Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Его товарищи не проявили ни малейшего признака того, что услышали это.
Арон посмотрел на волшебника. Спокойно, будто изучающе — хотя, казалось бы, что там ещё изучать? Всё, что хотел, амадэй мог увидеть в первую же минуту знакомства.
— Утешу вас только тем, — сказал Арон наконец, — что сегодня я тоже могу умереть. Бессмертие бессмертием, но от меча Зельды оно меня не спасёт.
— Или от меча вашего брата.
— Вряд ли. — Поразмыслив, Арон опустился в кресло напротив. — Во всяком случае, не сегодня.
— А когда?
— Когда он наиграется. И получит то, чего хочет.
— И чего же он хочет?
— Я догадываюсь. Но даже я не смогу сказать точно, пока он не объявит, что получил своё.
— Забавно, но иногда мне кажется, что вы им восхищаетесь.
— Нет. Не восхищаюсь. Уже нет. — Соединив кончики пальцев, амадэй взглянул на свои ладони. — Но я до сих пор чувствую вину перед ним. И… я помню, что он любил меня. А я любил его.
Мечник, криво усмехнувшись, поднёс кружку к губам:
— Пока не появилась женщина…
Пока он пил, Арон смотрел на него — во взгляде читался невысказанный вопрос.
— Да вы же сами всё знаете, чего спрашивать-то? — Мечник, морщась, прикрыл глаза. — Была одна… Я тогда уже магистром был. Требовала, требовала и ничего не отдавала. Вернее, отдавала, но другому. Я понял потом, правда. Но всё равно слишком поздно. — Допив последний глоток забористой цверговой бурды, Мастер с размаху опустил пустую кружку на тумбочку. — Я и в Школу вернулся с горя, можно сказать. И правильно сделал. Заботы другие стали, дети… радость. — Он помолчал. — Забавно, её давно уже на свете нет… она ведь смертная была, обычный человечек… а здесь всё равно живёт. — Мечник опустил взгляд, будто разглядывая нагрудный карман рубашки. — И даже теперь боль причиняет… даже оттуда, куда теперь ушла.
Амадэй ничего не говорил. Только слушал.
— Мастера от всего отрекаются, когда посвящение проходят. От дома, имени, семьи… Остаётся только Школа. Школа становится твоим домом, Шестеро становятся твоими братьями, школьники становятся твоими детьми. А я вот так и не отрёкся. — Коротко рассмеявшись, Мечник откинулся на спинку кресла. — Не лучший из меня Мастер, видать.
— Я бы с этим поспорил, — мягко произнёс амадэй. — А почему вы встали на сторону Шейлиреара?
Озадаченный неожиданным вопросом, Мечник поднял глаза.
— С чего вдруг спрашиваете?
— Всегда интересовало.
Мастер покосился на Заклинателя, задумчиво вертевшего в руке фигурку чёрного рыцаря. Потом на молодых Мастеров, увлечённо созерцавших веера собственных карт.
Их глубочайшая заинтересованность собственными занятиями вовсе не являлась гарантом того, что они ничего не слышат. Скорее наоборот.
— Вы знали Ралендона Девятого, последнего из Бьорков? — спросил Мечник наконец.
— Лично знаком не был, — уклончиво ответил Арон.
— А я был. Все Шестеро были. И если бы не Шейлиреар, дёргавший за ниточки из-за спинки трона, королевство давно пришло бы в состояние полного упадка — потому что королю было плевать на управление страной. А когда место Первого Советника занял сумасшедший кровожадный ублюдок и нашептал королю отправить Шейлиреара в отставку, потому что, мол, народ ему симпатизирует… а потом начал раздавать приказы от имени короны… — Мечник скривился. — Мы были на этой кухне. Шестеро всегда знают, что творится во дворце. Это их обязанность: служить монарху.
— Служить монарху, чтобы убить его?
— К его убийству мы не имеем ни малейшего отношения, — безмятежно заметил Иллюзионист, эффектным жестом выбросив на покрывало трёх королей. — Даже заперли Школу на ночь, чтобы ни один ученик в этом безумии не участвовал.
— Но знали, что оно состоится. И пальцем не пошевелили, чтобы предотвратить убийство своего господина.
— Нашего господина? — Заклинатель так и не поднял взгляда от доски, но голос Мастера, вертевшего в руках фигурку белого короля, прямо-таки истекал ядом. — Ну да. Пожалуй, он и правда считал себя нашим господином. Держал нас за комнатных шавок, постоянно отрывал от работы, требуя безумных иллюзий на своих безумных празднествах, которые устраивал через день… и подзабыл, что мы не ярмарочные фокусники.
— Человек любил безобидное веселье. Это не грех.
— Из-за его веселья страна находилась на пороге гражданской войны. Одна свадьба принцессы чего стоит, — прохладно напомнил Иллюзионист. — За стенами дворца людей сжигают заживо, чтобы не дать распространиться заразе, оставшиеся в живых умирают от голода — а в Альденвейтсе бал и свадебный ужин на шестьдесят шесть блюд…
— Король был безумцем, жившим своими фантазиями. — Заклинатель сердито поставил белую фигурку на одну из чёрных клеток. — Ему было плевать, что его Первый Советник на досуге собственноручно пытает узников в застенках альденвейтской тюрьмы. Ему было плевать, что даже в столице грабежи, убийства и насилие стали привычным делом. Ему было плевать на голод и эпидемию, на ворующих герцогов и жирующих Князей, на назревающую войну… даже на то, что его дочь и наша будущая королева — зверь.
— Вы не могли знать, что Ленмариэль Бьорк будет зверем.
— Она была зверем. Она была оборотнем. Тварью, у которой всё человеческое со временем заместили бы звериные инстинкты. Какой бы милой ни казалась вам девушка-оборотень — надо помнить, что в следующий миг она может обернуться монстром.
— Это не так, — тихо сказал Арон.
— Неужели? Да, Мариэль казалась милой девчушкой. Любила платьица, кукол и цветочки. Но мы видели многих оборотней, Возлюбленный Богиней. Вспомни Харта Бьорка, который уступил место зверю и задрал собственного сына. — Заклинатель обрубал каждое слово, точно диктовал по учебнику нерушимый магический закон. — Если оборотни не отказывались от зверей внутри себя, если получали удовольствие от своего проклятия — результат всегда один. Рано или поздно они променивали человеческий разум на звериную шкуру, и тогда случалось непоправимую.
— Откуда вы знаете?
— Многое на своём веку повидали. К тому же Ликбер оставил нам достаточно описаний, да и других очевидцев подобных случаев было немало.
— А вам не приходило в голову, что напуганный волк может зарычать на кого-то от страха? Оскалиться, потому что он в ужасе, укусить, потому что в голове его творится хаос? Что где-то внутри этого волка прячется человек, и этого человека можно вернуть?
— Ликбер…
— Я делал это, — голос Арона звучал предельно мягко. — Я возвращал человека оттуда, откуда, по-вашему, нет возврата. Этот человек пожертвовал своим разумом ради меня, ради моего спасения… и вернулся из-за грани — благодаря мне. Он любит ветер в своих крыльях и хруст снега под своими лапами, но всё это не заставляет его забыть о том, что он человек. И этому его научила мать. Тоже оборотень. — Амадэй мельком, с неуловимым намёком улыбнулся. — Зверь, по-вашему.
