Подарок от лепрекона (СИ) - Водянова Катя (книга регистрации TXT) 📗
— Почему сам не женишься? — Десмонд понимал, ради денег племянник готов на многое, значит где-то в истории со свадьбой есть подвох. — Или она такая страшная?
— Эта Хелен вполне ничего, ладненькая такая. Хотя ты же по малолеткам, — скривился Кевин и почесал подбородок, разглядывая Десмонда, как перед покупкой. Впрочем, Кевин делал так всегда и со всеми. — А я, к сожалению, случайно забыл дома свою маску милашки, поэтому Хелен всерьез считает меня корыстным мудаком. Хитрая стерва, мне она даже нравится. С такой станется вышвырнуть все наши миллионы на благотворительность и сбежать в Россию. Помни об этом, дядюшка. Также помни о том, что если разорюсь я, то платить содержание тебе станет некому. А дорогих тебе лошадок я продам первыми, как самый капризный и непостоянный из активов.
После разговора с Кевином у меня будто вынули кости, лишили последних сил и воли. Выйти из комнаты казалось почти невыполнимой задачей, но остаться — значило бы признаться в своей слабости, сейчас близкой к отчаянию. Может в самом деле сбежать? Пока никто не запер в комнате и приковал к изголовью кровати, чтобы капиталы Хэйсов точно не ушли в чужие руки.
Я с трудом надела свитер и брюки, затем нашла в сумке смартфон и набрала номер российского посольства. Как оказалось, там уже знали мою историю и не отказали в общении. Особенно после рассказа, что собственный миллион я хочу потратить на организацию небольшого центра русской культуры в окрестностях Дублина. Чтобы за символические деньги обучать всех желающих нашему языку, балету и особым техникам росписи. И не отказалась бы от человека, который поможет разобраться со всеми формальностями, в том числе — с наследством Дона. В конце же попросила держать связь через номер особняка Хэйсов, потому что мой собственный смартфон барахлит в последнее время. Надеюсь, слуги здесь достаточно общительны и преданы Кевину, чтобы рассказать о звонке из посольства.
Сразу за дверью в самом деле ждал телохранитель, который любезно проводил до белой гостиной, где должны были накрыть ужин. Хотя от усталости и волнения во рту собралась горькая и вязкая слюна, а живот на мгновение будто одеревенел, затем снова стал мягким. Я даже остановилась и прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Когда-то читала о ложных схватках, возникающих на поздних сроках, наверное, это они. Сходить бы к врачу, но я решила дождаться завтрашнего дня. Сегодня уже темнело, Грейстоун ужасно далеко от города, а боль потихоньку исчезала.
— Вам плохо? — моего локтя осторожно коснулся незнакомый мужчина и тут же отступил назад.
Красивый, импозантный, из той редкой породы людей, которые с годами выглядят только лучше, приобретая какой-то особенный шарм. Очень похож на Дона, только старше и глаза совершенно другие. Десмонд Хэйс, дважды оставшийся без наследства и дважды похоронивший любимых женщин. По пути в Ирландию я изучала всю доступную информацию о семье, частью которой невольно стала. Найти удалось не так много, но из этого следовало, что жена Десмонда погибла в автокатастрофе, слетев с обрыва. А через пару лет с его невестой жестоко расправился маньяк. Роковой мужчина, в самом неприятном смысле этого слова.
— Нет, все в порядке, — я помотала головой и все же оторвалась от стены, чтобы идти в гостиную. Надеюсь, Кевина там не будет. Точнее, лучше пусть там никого не будет. Надо было все же не играть в воспитанную леди и лечь спать. На таком сроке и после долгого перелета было бы вполне простительно.
— А вы настоящая красавица, — он подставил мне локоть и кривовато улыбнулся.
Сделать над собой усилие и положить кисть на его руку оказалось совсем непросто. Несмотря на все разговоры и грубоватость, Гаррет О'Келли казался простым и безобидным, от Десмонда же почти ощутимо веяло угрозой и беспросветной тоской. Глупо было ждать много, зная то, что недавно он похоронил сына, но в мужчине не чувствовалось даже капельки добра. Только затаенная где-то ярость и неудовлетворенная жажда. Не знаю, на что она была направлена, на меня или капиталы Хэйсов, но оставаться наедине с Десмондом и даже разговаривать с ним — настоящее испытание.
