Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
Прижал к себе и принялся жадно, с исступлением целовать. Маркиза стояла молча, не протестуя и не возражая. Внутри нее бушевал пожар, который она безуспешно пыталась погасить.
Оторвавшись от нее, Беллатор требовательно заявил:
— Я останусь здесь. На ночь. Ваши слуги будут болтать?
Искоса взглянув на него, маркиза тотчас опустила глаза. Ей было стыдно, но сил отказать ему у нее не нашлось. Еле слышно произнесла:
— Не думаю. Я хорошо им плачу. К тому же они почти все служат у меня много лет.
— Тогда они будут рады за вас.
— Рады? — она с удивлением посмотрела на него. — Чему?
— Вашему счастью. Если б вы согласились, я бы с радостью женился на вас.
Маркиза была шокирована. Вскинув руку, будто отводя от себя эти слова, начала:
— Ваша честь…
Он прервал ее:
— Я Беллатор. Кстати, как зовут тебя? Прости, но я не знаю.
— Росита. — Ее ответ был еле слышен.
— Роза? Прекрасный цветок. И красивое имя. — Он поцеловал тонкую сеточку вен на ее запястье, интимно, как любовник.
Маркиза снова стыдливо опустила глаза.
— Вы ведете себя так, будто вам не знакомы мужские ласки, — догадливо заметил Беллатор. — Муж вас не ласкал?
Маркиза зарделась. Краска пробежала по щекам, по шее, и остановилась где-то в области груди. Беллатор проследил за ней и торопливо отвел глаза. Его выдержка была на пределе.
Маркиза с трудом выговорила:
— Мой муж… Он был таким же, как и сын. Ему трудно было любить женщин. Но он пытался любить меня. Но всегда делал это через силу.
Беллатор брезгливо поморщился.
— Я всегда говорил, что наша аристократия вырождается. Это не имеет отношения к вам, моя дорогая, я никогда не слышал ничего плохого о роде герцога Ланкарийского, так же как и о роде нескио, но Пульширы, Сордиды, Белевотто, — откровенные развратники. — Я уж молчу о роде Контрарио…
— Дурная кровь… — обреченно прошептала маркиза, — у меня она тоже дурная. И не пытайтесь доказать обратное.
Он плотнее прижал ее к себе и прошептал на ухо:
— Я не собираюсь никому ничего доказывать, дорогая. Я просто хочу тебя любить.
В комнату настойчиво постучали. Беллатор торопливо отошел от маркизы и, заложив руки за спину, принялся пристально смотреть в окно. Проведя рукой по лицу, будто стирая румянец, она разрешила:
— Войдите.
Вошел упитанный мажордом в голубой с черным ливрее цветов маркизов Пульшир. На его толстой шее висел массивный золотой ключ, которым он весьма гордился. Окинув пламенеющую хозяйку и ее гостя подозрительным взглядом, величественно поинтересовался:
— Время ужина, маркиза. Какие будут приказания?
Если он и заметил, что хозяйка слишком уж смущена и растеряна, то, как и полагается вышколенному слуге, вида не подал.
— Накройте ужин в малой столовой на две персоны.
— Благодарю вас за милостивое приглашение на ужин, маркиза. — Учтиво поблагодарил Беллатор специально для ушей мажордома. — Я с самого утра ничего не ел.
Слабо улыбнувшись, маркиза добавила:
— И приготовьте голубую гостевую комнату для нашего гостя.
Поклонившись, мажордом ушел. Беллатор проводил его подозрительным взглядом: уж очень ему не понравился алчный блеск любопытных поросячьих глазок. Но стоило ему перевести взгляд на маркизу, как он тотчас забыл о неприятном человечке.
Положив руки на тонкую талию маркизы, Беллатор снова привлек ее к себе, поцеловал в губы и настойчиво спросил:
— Надеюсь, мне не придется блуждать по всем этажам в поисках твоей спальни, Росита?
Маркиза нервно сглотнула.
— Она напротив гостевой комнаты, вычурная резная дверь сплошь отделана серебром по приказу моей свекрови, которая тоже доживала здесь свой век. — И вслух сказала то, о чем только что подумал Беллатор: — Мне кажется, мажордом обо всем догадался.
Мужчина кивнул, беря ее за руку. Ему хотелось прикасаться к ней, целовать без боязни, обнять так крепко, как хочется. Но этого он себе позволить не мог. Пока не мог.
— Наверняка, если уж он не совсем дурак. Главное, чтоб не болтал.
