Уничтожить королевство - Кристо Александра (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— И все ради мифического кристалла, — насмешливо бормочет Мадрид, — который может привести, а может и не привести к нашей двери ужаснейшее из чудовищ.
Я смотрю на этих двоих, недовольный подобным единодушием и неверием в их голосах. Они впервые во мне усомнились, и привыкать к этому чувству я не планирую.
— Суть вы уловили, — подвожу я итог.
А потом молчу, изо всех сил стараясь не шевелиться, сохраняя непреклонный вид. Словно мне можно верить. Словно я хоть немного понимаю, что делаю. Словно я никого из них не угроблю в этом пути.
— Что ж, — Мадрид поворачивается к Каю, — по мне, так звучит весело.
— Думаю, ты права, — соглашается тот, будто прежде даже не рассматривал досадную мысль и впрямь последовать за мной. — Мы в деле.
— Я, наверное, тоже могу выделить минутку, коли вы так любезно просите! — кричит кто-то.
— От таких заманчивых предложений не отказываются, кэп!
— Ну давайте, раз уж все остальные в деле.
Один за другим они кричат и кивают, с улыбкой вверяя мне свои жизни. Будто для них это просто игра. Всякий раз, как в воздух поднимается очередная рука, раздается слаженный вопль тех, кто уже согласился. Они приветствуют возможную смерть и радуются большой компании. Они безумны и прекрасны.
Преданность мне не внове. В глазах придворных я вижу лишь бездумное поклонение, рожденное незнанием лучшей доли. Для тех, кто никогда не сомневался в причудливом порядке вещей, это естественно. Но преданность, с которой смотрит на меня сейчас команда, я заработал. А вместе с ней словно заслужил право вести их к любой судьбе, какую только сочту подходящей.
Теперь осталась всего одна малость, и мы отправимся в ледяной край.
Глава 12
ЭЛИАН
«Золотой гусь» — мидасский оплот постоянства. Кажется, стоит мне оставить сушу, и каждый дюйм острова разрастается и меняется. Для меня это не постепенное развитие, а резкие скачки. Но «Золотой гусь» незыблем. Перед его дверью никто не посадил золотых бутонов, как перед прочими домами, когда это стало модно, — прямо на остатки полевых цветов, которые теперь это золото поглотили. Таверна также не обзавелась песчаными колоннами, ветряными колокольчиками и крышей в форме пирамиды. Она словно укрыта в неприкосновенном безвременье, и, натыкаясь на очередное изменение в родном доме по возвращении, я могу быть уверенным, что «Золотой гусь» все тот же. Как и Сакура.
Еще рано, и солнце по-прежнему молочно-рыжее. Я решил, что в сомнительную таверну лучше наведаться, пока Мидас спит. Было бы неразумно просить об одолжении снежную хозяйку, когда кругом полно подслушивающей пьяни. Я стучу в дверь из красного дерева, и под кожу впивается заноза. Когда дверь распахивается, я едва успеваю ее вынуть. Сакура по ту сторону не выглядит удивленной.
— Так и знала, что это ты. — Она заглядывает мне за спину. — Татуированная не с тобой?
— Мадрид готовит судно. Сегодня мы отплываем.
— Жаль. — Сакура закидывает на плечо кухонное полотенце. — Ты и близко не так красив.
Я не спорю.
— Впустишь?
— Принц может попросить об одолжении на пороге, как все нормальные люди.
— На твоем пороге нет виски.
Темно-красные губы растягиваются в кривой улыбке. Сакура жестом приглашает меня войти:
— Надеюсь, карманы твои полны.
Я шагаю внутрь, не сводя с нее глаз. Вряд ли она решится на что-то пакостное — вроде моего убийства прямо здесь, в «Золотом гусе», — не сейчас, когда наши отношения настолько ей выгодны. Но что-то в Сакуре всегда меня нервировало, и не меня одного. Немногие смогли бы управлять подобной таверной, где постоянные клиенты копят грехи, точно драгоценные камни, где не стихают перебранки и драки, и крови чуть ли не каждую ночь проливается больше, чем виски. Но когда Сакура говорит «хватит», все успокаиваются. Поправляют воротники, сплевывают на грязный пол и продолжают пить, будто ничего и не было. Вероятно, она самая грозная женщина в Мидасе. И у меня нет привычки поворачиваться к грозным дамам спиной.
