Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
— Прецедент уже был. Девять лет назад под становищем Ифо на западе от Сол. Тогда против пятитысячной армии дермаков было всего триста разведчиц, и вместе с ними вышли сражаться Ремесленницы и Дочери, которые тогда проходили испытание на Младших Сестер.
— Да, я что-то припоминаю, — нахмурила брови Тиена. — Это, кажется, было самое первое столкновение с ондами, верно?
— Да. И я там была. — Лэйк серьезно взглянула на царицу. — Моя ману-наставница Коби, никогда не державшая в руках оружия, спасла мне жизнь под Ифо, доблестно сражаясь против дермаков. Ремесленницы справятся, они сами вызовутся, чтобы защитить своих детей. Нужно лишь, чтобы ты разрешила им это.
Тиена очень долго пристально смотрела на Лэйк, потом медленно проговорила:
— Знаешь, очень хорошо, что не ты станешь Великой Царицей анай. Ты несешь с собой слишком много перемен, Лэйк. Слишком много. Роксана избрала тебя, в этом я не сомневаюсь, но для этой ли войны? Или для чего-то гораздо более худшего, что только ждет нас потом?
Конец Мира начинается здесь, в этих землях, и мы видим его самые первые аккорды… Голос Рольха зазвучал в голове Лэйк громовыми раскатами, и по спине побежали мурашки. Теперь она всем телом чувствовала, как он был прав тогда. Вот только сейчас было не до этого, и она отпихнула мысли о Конце Мира прочь. Сейчас гораздо важнее было другое: выживание ее народа. И если они выиграют здесь и сейчас, может, это как-то и повлияет на то, что ждало впереди весь мир? Ведь все в Твоем Полотне связано, не так ли, Небесная Пряха?
Лэйк твердо взглянула в глаза Тиены.
— Решайся, царица! Найрин уже показала твоим Боевым Целительницам рисунок перехода. Тебе остается лишь провозгласить священный поход всего народа анай, а остальное мы сделаем сами.
— Ты предлагаешь мне звать на бой невоинские касты? — в голосе Тиены зазвучала горечь. — Первым же своим указом заставить тех, кто избрал для себя мир, идти на войну? Тех, кто не умеет сражаться, тех, кто выйдет на этот бой неподготовленным, бросать против миллионной армии дермаков?
— Война уже пришла к ним в дом, каким бы он мирным ни был. И если они не ответят на нее, то погибнут, — тяжело взглянула на нее Лэйк. — Вопрос не в морально-этических нормах, и не в выборе касты. Вопрос в выживании всего народа. И ты не прикажешь им: нельзя приказать человеку умереть за тебя. Ты попросишь их.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, потом Тиена тихо проговорила:
— Будь проклята эта война.
— Любая война проклята, — криво ухмыльнулась Лэйк. — И чем скорее она закончится, тем лучше.
— Я сделаю, как ты просишь, — Тиена тяжело опустила веки, устало моргая. — И да простят меня за это Небесные Сестры.
— Спасибо, Тиена, — Лэйк протянула ей ладонь, и Нуэргос, бросив на нее тяжелый взгляд, пожала ее. — Ты уже сказала Эрис, что она полетит к эльфам?
— Сказала, — поморщилась царица. — Ее это не слишком обрадовало, но выбора-то у нас нет.
— Это правда, — согласилась Лэйк. — Выбора нет.
Краем глаза она заметила движение и обернулась. Со стороны лагеря Каэрос вприпрыжку бежала разведчица, высоко вскидывая колени в глубоком снегу. Они с Тиеной развернулись ей навстречу, и разведчица отсалютовала, притормозив прямо перед ними.
— Царицы! Старейшая Способная Слышать просит вас прибыть к шатру Магары дель Лаэрт на Совет по избранию Великой Царицы, — едва не выкрикнула разведчица, и голос у нее дрожал от напряжения.
— Передай, что мы идем, — приказала Лэйк, а потом повернулась к Тиене. — Пора.
Нуэргос ничего не ответила, только взглянула на сидящую у костра Эрис, которая задумчиво смотрела на них с Лэйк.
По дороге к шатру Магары Лэйк ни о чем не думала. В голове было пусто и тихо, и морозная ночь заполняла ее целиком, вытеснив прочь все мысли. В груди золотым солнцем пульсировала Роксана, и Лэйк прислушивалась к Ней, стараясь уловить в Ее пляске хоть что-то, что подсказало бы ей, правильно ли она поступает. Но Роксана молчала, оставляя за ней возможность решать. Впрочем, Лэйк давно уже не была уверена, есть ли по-настоящему у нее такая возможность или все, что уже происходило, давным-давно предрешено и спланировано? Ты, Огненноглазая, правящая миром, скажи мне, какое место в Твоей игре отведено нам? И если все это — лишь Твоя воля, если все происходит так, как задумала Ты, то почему Ты не являешь нам Себя, позволяя самим искать свою дорогу, мучиться и страдать, сомневаться? Зачем Ты проверяешь нас? Ночь молчала, лишь звезды мерцали в холодной черной дали, а на востоке медленно зарождалась новая заря.
