Опасайся дверных ручек (СИ) - "Эйта" (серия книг .TXT) 📗
-- Вот именно! - Горячо воскликнула она и тут же, испугавшись, снизила тон до полушепота, -- Просили... же...
-- Для каждой сказки есть место и время. И умение не рассказать ее не вовремя - гораздо более ценное, чем умение просто травануть байку из учебника. Боги, да я же не вынуждаю вас бежать под мое крыло прямо сейчас! Просто имейте в виду, что у вас есть такая возможность. Обещайте об этом подумать. Договорились?
Яльса глубоко вздохнула и ухитрилась выговорить без заикания:
-- Договорились. Я подумаю.
Последние слова Юлга с трудом выцепила уже на границе яви и сна. Она открыла глаза и уставилась в потолок, пытаясь переварить полученную информацию.
На первый план неизменно вырывалась Тянно. Такая полная пожилая женщина с вроде бы добродушным на первый взгляд лицом... За этим глуповатым лицом, большим мягким ртом и обвислыми щеками, крашеными в не слишком естественный оранжевый цвет волосами, за этим ярким макияжем отчаянно молодящейся женщины за шестьдесят, как нож в масле, скрывался острый и гибкий ум. Однако Юлга не сказала бы, что Тянно желала Яльсе зла. Впечатление о разговоре как о поворотном в судьбе было, а вот чувства надвигающейся беды - нет.
В этом специфика воспоминаний: они всегда эмоционально окрашены, всегда чуть искажены последующей жизнью. Опытная владелица дара, несомненно, выудила бы из этого сна гораздо больше, чем Юлга. А у Юлги в голове крутилась Тянно и только Тянно.
Где-то она про нее слышала. Наверное, тетя Ато что-то говорила? Она же тоже фольклорист, преподает в ХГРУ, ничего удивительного, если они как-то пересеклись...
Юлга заставила себя сесть за стол, хотя больше всего хотелось перевернуться на другой бок и досыпать, достала из чемодана блокнот и стала аккуратно конспектировать сон, стараясь ни о чем не думать. Воспоминания, приходящие во сне, забывались так же быстро, как и обычный сон, так что это было одно из основных правил: сначала запиши все, что помнишь, потом думай. Не стоит примешивать к чужой эмоциональной окраске свою собственную, потом не разберешь, что где и кто наляпал.
Она едва успела дописать, как в комнату постучались. Юлга поспешно закрыла блокнот на замок, а ключ сунула в карман.
-- Да-да?
Варт сунул в комнату кончик носа, увидел, что Юлга в пижаме и сунулся уже весь.
-- Завтракать будешь?
А сам так и косился на розовый Юлгин блокнот из серии "девичий дневничок". Юлга поспешно сунула его в чемодан. Вряд ли Варт в туда полезет, а если полезет, то без ключа все равно не откроет. Это на обычных блокнотах чары хилые, а этот ей подарила Селия. У нее самой такой был, как раз для записей странных снов.
-- Опять сосиски? - Фыркнула Юлга, чтобы как-то Варта отвлечь.
Тот, конечно, оскорбился.
-- Мама в больнице, если тебя что-то не устраивает...
-- Без проблем.
Через полчаса, умывшись и переодевшись, наспех замотав мокрые волосы в гульку, Юлга двинулась на кухню.
Она не имела ничего против сосисок на завтрак, но вчера, например, они были подгорелые. Как так получилось, если Варт их варил, Юлга не спрашивала, но подозревала, что Варт просто про них забыл. После божественно-идеального ужина от Ярта возвращаться к сосискам не хотелось.
Впрочем, к божественно-идеальному ужину возвращаться не хотелось тоже. Ярт придерживался дальской кухни: пища была очень красивая, очень полезная, но совершенно безвкусная, как идеально сложенное оригами.
А еще Юлга видела, как Ярт обращается с кухонным ножом, и идея держать некроманта рядом с кухней показалась ей несколько сомнительной. Он всего лишь фаршировал баклажаны, а Юлге в голову упорно лезла прозекторская из сериалов. К баклажанам она и не притронулась, обошлась супом и бутербродом.
Привычка обходиться бутербродом у Юлги была от матери - Селия вечно куда-то неслась, куда-то спешила, вечно перехватывала куски на лету. Готовить Юлгу учила тетя Ато, которой Селия обычно скидывала дочь на попечение, упархивая на очередную ведомственную командировку.