Сакура заходит за стойку и наливает в бокал немного янтарной жидкости. Когда я усаживаюсь напротив, она подносит стакан к губам и быстро отпивает. На ободке остается отпечаток темно-красной помады — очень кстати.
Сакура протягивает бокал мне:
— Доволен?
Речь о том, что виски не отравлен. Я могу бороздить моря в поисках монстров, которые способны буквально вырвать мне сердце, но это не значит, что я беспечен. На берегу я не ем и не пью ничего, что не попробовал кто-то другой. Обычно это обязанность Торика — он сам вызвался, едва оказался на борту, уверяя, мол, его не возьмет ни один яд, так что риска никакого. Учитывая его объемы, я склонен согласиться.
Кай, разумеется, от подобной чести отказался, заявив: «Если я умру за тебя, то кто тебя защитит?».
Глядя на смазанную помаду и ухмылку Сакуры, я поворачиваю бокал, дабы не коснуться помады, и только потом делаю глоток виски.
— Не нужно ходить вокруг да около. Просто спроси.
— Ты знаешь, зачем я здесь.
— Весь Мидас болтает о твоей сирене. — Сакура прислоняется спиной к стойке с бутылками. — Я в курсе всего, что творится на этом острове.
Взгляд ее прищуренных глаз колок как никогда, и в них я вижу, что большинство моих секретов для нее и не секреты вовсе. Принц может позволить себе роскошь быть благоразумным, но не пират. Я знаю, что посторонние частенько крадут мои приватные беседы и продают подороже. Порой и Сакура выступает в роли такого продавца, при любом удобном случае обменивая информацию на золото. Наверняка она не упустила шанс подслушать, когда глубокой ночью ко мне подсел чужак с историей о сокровище, сокрытом в ее родном крае.
— Я хочу, чтобы ты отправилась со мной.
Сакура смеется, но лицо ее остается абсолютно серьезным.
— Это приказ принца?
— Всего лишь просьба.
— Тогда я отказываюсь.
— Знаешь, — я провожу пальцем по отпечатку на ободке бокала, — а у тебя помада размазалась.
Сакура бросает взгляд на напиток в моих руках, затем прижимает пальцы к губам и сердито стирает с них остатки цвета. Теперь передо мной та, кого я всегда в ней подозревал. Снежнолицая женщина с губами синее, чем второй глаз любой сирены.
Синий — цвет правящей семьи.
Уроженцы Пагоса не похожи ни на кого в ста королевствах, но их короли даже среди своих особенные. Выточенные из огромных глыб льда, бледнокожие, беловолосые, с губами синими, как символ их рода.
— И давно ты знаешь? — спрашивает Сакура.
— Давно, потому и спускал тебе все с рук. Не хотел раскрывать твой секрет, пока не придумаю, как повыгоднее его использовать. — Я салютую ей бокалом. — Да здравствует Юкико, принцесса Пагоса.
Лицо Сакуры при звуках ее настоящего имени не меняется. Наоборот, она смотрит на меня безучастно, будто за прошедшее время успела его позабыть.
— Кто еще знает?
— Я никому не говорил. Пока. — Последнее слово я подчеркиваю сильнее, чем требуется. — Хотя не понимаю, с чего тебя это волнует. Твой брат принял корону более десяти лет назад. Вряд ли у тебя есть право на трон. Ты можешь идти куда хочешь, делать что хочешь. Никто не станет убивать принцессу, которой не светит власть.
Сакура смотрит на меня открыто:
— Я знаю.
— Ну а к чему секретность? Я ничего не слышал о пропавшей принцессе, так что, полагаю, твоя семья в курсе, где ты.
— Я не беглянка.
— Тогда кто ты?
— Та, кем тебе никогда не стать, — усмехается она. — Свободная.
Я опускаю бокал на стойку резче, чем собирался.
— Значит, тебе повезло.
Сакуре легко быть свободной. В очереди на трон перед ней четверо старших братьев, потому ей на плечи не давит ни одна из обязанностей, о коих мне без конца напоминает отец.
— Я ушла, едва Кадзуэ короновали. У него осталось три брата-советника, разве могла я спорить с ними в мудрости? Мне было двадцать пять, и меня не прельщала жизнь вечной принцессы, которая никогда не сможет править. Так я и сказала братьям. Сказала, что хочу увидеть что-то кроме снега и льда. Я жаждала цвета. — Она смотрит на меня. — Жаждала увидеть золото.
