Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

— Они зовут тебя, — снова улыбнулась я наёмнику, вкладывая в слова тот смысл, что он сказал мне ранее. — Думаю, что когда я с Фурфуром, ты можешь посвятить полезной работе больше времени.

— Вероятно, — хмыкнул тот в ответ и растворился в тенях. Седит, бросив на меня короткий взгляд, последовал за начальником.

Фурфур молча смотрел на меня, продолжая обдумывать что-то, поэтому я решила избавить его от трудностей и протянула руку для рукопожатия:

— Я рада, что у Короны есть ты. Велиалу нужны те, кому он небезразличен, — сказала я, стараясь сохранять оптимистичный тон.

Князь руку жать не стал, вместо этого наклонился и поцеловал, после чего накинул мне на плечи принесённое ранее полотенце и повёл прочь, сначала в покои, чтобы я переоделась, а потом предложил или прогуляться по саду, или занять себя чем-то ещё. От прогулки я отказалась, ссылаясь на то, что за окном то и дело моросил холодный дождь, и грохотал весенний гром.

Когда мы удобно расположились в одной из гостиных, окна которой выходили на внутренний цветущий сад, чтобы просто беседовать за чаем и коньяком и Фурфур смог дальше перебирать отчёты, князь неожиданно зашипел, хватаясь за ногу. Заметив моё испуганное выражение лица, он поспешил уверить меня, что всё относительно в порядке:

— Там просто не хватает куска мышцы, — произнёс он, морщась от боли. — Ничего сверхужасного.

— То есть ничего сверхужасного?! — переполошилась я, с силой усаживая князя в кресло у камина. — Это кусок мышцы, а не палец! Без пальца можно жить, и он не болит! А тут считай что рана!

— Милая, я за три сотни лет уже свыкся с мыслью, что мне не исцелить ногу, поэтому проще думать, что это не катастрофа. Согласись: катастрофа бы была, если бы ноги вообще не было, или она была бы парализована.

С большой неохотой, но я всё же согласилась с его словами. Действительно, всё познаётся в сравнении. Фурфура травма не особо сковывает. Передвигается он явно шустрее того же Баала, который, как я заметила, хромает на обе ноги. Князь, недолго думая, материализовал в руке длинную трубку из дерева, без всяких украшений и резьбы, похожую на те, что использовались в древнем Китае.

— Ты не против? — спросил он на всякий случае корректно, на что я отрицательно покачала головой. Табачный дым был мне безразличен всё время, сколько я с ним сталкивалась: в Америке с этим было строго, а курили в моём бывшем окружении только охотники. К счастью, они были редкими гостями в моей жизни. Марбас же курил постоянно, и от него за милю несло дымом, так что мне вообще сложно было представить его естественный запах. — Это не табак, — сразу предупредил меня падший. — Лучше отсядь подальше.

— Всё так плохо? — в шутку удивилась я, между тем выполняя его просьбу. Чайный столик у балконный двери показался мне подходящим местом. В случае чего я могла подышать свежим воздухом и любоваться деревьями, которые походили на настоящие облака своими цветами. Садовники развесили на ветках разноцветные ленты, отчего казалось, что эти облака вот-вот унесёт ветром, и колокольчики, звук которых то и дело мелодично разливался по округе.

— Это опиум. В вашем мире крайне редкая теперь штука, насколько я знаю. Я мог бы делать себе инъекции всяких сильных обезболивающих, как у вас это делают врачи, применить заклятия, но нахожу его, в моём случае, лучшим выходом. Ничего не могу с собой поделать: я консервативен. Только не вздумай вторить такому старому идиоту, как я. Для людей это опасная штука, и я не хочу, чтобы такая хорошая девочка превратилась в невесть что.

Я, улыбаясь, разлила по чашкам — себе чай, а князю коньяк — и поспешила принести ему напиток, хотя не была уверена, что алкоголь был к месту, ведь просил он его до того, как решил курить. Падший поблагодарил меня, поставил чашку на подлокотник и продолжил возиться с трубкой, укладывая в неё, по всей видимости, сам опиум в виде крошечных шариков. Насколько я знала, ему нужен был ещё постоянный источник огня, но князь этот момент проигнорировал, просто щёлкнув пальцами по кончику трубки, и из неё медленно заструился к потолку тонкой ниточкой дым.

