх рубахи из грубого полотна и войлочные боты. Его одеяние, одеяние слуги в доме знатного сеньора, вызвали бы презрительную насмешку у какого нибудь крестьянина, живущего южнее Шеда и одевающегося не в пример ярче. Но с другой стороны, перед кем тут было щеголять в этом волчьем углу. Вся одежда слуги барона была предназначена для того, чтобы защищать его кости и старые раны нывшие от холодного камня замка и вездесущих, пронизывающих сквозняков, гуляющих по его коридорам.
Мрачное, холодное место, больное нутро, червоточина, что скрывал суровый замок. И как-то не удивляло, странное бесчувствие, случившееся с юной Айвен. Ника подспудно склонялась к тому, что причина ее болезни имеет больше психологическую подоплеку. Суровая обстановка, угрюмый, не ласковый отец, равнодушная мачеха с потухшим взором. Не удивительно, что чувствительная психика девушки отказалась от такой действительности, впав в полное бесчувствие. Кто знает, может сейчас девочка спит и видит волшебные яркие сны и не будет ли жестокостью, пробуждать ее от них. Мать Петра права, ее нужно увезти в монастырь, а оттуда, когда она пойдет на поправку, дальше на юг, в Иссельрин. Герцог с радостью примет к своему двору дочь барона Репрок и позаботится о ее будущем.