— Вы мне льстите, — я улыбнулась, но избегала смотреть мужчине в глаза. Не хотелось касаться бездны, дремлющей на самом дне зрачков. — Восемь месяцев беременности и усталость никого не красят.
— Это неправда. От ждущих рождения малыша женщин начинает идти особенный мягкий свет. В нем можно купаться, как в океане. Я ужасно жалею, что мы с женой так и не решились завести второго ребенка. Беременной Киарин нравилась мне больше всего.
— Вы еще совсем молоды, успеете жениться и завести детей, мистер Хэйс.
— Боюсь, все не так просто.
Когда от усталости подкашиваются ноги, а от пережитых событий хочется реветь в подушку — совсем нет желания обсуждать чьи-то матримониальные проблемы, поэтому я не стала отвечать Десмонду. Он тоже думал о чем-то своем, пока вел меня по коридорам.
К счастью, шли мы недолго, буквально пару минут. Белая гостиная располагалась в той же части дома, что и моя спальня и тоже была обставлена вполне современно.
— Дон и Кевин настояли на переделке этого крыла. Мой отец был тем еще ретроградом, поэтому купил особняк вместе со всей обстановкой и запрещал менять что-либо. Всю жизнь строил из себя правильного аристократа, истинного ирландца, а все вокруг только смеялись. Простите, нужно жить в Ирландии, чтобы понимать все эти тонкости.
Он махнул рукой и помог мне сесть за стол. Сам устроился на другом конце. Накрыто было на двоих, значит, Кевина все же не будет. Гостиная оправдывала свое название: почти все оказалось белым и молочным, с редкими цветовыми пятнами в виде цветущих растений или картин на стенах. А ещё зеркала. Всегда считала их неуместными в местах, где принимают пищу. Здесь они оказались на двух противоположных стенах, создавая бесконечный коридор. Прозрачная же стена, обычная для этой части здания, выходила на сад, сейчас тревожно мечущийся под порывами ветра. Света там не было, что добавляло картине зловещих красок. Всего лишь непогода, а кажется, будто попала в фильм ужасов.
Отчего-то мне хотелось написать Гаррету, а лучше — позвонить. Просто услышать голос и почувствовать, что где-то рядом есть этот человек. Но беспокоить малознакомого мужчину из-за глупых страхов — неприлично. Ничего, осталось продержаться всего час-полтора, потом можно запереться в комнате и ждать утра. Когда светит солнце мир кажется немного другим.
Тем временем в гостиную вошла Шивон в сопровождении пары служанок. Они расставили закуски и разлили нам напитки. Рядом с моей тарелкой появился бокал вина и стакан сока.
— Ещё воды, пожалуйста. Комнатной температуры и без газа, — попросила я, общаясь к Шивон.
И одна из девушек под ее взглядом шустро подскочила к сервировочному столику и наполнила стакан ровно тем, что я просила. Еда выглядела аппетитной, но в горло кусок не лез. Вода будет лучше всего. И, возможно, ломтик лимона из украшения какой-то закуски. С каждым взглядом внутрь зеркального коридора усиливалась пульсирующая боль в виске и хотелось уйти.
— Не хотите ли пересесть на диван? Там будет намного удобнее. И можно забросить ноги на пуф, — Шивон поймала мой взгляд и засуетилась вокруг. Мягкий диван стоял в эркере и совсем не попадал в зеркальный коридор.
— Если мистер Хэйс позволит, — кивнула я.
Десмонд не стал возражать, даже зачем-то проводил меня и сел неподалеку.
— Надо было сервировать ужин в зелёной гостиной, там нет этой одуряющей белизны и зеркал, — голодным он тоже не выглядел, но налегал на виски.
— Зато там головы кабанов и оленей. Вряд ли беременной женщине стоит во время еды глядеть в их стеклянные глаза.
— О-о-о, — Кевин и сюда вломился без стука, с огромным сэндвичем в руке. Он жевал на ходу так жадно, будто неделю до этого не притрагивался к пище. Ронял листья салата, капнул соусом прямо на обивку дивана, но все равно сел почти вплотную ко мне, а не за столик. — Оленей давно пора выбросить, а на их место прибить головы сдохших Хэйсов. Мы-то точно не претендуем на звания “клан долгожителей”.
