Избранница стража мглы - Чернованова Валерия М. (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Позвольте полюбопытствовать, откуда такая осведомленность, месье? — не унималась интриганка. — Вы ведь только что познакомились.
— Из такой грациозной и очаровательной молодой особы просто не может получиться плохой наездницы, — польстил мне де Грамон, получив взамен пусть и не высказанную вслух, но произнесенную в мыслях искреннюю благодарность.
— Не хотелось бы лишать вас удовольствия, дорогая Опаль, но, боюсь, вы не увидите меня поверженной к ногам лошади. Ни сегодня, ни в какой другой раз, — заверила я белобрысую стерву.
— А вы самоуверенны, мадемуазель, — хмыкнула та.
— Не я одна, — в упор посмотрела на девушку и перевела многозначительный взгляд на жениха.
Заступаться за свою избранницу Моран не спешил, краем уха вслушивался в нашу пикировку. Похоже, его совершенно не заботило, оскорбит ли открыто меня Опаль или заденет исподтишка. Эта мысль немного отрезвила, заставила спуститься с заоблачных высот на бренную землю. Значит, я по-прежнему безразлична мессиру стражу.
Адриен не ошибся, я была неплохой наездницей. Могла часами, не зная устали, носиться по полям и лугам, наслаждаясь тем, как ветер бьет в лицо и развевает мои волосы.
Вскоре мы покинули усадьбу. Мне досталась караковая кобылка, резвая и нетерпеливая. Пришлось приложить немало усилий, чтобы с ней подружиться. Еще один подарок от его светлости. Я с любовью назвала ее Искрой. У моей красавицы имелось рыжее вытянутое пятно на лбу. В контрасте с черной гривой и лоснящейся шерстью цвета горького шоколада оно как будто горело на солнце, что и подсказало мне дать лошади такое прозвище.
Под бдительным надзором Опаль и без чьей-либо помощи я ловко вскочила в седло и пришпорила кобылку, в нетерпении потрясавшую смоляной гривой и рыхлившую копытами ни в чем не повинную клумбу.
Моран гарцевал на вороном скакуне по кличке Демон. Как по мне, довольно странный выбор для стража, уничтожающего исчадий мглы. Опаль восседала на сером красавце в яблоках, как будто специально подбирала масть под свой светлый, с жемчужной отделкой костюм.
Обоим стражам быстро наскучило общество дам, и они, решив возглавить охоту, умчались вперед. Я тоже вскоре избавилась от пренеприятнейшего для меня общества мадемуазель де Вержи и присоединилась к весельчаку Касьену, с утра до вечера развлекавшему не отлипавших от него близняшек.
У де Ладена было просто ангельское терпение, я уже давно прониклась к нему уважением и благодарностью. Ведь если бы не он, сестрицы прилипли бы ко мне.
— А, мадемуазель Александрин! Чудесно выглядите! Я бы вами любовался не переставая. Вы просто загляденье в этом наряде, — рассыпался в комплиментах шевалье. — Если бы не маркиз, мой близкий друг, я бы непременно в вас влюбился и добивался бы вашей руки.
Не стоило ему этого говорить. Близняшки и так на меня все утро косились, вернее, на мой костюм. А после слов де Лалена и вовсе чуть взглядами не прожгли. Как еще Лоиз в сердцах мне что-нибудь не подпалила! Перья на шляпе, например, или того хуже — волосы. Сестра неохотно развивала свой дар, не желала учиться его контролировать, поэтому у нас дома частенько случались маленькие пожары. Да и Соланж тоже, увы, не являлась прилежной ученицей. Но несмотря на все хлопоты, что доставляли родителям младшенькие, они все равно числились у них в любимицах.
Я же была изгоем.
Не желая искушать судьбу, перебросилась с душкой-шевалье парой фраз и поспешила ретироваться, оставив бедолагу на растерзание этим ревнивицам.
По мере того как углублялись в лес, над нами все плотнее смыкались густые кроны столетних деревьев. Сквозь ажурную листву едва проглядывало бледное утреннее солнце. Воздух, напоенный запахом прелых листьев, казался густым, почти осязаемым. Где-то неподалеку протекала речушка. Ее журчание перекликалось с глухим перестукиванием копыт и жалобным скулежом собак, будто умоляющих, чтобы их поскорее спустили со сворки.
Морана я больше не видела. Он затерялся в разноцветной кавалькаде, захваченный всеобщим азартом. По словам Касьена, его светлость был заядлым охотником, ничто так не разжигало его кровь, как травля беззащитного зверя.
В последнее время я ощущала себя таким зверьком.
