Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
— К обеду, — жёстко возразил князь. — Со всех твоих групп. Не пропустите ничего.
— Что за повальная мода ставить Братство на уши из-за всякой херни? — проворчал Марбас, поднимая глаза к потолку. — Кло! Хал урур дх’лк о! Сед, р’анзул!
Мне показалось, что по стене, среди естественных теней, скользнула поддельная, принадлежащая одному из ассасинов. Седит, появившийся рядом с Марбасом, выглядел на порядок чище. Молча кивнув в знак приветствия, он протянул Фурфуру стопку бумаги, исписанную от и до.
— Первая партия: список тех, кто задержан во время переворота и после, включая идиотов с площади. Все они готовы встретиться с тобой в любое время. Остальное написано нашими каракулями, и понадобится время на перевод для не очень умных котиков, — Марбас махнул рукой. — Я пошёл, у меня там ангел стынет. Будут вопросы — Сед вам в помощь. Всё равно он не поклонник жареных крылышек.
— Сильно не расходись, а то если не отмоем где-то, то потом будет вонять тухлятиной, — посоветовал ему помощник. — Да и запах палёных перьев та ещё мерзость. И не вздумай жрать его сырым или делать из него кивиак!
— С панировкой всяко лучше раскрывается вкус, — скептически заметил Марбас, обернувшись тёмным сгустком и взмыв к потолку. — А кивиак — это несбыточные мечты: если наш фаршированный ангел случайно оттает и будет вонять в саду, Люц мне голову проломит лопатой.
Фурфур задумчиво посмотрел ему вслед, после чего перевёл взгляд на заместителя главы Братства:
— Я не пойму, вы там жрете или пытаете?
— Одно другому не мешает. Ангельских жареных крылышек хотите? — поинтересовался Седит у нас, вызвав у меня приступ едва контролируемой тошноты. — Деликатес.
— Как-нибудь в другой раз, — благоразумно отказался от предложения Фурфур, заметив мою реакцию. — Думаю, что ещё не раз представится такая возможность, раз у нас конец света на носу.
То, что весь последующий день я бродила за Фурфуром как привязанная, князя ничуть не смущало. Более того, он был рад объяснить мне все, что было непонятно, и перечитывал наиболее забавные, по его мнению, моменты из докладов Братства, королевской гвардии и местных вояк, охранявших земли других правителей. Я, конечно, понимала, что переворот проходил практически на грани фола, но и подумать не могла, насколько рискованная оказалась кампания: в некоторых регионах наши союзники полагались на удачу и ничем не подкреплённые договорённости. В некоторых городах сражения длились неделю, местное правление же умыло руки, объявив, что у них нет ресурсов для подавления бунтов, которые вспыхивали один за другим.
Положение Велиала сейчас было шатким настолько, что достаточно одного неудачного приказа или неудобной новости, и Геенна захлебнётся в собственной крови. Братство являлось крайним способом подавления мятежников, но само их присутствие на политической сцене накаляло обстановку — обращение к ассасинам было слишком рискованным шагом и методом устрашения, так как они представляли собой кровожадную свору, которой совершенно неважно, кому вспороть глотку. Молчаливо, раз за разом они будут выполнять приказ заказчика, не заботясь о благополучии последнего и не беспокоясь, что однажды не останется тех, кого можно зарезать и кем можно править.
— Пока Велиала нет, Асмодею придётся танцевать на острие ножа, пытаясь сохранить равновесие и не допустить того, что тут разверзнется Ад ещё страшнее, чем тот, в котором булькают наши грешники, — вздохнул Фурфур, отпивая из кофейной чашки далеко не кофе. — С другой стороны, малыш только при нас такой скромняга, на деле же прёт не хуже Велиала, и горе тем идиотам, что встанут у него на пути. Он хороший мальчик, но его лучше не злить.
Я сидела напротив, держа на руках бесконечно вертящегося Люция, который одновременно хотел и сидеть у меня на коленях, и играть в пастуха каких-то местных существ, название которых у меня не получалось повторить. То он называл их Х’чампа, то животные переименовывались в Ий’мка. На мой вопросительный взгляд Фурфур ответил, что понятия не имеет, о каком монстре говорит ребёнок, возможно, он только что их придумал.