— Фурфур, а ты как думаешь, я поступила верно? Все вокруг хотят лишить меня человечности, но я не знаю, что будет после. Во что превращается человек потом? — спросила я его, с любопытством наблюдая за процессом, хотя мысли мои были неожиданно далеко отсюда.

— Люди ни во что не превращаются, Нозоми. Люди — это люди. Хотя они изначально бывают разными, это да, — Фурфур отпил из чашки и вздохнул, потирая шею. — Но любое изменение — это становление того, что было задумано с момента появления.

— И что же мне тогда делать?

— Что угодно. Плачь, смейся, танцуй или сиди в углу. Сходи с ума сегодня и исцеляйся чудесным образом завтра. Ломай свою судьбу и собирай на её пепле из осколков новую. Человеческая жизнь коротка и похожа на вспышку падающих с неба звёзд, — Фурфур закончил возиться с трубкой и расслабленно откинулся на спинку кресла, выпуская изо рта дым. — Как бы я хотел снова серьёзно воспринимать истинную цену жизни. Осознание смертности придаёт удивительный шарм повседневности: даже мытье тарелок превращается в целое событие.

— Я не про это! — обиженно фыркнула я в ответ.

— А я как раз таки про это. Нозоми, ты как ребёнок, который хочет быстрее повзрослеть, и поверь, когда это взросление произойдёт, ты будешь жалеть о том, что торопилась. В твоей голове очень много вопросов, но иногда ты спрашиваешь с самой себя гораздо больше, чем следовало бы, — князь снова сделал затяжку, задержал дыхание, после чего выдохнул, повернув голову в противоположную от меня сторону, чтобы я ненароком не вдохнула наркотический дым. — Кем ты станешь в итоге? Ничего не могу сказать. Люди меняют людей конечно же, но на самом деле тут очень многое зависит от тебя самой: насколько ты сильная, насколько уверена в своих идеалах, мировоззрении и прочем. Почему бы тебе не вырасти, оставаясь в душе доброй девочкой, такой, какая ты сейчас? К чему эти попытки прыгнуть выше головы? Вы бы неплохо смотрелись с Велиалом — его часто надо осаживать. Набериус постоянно этим занимался.

— Но я не Набериус, я не бессмертная.

— Это ты так решила? Совсем недавно ты и думать не думала, что отчасти ангел.

— Фурфур, это не смешно, — огрызнулась я в отчаянии. Понимание того, что произошло сегодня, вкупе со всем, что было и что будет, камнем рухнуло на мои плечи, едва давая дышать. От надуманной нехватки воздуха и думалось-то с трудом. — Я не знаю, что мне делать! Я… Ты не понимаешь меня, потому что ты не человек!

— Ну, в таком случае единственный, кто тебя понимает, находится пятью дверьми направо по коридору, — улыбнулся князь на мой выпад. — И я думаю, что ты сама ответила на свой вопрос, девочка. Беги, а то нагружу тебя бумажной волокитой так, что на всякие глупости совсем не останется времени.

Я растерянно смотрела на падшего, пытаясь переварить его слова, а как только поняла о ком речь, благодарно кивнула и поспешила к выходу.

— Вечно с вами так. Любовь, чтоб её… Набериус молодец, конечно. Оставил старику замену, чтоб не скучал: то его мирил, теперь тебя, — услышала я вслед тихий голос князя, который готов был вот-вот задремать. Его наигранное ворчание заставило меня улыбнуться.

*

Обнять всё ещё обиженного Роберта оказалось той ещё задачей. Во-первых, он скорчил такое лицо, словно я собиралась, как минимум, его убить. А во-вторых, пару раз отстранился от меня. Всё это происходило молча: я не посчитала нужным объяснить ему своё решение и свои желания, просто распахнула объятия и намеревалась заключить в них библиотекаря. В итоге он сдался.

— Что за неожиданный приступ нежности? — проворчал он, для виду всё ещё изображая недовольство, но уже обнимая меня в ответ.

— Я, наверно, натворила глупостей. Вчера и сегодня. И я уже не знаю, что будет завтра, но я не хочу терять тебя. Но ты тоже молодец…

Роберт ничего не ответил, неожиданно сжал меня так, словно хотел слиться со мной и стать единым целым. Я сдерживалась до последнего, но всё-таки охнула, и это послужило сигналом, что нефилим перестарался.