Маркиза с сомнением прикусила губу.
— Не знаю. Это единственный человек из всей моей челяди, которому я не доверяю. Я взяла его по настойчивой рекомендации сына. Подозреваю, что он шпионит за мной. Но для чего эту нужно, не понимаю. Кстати, я должна извиниться за слишком скудный ужин. На гостей я не рассчитывала.
— Мне все равно. Я не голоден. — Беллатор с сожалением посмотрел на ее губы. Ему не хотелось есть, его терзал голод совсем другого свойства.
Мягко высвободившись из его объятий, маркиза отошла на приличное расстояние. Следуя этикету, предписывающему сделать все, чтоб гость не заскучал, учтиво осведомилась:
— Вы любите музыку? Может быть, мне стоит вам сыграть и спеть, пока не подадут ужин? — маркиза никак не могла заставить себя называть своего гостя просто Беллатором и обращаться к нему на «ты».
— Буду рад, — кратко откликнулся тот и устроился рядом с клавесином. — Я могу переворачивать ноты.
— Вы умеете играть? — удивленно приподняв кончики губ, переспросила маркиза.
Он кивнул, не сводя с нее глаз.
— Пока мать была жива, она с братом учила нас играть на клавесине. Кое-что я еще помню.
— Я знала Оливию. Это была прелестнейшая женщина. Умная, красивая, неимоверно очаровательная. Когда они с Фелицией стояли рядом, отдать кому-либо предпочтение было невозможно. С ними невозможно были соперничать. Да я и не знаю никого, кто бы пытался это сделать. — Маркиза открыла крышку, поставила на подставку ноты и ласково провела рукой по клавишам. Тихо призналась: — Музыка единственное мое утешение. В ней я нахожу забвение, — негромко призналась она и, взяв несколько аккордов, запела.
Голос у нее был не сильный, но мягкий и нежный. Беллатор подумал — чарующий. Такой же красивый, как вся эта необычная женщина. Он заслушался. Певица пела старинную народную балладу о дожде, бесконечно стучавшем по соломенной крыше старого бедного домика, дожде безрадостном и однообразном, как прошедшая мимо жизнь.
Прерывая печальную мелодию, снова вошел горделивый мажордом. Маркиза повернулась к нему и, дождавшись привычных слов «ужин подан», встала и бесшумно закрыла крышку клавесина. Беллатор подал ей руку, и они чинно отправились в малую столовую.
Ужин был легкий, на монастырский манер. Маркиза извинилась:
— Простите, ваша честь, — Беллатор не протестовал, за спиной стояли лакеи, готовые подать все, что потребуется, и, конечно, наблюдающие за ними, — вы наверняка привыкли к более сытным трапезам, чем эта, но я всегда на ночь ем совсем немного. И это все, что мой повар сумел приготовить для вас за столь короткое время.
— Я вполне сыт, маркиза, не беспокойтесь, — учтиво ответил Беллатор. — И передайте мою благодарность повару, ему удалось накормить голодного странника.
После ужина они притворно распрощались, и мажордом торжественно проводил гостя в отведенную для него голубую комнату. Поблагодарив его, Беллатор умылся из серебряного таза, полного теплой воды и призадумался.
Покои маркизы он определил сразу по вычурности отделки на дверях. Но вот пристойно ли будет идти к ней так сразу? Наверняка она, как обычно, готовится ко сну с помощью своей камеристки. Придется подождать.
С трудом дождавшись темноты, он крадучись прошел по коридору и бесшумно толкнул дверь с пышной серебряной аппликацией. Она легко отворилась.
Беллатор зашел в одну темную комнату, видимо, будуар, прошел в другую, такую же темную. Пусто.
В его голову пришла жестокая мысль, что его обманули, и теперь ему придется бродить в поисках маркизы по всему особняку, потому что так просто он не сдастся. Но дверь в противоположной стене распахнулась, и в круге мерцающего света появилась маркиза, держа в руке одинокую свечу в серебряном подсвечнике.
Беллатор кинулся к ней. Забрав из ее ослабевших рук подсвечник и поставив его на стол, он нетерпеливо стащил с нее ночной чепец и распустил светлые волосы. Нежно поцеловав ее закрытые веки, подхватил на руки и отнес на разобранную постель. Пылко поцеловал в губы и снял с нее тонкую ночную сорочку. Он хотел подарить ей самую изысканную близость, на какую только был способен, но не смог совладать с собственным телом, как незрелый мальчишка.