Кажется, охотникам наконец удалось напасть на след оленя. Протрубили в рог, Артонский лес наполнился оглушительным лаем — псари спустили гончих и те радостно помчались за животным, не обращая внимания ни на колючий кустарник, ни на хлесткие удары ветвей.
Незаметно участники охоты рассеялись по лесу. Я немного отстала, засмотревшись на Опаль, которая выглядела чем-то очень довольной, хотя еще совсем недавно кривила лицо в гримасе бессильной злости.
Странная метаморфоза.
Кое-как заглушив в себе новый всплеск ревности, вонзила шпоры в лоснящиеся бока Искры и рванула вперед, подальше от этой ухмыляющейся фурии.
Шум голосов раззадоренных охотой вельмож смешивался с величественными звуками охотничьего рога и стремительно отдаляющимся собачим лаем, эхом наполнявшим лесную чащу.
В какой-то момент почудилось, что к многоголосью примешивается чей-то отчаянный плач. Как будто совсем близко рыдал ребенок. Я натянула поводья, заставляя лошадь перейти на шаг, и прислушалась.
Нет, не почудилось.
Мимо меня проносились всадники, не замечавшие или не желавшие замечать чужих страданий. Чувствуя, как от волнения тревожно стучит в груди сердце, я пустила Искру вниз по пологому склону. Тихо шелестела потревоженная листва под ногами лошади, и этот звук, сливаясь с плачем маленького испуганного создания, подхлестывал меня, точно плетью.
Я что есть духу мчалась вдоль ручья в сторону, противоположную той, в которую удалялись охотники. Все мысли были только об одном: как можно скорее отыскать и спасти ребенка.
Не дай Единая, ему грозит опасность. Что он вообще здесь делает? Грибы собирает? Но не в такой же глуши. До ближайшей деревни было не меньше трех лье.
Может, заблудился?
Мысли проносились в голове, звуча в унисон с частой дробью лошадиных копыт летящей сквозь чащу Искры. Стенания становились все громче, и тревога, поднимавшаяся изнутри, уже готова была перерасти в панику, когда я увидела девчушку лет восьми, сидящую на коряге у самой излучины ручья. Девочка горько плакала, спрятав лицо в ладонях. Из-под выцветшего шерстяного платка выбивалась светлая прядь. Одета малышка была не по погоде, в легкое платье и сабо, которые были ей явно велики.
Но, хвала Единой, одежда была целой и на первый взгляд девочка казалась невредимой.
Я спешилась. Держа лошадь в поводу, направилась к страдалице. Искра недовольно фыркала, сердилась, так не вовремя решив проявить характер.
— Не бойся меня, — ласково обратилась я к девочке, пытаясь привлечь ее внимание.
Вздохнула облегченно, заметив, что хрупкие плечики перестали сотрясаться от рыданий, и ускорила шаг. И тут упрямая скотина вдруг ни с того ни с сего истошно заржала, встала на дыбы, явно желая меня растоптать. Повод выскользнул из руки, я лишь чудом успела отскочить в сторону, иначе бы оказалась раздавленной копытами лошади.
До смерти меня напугав, Искра умчалась в заросли. Я обернулась к девочке, тоже наверняка напуганной столь недружелюбным поведением животного. Но малышка сидела не шевелясь.
— Эй, с тобой все в порядке? — мягко коснулась ее плеча.
Девочка отняла от лица руки, подняла глаза…
И я почувствовала, как меня захлестывает ужас.
ГЛАВА 8
Черной стрелой Демон летел сквозь чащу, тяжелыми ударами копыт сотрясая землю. Разлапистые деревья, густые кустарники проносились перед глазами стража, сливаясь в сплошную изумрудную массу. Гончие мчались, кто впереди, кто следом, оглашая окрестности дружным лаем, и напоминали рыжие пятна, в беспорядке разбросанные по темной глади леса.
Опаль слушала его, но не слышала… Мужчина остервенело вонзил шпоры в бока своего скакуна, и Демон, перелетев через корягу, понесся дальше, как будто именно он, а не его одержимый преследованием жертвы хозяин первым стремился настичь животное. Это был крупный олень с большими ветвистыми рогами, из последних сил боровшийся за жизнь, которую стражу не терпелось отнять. Маркиз надеялся, что охота поможет хотя бы ненадолго отвлечься от навязчивых мыслей об Александрин, сотрет, пусть и на короткое время, воспоминания о молодом, совершенном теле, жаждущем его ласк. То еще испытание — каждую ночь наблюдать за невестой, сходящей с ума от желания, и не сметь к ней прикоснуться.