Единственное, чему Юлга так и не научилась - напевать песенки для того, чтобы отсчитывать время, как это любила делать тетя. У тети был красивый голос, она рассказывала, что в юности даже пела в какой-то группе, и неограниченный запас всяческих народных детских песенок в репертуаре. Фольклористка, что сказать?
Юлга своего голоса отчаянно стеснялась и никогда не пела на публике, так что время засекала банально и просто - по часам на мультиварке.
Она сварила простую рисовую кашу на молоке, потому что заморачиваться с чем-то более сложным не очень-то хотелось. Да и продуктов тоже было не слишком много, яйца, например, совсем кончились, а то бы Юлга сделала яичницу. В одной из кастрюль Юлга заметила характерные черные пятна и заподозрила, что Варт когда-то пытался варить и их, не слишком успешно.
-- Варт! - Позвала она, выглянув в гостиную.
-- Здесь?
До этого он пытался заниматься. Наверное. Если он придерживался теории, что когда дрыхнешь рядом с учебником, содержимое перетекает в голову, то занятия точно были в самом разгаре.
-- А тебе сегодня в приемку не надо?
-- Хочешь сплавить подальше, Панда? Кончилась приемка, теперь распределять будут, не до студентоты.
-- Нет, думала, обойдешься ты пустым рисом или еще чего-нибудь сделать. - Фыркнула Юлга.
-- О, бедный голодный студент умирает от голода, потому что он очень голодный и не завтракал! - Варт распластался по дивану, картинно положив ладонь на лоб и полуприкрыв глаза.
Потом резко открыл один и вытянул вперед руки, скрючив пальцы:
-- Спасай, пока голод еще не взял меня под контроль!
Юлга невольно улыбнулась. Вообще в ходячих, как и в других творениях сорвавшихся некромантов, злобно скалящихся со страниц жутких сказок, не было ничего смешного. Сложно смеяться над кем-то, кто пожирает людей, даже если у него презабавнейшая походка. Начитавшись про них в детстве, Юлга немало ночей провела, укрывшись одеялом с головой. Но Варт как-то ухитрялся делать страшное смешным, даже без этой своей эмпатии.
-- Рис готов и его много. Сам положишь, сколько тебе надо. Ярт уехал?
-- Не вернулся еще.
-- То есть? - Не поняла Юлга, -- Он же нас домой вез.
Они уже были на кухне, Юлга споласкивала нож.
-- По пути в больницу. У него экзамены на десятый месяц, он там днюет и ночует. И... мама там же.
Это было замечательное утро. За окном ярко светило солнце, щебетали птицы. Где-то далеко перекликались тонкими голосами чьи-то дети, если не вслушиваться, то было в этой перекличке что-то уютное. Ветка яблони скребла по стене дома совсем рядом с окном кухни, и на ней уже были яблоки: еще кислые, конечно, но вполне съедобные. Юлга не удержалась, попробовала, пока готовила.
Было.
Пока Варт не вспомнил про Талину.
Тишина давила, где-то на грани слышимости истошно жужжала муха. Подул ветер и яблоня зашелестела, как Юлге показалось - грозно и неодобрительно. Захотелось съежиться, спрятаться, исчезнуть...
Откуда вообще взялось это ощущение вины?
-- Что ты там говорил про некромантскую ауру? - Подозрительно спросила Юлга.
-- А?
-- Зеленый бегемот.
Да, идея была глупая и неуклюжая, но почему бы не попробовать? Варт отреагировал просто идеально, именно так, как от него и ожидалось. Он заинтересовался.
-- Что?!
-- Знаешь считалочку? Два-четыре-три-пятнадцать...
-- Панда, ты чего?
Юлга подняла указательный палец вверх.
-- Тс-с-с!
И прислушалась. Муха заткнулась, а в шелесте яблони больше ничего не слышалось, кроме, собственно, шелеста.
-- Когда я ем - я глух и нем! - Выдала она нравоучительное и вышла из кухни.
Главное было, чтобы он не вспомнил, о чем был разговор. Наверное, стоит Варта отвлечь... но как? Да если он догадается, что она его отвлекает, то... то что? Юлга не знала, как он отреагирует.
Юлга вообще Варта не знала. То есть знала, но всего три дня - это если сложить огрызки-хвостики сегодняшнего утра и ее первого вечера здесь.
