Одуванчик в тёмном саду (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Я пожала плечами и молча улыбнулась, примериваясь к шикарной крапиве, разросшейся чуть дальше, в тенечке.
— Ну ладно… А я Ришшика. Пока просто Ришшика, но скоро у меня будет настоящее имя клана и свое гнездо. Не трогай эту траву, она жжется!
— Не беспокойся, я знаю, — обернутая все тем же платком ладонь была продемонстрирована будущей владелице своего гнезда. — Зато она очень полезная, а когда ее польешь горячей водой, то жечься перестает.
Похоже, все эти травки-муравки всерьез заинтересовали Ришшику. А может, ей любопытнее было наблюдать за мной, она сразу и честно сказала, что такой странной эльфы в жизни не встречала. Но, в результате, мы прекрасно провели время до самого вечера, облазили весь берег, набрали всяческой зелени, и я твердо пообещала поделиться потом результатами своих трудов на почве лечебной косметологии.
Паучишка только сначала держалась настороженно и на расстоянии, но потом привыкла и уже через полчаса болтала, как заведенная, о том, что ей интереснее всего. А я слушала и впитывала информацию из паучьей жизни.
Как я и думала, девочка оказалась совсем молоденькой, только-только вступившей в пору девичества. Уже не ребенок, но еще не женщина. Именно такие паучихи попадали в гарем повелителя, где жили несколько лет, до наступления зрелости, или, как выразилась Ришшика “возраста соития”. Девочка вслух мечтала о том, что повелитель найдет ей самый сильный клан, оставшийся без “матери аррахнов”, и она станет Главной Аррграу. А затем повелитель поможет отстроить самое неприступное и просторное гнездо и будет брать ее детей на службу в свою крепость.
Я кивала и мотала на ус. По всему выходило, что властелин использовал собственный гарем, как инкубатор для будущих верных сторонников. Умный мужик, что сказать. Уважаю.
Двумя-тремя наводящими вопросами я незаметно свернула новую знакомую на другие не менее интересные темы, но уже касающиеся непосредственно гарема и его устройства. И опять узнала много нового и занимательного.
Оказывается, “настоящие леди” живут только в отдельных домах у западной стены, и их не много. Все леди в высшей степени воспитанные, образованные и родовитые… темные.
Вернее, Ришшика этого слова как раз не произносила, но когда она начала перечислять видовую принадлежность каждой, я и сама догадалась, с какой стороны тут лампочка светит. Арахна, вампирша (а кем еще может оказаться “женщина клана Крови и Сумерек”?), ночная дриада, дочь оркского шамана, пещерная леди… остальных я сразу не запомнила, но они тоже не выделялись на общем “сумеречном” фоне.
Так вот, эти леди и есть “настоящий гарем”, а там, в каменном доме, живут одни глупые куклы, слабые, противные и вредные. Господин ими пользуется, потому что любит разнообразие. Потом дарит их кому попало, или в награду, или в наказание, это уж как повезет отличившемуся соратнику. А то ведь “куклы” бывают не только средней вредности, но и повышенной стервозности. Причем так просто подобную “радость” уже не выгонишь и не убьешь — все ж таки подарок властелина.
Короче, у темных и светлых леди было неофициальное, но вполне оформленное неприятие друг друга. Правда, до военных действий не доходило, и дамы держали вооруженный до зубов нейтралитет, лишь изредка обмениваясь колкостями при встрече.
Хорошо еще, встречались они нечасто, — темные не ходили в “каменный двор”, а светлые не совались в сад. В основном потому, что до поросячьего визга боялись кишмя кишащих там “младших братьев”.
Тут Ришшика прервалась и уставилась на меня с новым любопытством. Пришлось подтвердить ей, что я никаких братьев не боюсь, а восьминогие мне, вообще, всегда нравились. Особенно мохнатые и разноцветные. Особенно, если не ядовитые. Да, я очень странная эльфа. Но ведь так гораздо интереснее? Вот и ладушки.
Кончилось тем, что в сумерках Ришшика проводила меня короткой тропинкой до самой арки, помогла перенести целый стог разнообразного сена (жадность никто не отменял), а по дороге поведала, что, к сожалению, общих купален у темных леди нет, потому что каждая принимает ванны в собственном доме. Но зато может приглашать туда гостей… если я захочу.