Возле шатра Магары было светло. Повсюду стояли разведчицы, поднявшиеся в столь ранний час, чтобы поглазеть на невиданное зрелище. Многие из них обернулись в огненные крылья, те, у кого таких крыльев не было, держали в руках факелы, дым над которыми поднимался в темное небо. В воздухе стоял тихий гомон, разведчицы топтались на месте и переговаривались, изредка приподнимаясь на цыпочки и пытаясь что-то разглядеть поверх голов других сестер, хотя смотреть там было откровенно не на что.
Магара дель Лаэрт, сложив на груди руки и нетерпеливо притоптывая ногой, стояла у входа в свой шатер, то и дело что-то говоря Способной Слышать. Старейшая не слишком-то обращала на нее внимание, опираясь на свою крючковатую палку и ожидая, когда прибудут остальные царицы. Рядом с ней, обхватив себя руками и завернувшись в теплую шерстяную шаль, ждала Мари в обществе сонной Жрицы, то и дело потирающей руками лицо. Впрочем, когда Лэйк подошла ближе, она разглядела, что Жрица вовсе не сонная. Глаза у нее были затуманены, по лицу бродила рассеянная улыбка, а мягкие, полутанцующие движения указывали на то, что этим утром она уже напилась тягучего иллиума и теперь находилась в присутствии Роксаны.
Они с Тиеной подошли к шатру одновременно с Руфь, чье лицо не выражало никаких эмоций. Раэрн лишь оглядела их с головы до ног ничего не выражающим взглядом и скупо кивнула в качестве приветствия. Лэйк втянула ее запах: в нем тоже не было ни одной эмоции, лишь каменное спокойствие.
Магара приветливо кивнула Лэйк и подмигнула:
— А выглядишь ты не плохо после вчерашнего! Я думала, ты окажешься послабее, царица Каэрос!
— У меня были хорошие учителя, — легонько хмыкнула в ответ Лэйк, и вид у Магары стал еще более заговорщическим, но тут Старейшая подняла руку, и все разговоры стихли.
Голос Ахар был скрипучим и дрожащим, как рассохшаяся дверь, но в нем слышалась такая сила, что никто не посмел больше и звука издать.
— Пред очами Небесных Сестер и Их Великой Мани Эрен мы собрались сегодня здесь, как испокон веков собирались анай, чтобы выбрать единственную, сильнейшую, поистине благословленную Богинями. Со времен наших скитаний, посланных в искупление, так, как было приказано Богинями, так как было решено между людьми. — Лэйк невольно выпрямилась, слушая Ахар. Она и не замечала раньше, какой глубокий смысл несла в себе история их народа. Ведь вся правда, на самом-то деле, лежала на поверхности, только никто не находил в себе сил и желания, чтобы ее разглядеть. — И сегодня будет избрана та, что встанет лицом к лицу с Богинями, одна единственная, что есть тысячи, одна за всех, закрывающая их от гнева Неба, несущая в сердце своем волю Неба, одна, что есть все.
Старейшая развернулась к Жрице и вытянула трясущуюся ладонь, в которую Хельда с почтительным поклоном вложила маленький сосуд. Ахар приподняла его так, чтобы все могли его видеть. Внутри плескалась темно-коричневая вязкая жидкость, и Лэйк знала, что это.
— Дабы те, кто будут из числа своего выбирать единственно достойную, делали это в присутствии Самих Богинь, им разрешено испить иллиума, что свяжет их воедино и не позволит солгать, кривить душой, лишит амбиций. И выбор их будет честен и чист.
Лэйк еще никогда не пила иллиум, и ей было крайне любопытно, каково это. Старейшая передала флакон Магаре, та выдернула из него пробку и пригубила. Лицо ее сразу же искривилось, но Магара сделала глоток, а потом протянула сосуд Руфь, зажмурившись и едва не сгибаясь пополам. Руфь отпила и тоже скорчилась, следом за ней глотнула Тиена, и ее лицо сразу же побелело как полотно. Когда флакон оказался в руках Лэйк, она позволила себе втянуть носом запах напитка. Он был пряным и каким-то неправильным, но Лэйк, не раздумывая, поднесла сосуд к губам и одним глотком допила все, что в нем осталось. И задохнулась.
