Хранитель историй (ЛП) - Хантер Элизабет (электронная книга .txt, .fb2) 📗
Все ещё ощущая отголоски новой силы, Малахай откинулся на спинку широкого стула и выдохнул. Он чувствовал, как магия соединялась с более старыми писаниями.
— Доброе утро, — поприветствовал Дамиан. — Ты рано.
— Я мало спал.
Дамиан хмыкнул и потёр глаза.
— Ты закончил новый талесм?
— Да.
Хранитель взглянул на бицепс Малахая и изогнул бровь.
— Самообладание?
— И сосредоточенность.
Последовала глубокомысленная пауза, и только затем прозвучал вопрос:
— Ты поблагодарил?
— Да, хранитель.
Дамиан кивнул.
Малахай сделал ещё один глубокий вздох, а Дамиан опустился на колени перед огнём, поднял левое запястье и провёл по-своему архиталесму. Малахай наблюдал за пробуждением магии: мягкое серебристое свечение разлилось по телу хранителя, от новых заклинаний на ноге до фамильных татуировок на плечах и спине. У Малахая были подобные — единственные, которые он нанёс не самостоятельно. Первую он получил от отца в тринадцатилетнем возрасте. Первый вкус древней силы, которую он совершенствовал столетиями.
В детстве его защищали силы матери, но к тринадцати годам Малахай больше не считался ребёнком. Взгляд скользнул по первым несовершенным письменам на левом запястье. Старые заклинания не исчезли, но неуклюжая мальчишеская работа по-прежнему вызывала улыбку. Постепенно символы стали сложней, добрались до руки, потянулись по плечу и ключице, прежде чем начать своё долгое, многовековое путешествие вниз по правой руке. Каждый символ вплетался в узор, и каждый был уникален, как самовыражение книжника, который его нанёс.
Заклинания защиты на предплечье.
Долголетия на запястье.
Силы.
Скорости.
Острого зрения. Точных рефлексов. Иммунитета к ядам и наркотикам. Книжник ирин, столь старый как Малахай, был практически неуязвим в бою, если только добровольно не решит отдать свою магию. Но у него нет суженой…
Взгляд метнулся к метке Дамиана ниже левого плеча, непосредственного над сердцем. Хранитель поднялся с колен, закончив свои утренние молитвы, и собрал пепел с жаровен, чтобы сделать чернила.
— Получал ли ты в последнее время известие от Сари? — спросил Малахай.
Дамиан бросил на него мрачный взгляд.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто любопытно.
— Не твоё дело.
Молчание. Малахаю не следовало задавать вопросов, но желание потерзать хранителя и поток волшебства придали ему смелости.
Наконец Дамиан пробормотал:
— Нет.
— Мне жаль.
Хранитель пожал плечами.
— Я знаю, она в безопасности. Это самое важное. Я могу видеть её во время наших прогулок во сне; она просто решила игнорировать меня.
Чувство лёгкости от чар наконец прошло. Малахай встал и опустил татуировочную иглу в ванночку для очистки. Затем, собрав льняные ткани, перепачканные чернилами и кровью, бросил их в огонь. И стоял, наблюдая, как куски догорают. Дамиан сгрёб остатки золы.
— Меня к ней тянет, — признался Малахай тихим голосом.
— Если предположить, что ты не сошёл с ума и говоришь не о моей суженой, то я вынужден признать: речь идёт о человеческой женщине.
— Аве.
— Ава, — задумчиво повторил Дамиан. — Хорошее имя.
Имя ирины. Малахай не переставал думать об этом, но знал, что иногда таким именем нарекали и людей. Это ничего не означало.
— Я дотронулся до неё.
Щётка упала на стол; Дамиан схватил Малахая за плечо и развернул к себе. Глаза хранителя напоминали холодные синие озера.
Малахай быстро продолжил:
— Это продлилось всего секунду. Чистая случайность. Нас толкнул взбалмошный ребёнок из толпы.
— Она не пострадала?
— Нет. Это длилось лишь несколько секунд. Нет.
Хватка на плече слегка ослабла.
— Ты уверен?
Малахай поднял руки.
— Она лишь устала и попросила вернуться в гостиницу, но я решил, что ее больше беспокоит толпа, чем что-либо ещё. Все произошло в переполненной цистерне, и у нее снова разболелась голова.
«Я потянулся к ней, словно она ирина», — понял Малахай чуть позже. К счастью, он отдёрнул руку, прежде чем их кожа соприкоснулась.