Я горячо заверила новую подружку в том, что захочу непременно, но завтра, а то сегодня поздновато по гостям ходить. Как раз заварю нужные снадобья и принесу уже готовое.
Когда я добралась до своего этажа, стало понятно — мое отсутствие заметили, более того, кое-кому оно не давало покоя весь день. Очень уж любопытными взглядами провожали меня девчонки и очень уж красноречиво шушукались за моей спиной. А мое сено и вовсе произвело фурор. Но подойти и спросить прямо ни одна не решилась, а я не горела желанием что-то объяснять.
А вот в комнате передо мной во весь рост встала другая проблема — где взять кипяток для заварки. Маленькая раковина в туалете была, но из крана, хоть тресни, лилась только холодная вода. И ничего похожего на переключатели температуры я не нашла.
Разложив добычу на полу и на столике, я пошла ужинать и вернулась через полчаса, вновь с полными карманами. Первым делом выгрузила к травкам еще один лимон, кисточку винограда и пару абрикосов. А медовый коржик положила на салфетку и полезла под кровать.
Этот эксперимент я затеяла еще вчера. Меня до крайности заинтересовало то черное-пушистое, что приносило мне ужин в первый вечер. Но оно больше не показывалось. Хотя явно бывало тут в мое отсутствие, потому что пыль была всегда вытерта, а вещи, которые я могла оставить на кровати, обнаруживались аккуратно сложенными в комоде.
И я решила пойти проторенным путем под названием “подлизаться к домовому”. Поскольку мохнатушка в прошлый свой визит драпнул не куда-нибудь, а прямиком под кровать, в самый темный угол, там я вчера и оставила пирожок на гостеприимно расстеленной салфетке. И не поленилась дважды высказаться на тему, что это угощение специально для него. Один раз вслух, а другой мысленно, как с мадам главной паучихой.
Утром пирожка не было, и я почти уверена, что ночью сквозь сон слышала чье-то аппетитное чавканье.
Так что, пристроив коржик в уголок, я еще раз пригласила “некта” прийти и угоститься, а сама пошла пытать кран, в надежде добиться от него горячей воды. Нет, в крайнем случае, я тут лампадку видела, непонятно на чем работающую, но огонек в ней был живой и вполне горячий. Если постараться, по полстакана в горшочке вскипятить можно. Только очень муторно.
Дверь в санузел я нарочно не закрыла, очень хотелось услышать, если пушистый гость все же соблазнится хрустящим лакомством. Но вскоре я так увлеклась, что обо всем забыла. Измывалась над несчастной сантехникой самым извращенным образом. Тянула, дергала, гладила, крутила, дышала на него, чуть ли не облизывала. Ей богу, с мужиками в свое время так не изгалялась.
— У-У-У? — спросил вдруг кто-то у меня прямо за спиной.
Я едва зеркало лбом не расколотила от неожиданности, но сумела обернуться медленно, почти спокойно. Черный мохнатый шарик моргал на меня совиными глазами, заглядывая в дверной проем.
Глава 7
— Ищу, как включить горячую воду, — зачем-то вслух объяснила я мохнатому шарику, для наглядности ткнув пальцем в неподдающийся кран.
— О-о? — чернушка вытянула мохнатую лапку в сторону раковины и снова удивленно захлопала… захлопал… захлопало на меня глазюками.
Я вдруг вспомнила о разговоре без слов и мысленно спросила:
— Как тебя зовут?
Чудо едва ли не шарахнулось от меня за дверь, но потом с опаской переступило лапками по кафелю и уставилось на меня испытывающе. Молча.
— Меня зовут Дина, а тебя? — терпеливо и громко подумала я еще раз.
Оно застеснялось. Отодвинулось дальше за дверь, отвело глазки. Пискнуло что-то… а потом в моей голове тонкий скрипучий голосок четко произнес:
— Шойшо.
— Очень милое имя! — обрадовалась я, и, пока чудо не засмущалось окончательно, предложила: — А хочешь еще коржик? У меня есть.
Шойшо непроизвольно сглотнул и облизнулся. Их тут голодом морят, или он так любит сладкое? Почему он? Не знаю. Голосок в голове был совершенно нечеловеческий, но абсолютно точно мальчишеский. Уж в этом-то я могла довериться своей интуиции опытной вокалистки.