— Только не дай ему попытаться их создать. Если хотите разводить стада этих… Эээ… Как ты их там назвал?
— Мьякр’яны! — радостно объявил Люций очередное новое имя для вида.
— Если начнёшь разводить стада Р’янов, то делай это в саду. Что-то мне подсказывает, что они будут несколько велики для гостиной, — князь неожиданно отложил отчёт и посмотрел на ребёнка. — Хорошо, что ты удумал?
— Они будут размером со стул! Нет, кресло! Стол? — Люций, обрадованный тем, что на него наконец обратили внимание, начал тыкать пальцами во всё, что видел. — С тебя!
— Даже так. Ну если с меня, то это не так уж плохо, как я уж было подумал.
— В высоту. А шириной в стол. И весить будут о-го-го. А ещё они будут волосатые, колючие и с восемью лапами, как у пауков, — продолжил осыпать нас идеями Люций.
— Я думаю, что тебе стоит их для начала нарисовать, — предложила я, вспоминая, что ребёнок любит проводить время за этим занятием, поочерёдно изображая на листе бумаги всякого, кого увидит, и кто согласится уделить ему хотя бы пять минут на то, что он именовал эскизом. На деле же это была всё та же мазня, что я видела раньше. Но, во всяком случае, пока Люций был занят рисованием — он практически не шумел.
Прислуга достаточно быстро нашла один из его наборов, и уже через пять минут за столом развернулась бурная трудовая деятельность: Люций усердно смешивал краску, пытаясь добиться самого мерзкого цвета, какой только можно было придумать, с целью изобразить задуманное.
Фурфур, довольный тем, что юное дарование отвлекли, продолжил перебирать отчёты, пытаясь найти хоть какой-то намёк на то, где именно находился очаг зреющего восстания. Между тем казалось, что он был одновременно везде и нигде, и единственное, в чём было различие бунтов — это масштабы: в деревнях меньше, в городах — больше. Совершенно разные слои населения высказывали недовольство правительством, и сказать, кто это именно — крестьяне или вассалы — было нельзя.
— У меня такое чувство, что на самом деле во главе всего стоит лишь пара человек… То есть падших, — задумчиво сказала я, отрешённо наблюдая, как на бумаге расцветают разноцветные кляксы, обозначающие тела животных.
— Очень возможно, — согласился со мной Фурфур. — Почему бы тебе не высказать всё, что ты думаешь на этот счёт? Одна голова хорошо, а две лучше. Мне кажется, я усложняю всё, и на деле тут совсем простой ответ.
— Ну… — я замялась, потому что говорить на столь серьёзные темы, как восстание, мне не хотелось: боялась, что если скажу что-то не то, кто-нибудь невиновный может пострадать. — Мне кажется, что это объединение сил. Даже не знаю, как и сказать правильно.
— Просто говори, что думаешь. У меня хватит опыта, чтобы из потока бессвязных слов выцепить нужное, — Седит появился рядом со мной, отчего я испуганно дёрнулась.
— Может хватит так делать уже? У меня из-за этого сердце когда-нибудь остановится! — рявкнула я на заместителя главы Братства, пытаясь дышать нормально. За всё время, что я провела в окружении падших, у меня так и не получилось привыкнуть к тому, что они имеют привычку материализоваться за спиной, когда их меньше всего ждёшь.
— Запускать остановившееся сердце я тоже умею, — без особых эмоций в голосе отозвался на моё возмущение тот, садясь рядом. — Пытки вообще много полезного опыта дают. Так что можешь говорить, как тебе вздумается, главную мысль я выцеплю.
Я устало закатила глаза, демонстрируя, что Седит сам несёт несусветную чушь, которая, ко всему прочему, ещё и оскорбительно звучит. Ассасин и бровью не повёл, продолжая смотреть на меня, явно забыв, что он давно уже не ходит в платке, и в случае чего я полноправно могу ущипнуть его за щёку. Или веснушчатый нос.
— Нет у меня идей, — честно сказала я в конце концов. — У меня нет опыта в таких вещах. Я из мира, где заговоры учиняет кучка из окружения. На работе или на учёбе. Мелко, несерьёзное сравнение. Масштаб не тот. Я честно не знаю, что тут думать и уж тем более говорить.