— На следующий день на приёме у врача Ава выглядела совершенно здоровой.
— Хорошо. — Дамиан сделал глубокий вздох и вернулся к своему занятию. — Рис добился какого-то прогресса в поиске информации по доктору?
— Он нашёл её врача в Тель-Авиве, но ни единой записи о том, что этот человек направлял пациентов доктору Сэдику в Турцию. Или любому другому врачу в Турции, если уж на то пошло.
Дамиан снова заворчал.
— Вы двое слишком сильно доверяете компьютерам. Думаете, что раз не написано в каком-то электронном облаке, значит действительно так и есть? Не все можно доверить бумаге, ты же знаешь. Особенно, если это действительно имеет какое-то отношения к григори. Они осторожны и не оставляют записей.
— Её врач не григори. Я его видел. Весь персонал Сэдика — женщины.
Дамиан кивнул. Мужчины закончили свои дела и вышли из ритуальной комнаты. Она оставалась незамкнутой и открытой, если только книжник не запечатает её, отметив талесмом.
— Я хочу, чтобы ты сегодня вечером вышел на патрулирование, — сказал хранитель. — Я отправлю Льва наблюдать за девушкой.
— Льва? — Малахай мгновенно почувствовал вспышку неповиновения. — Лев слишком молод.
— Ему более двухсот лет, брат, — улыбнулся Дамиан. — Как думаешь, сколько ему должно стукнуть, чтобы он смог следить за туристкой, которая собирается спать или есть? Девушка, возможно, даже не заметит его. Убедись, что ты готов к битве сегодня. Мне не нравится, когда один из нас слишком долго проводит время без боя.
Малахай хотел возразить, но знал, что это бесполезно. Дамиан управлял домом книжников, и последнее слово за ним, когда дело касалось вопросов безопасности и стратегии. Иногда, конечно, Дамиан уступал Малахаю и Рису в виду их возраста, но не всегда.
— Прекрасно, — бросил Малахай и вошёл в свою комнату, пожалев, что не смог ночью нормально отдохнуть.
Дамиан кивнул.
— Ава человек. Сколько проблем она может доставить за одну ночь?
***
Малахай смотрел на кромку воды, где волны накатывали и разбивались о берег. Гигантское грузовое судно проплывало самую узкую часть Босфора. Стоял обычный солнечный день, но отчего-то настроение было мрачным.
— Что с тобой сегодня? — Ава толкнула его ногой по коленке.
Она вновь была расслаблена. Перемена в настроении длилось несколько дней после каждой встречи с врачом, но затем снова возвращалось раздражение. Любопытный цикл, но Малахай не мог задавать вопросов, не вызвав подозрений.
Он поймал кончик её туфли, ущипнул палец через обувь и только затем выпустил. Ещё одна любопытная деталь. Малахай нашёл способы дотрагиваться до неё без прямого контакта с кожей. Задевание руки, когда они проходят мимо друг друга. Рука на спине пока они передвигаются через толпу. Мимолётные прикосновения и вероятно неблагоразумные, но он не мог сопротивляться.
И не хотел.
Малахай нахмурился, когда понял, что так и не ответил на вопрос.
— Все хорошо.
— Ты как-то призадумался, Мал.
— Я очень хочу, чтобы ты перестала меня так называть, — пробормотал он.
Ава взяла стакан с чаем и отхлебнула, прежде чем ответить:
— Хорошо чего-то хотеть… Мал.
Малахай ничего не мог с собой поделать: она заставила его улыбнуться. Он покачал головой, радуясь, что сегодня Ава выбрала «ленивый» отдых: прогулку по набережной и поход по магазинам. Она купила матери вышитую сумочку, а себе — серьги и шарф. Серёжки были такими длинными, что почти касались оголённых плеч, а шарф так и играл красками на тёмных кудрях. Малахая снова пронзило невыносимое желание прикоснуться к ней. Погладить кожу, которой касались серёжки. Стянуть платок с волос…
Они заглянули в одно из любимых кафе Малахая, чтобы выпить чая и перекусить. Им подали хлеб, холодные салаты, закуску мезе [14] с баклажанами, чёрные маслины, пропитанный маслом сыр, йогурт и пряный салат с помидорами, который так любила Ава. Она оторвала кусочек хлеба и обмакнула в соус, по-прежнему пиная Малахая по ноге.
